Провал операции «Z» - Дар Фредерик (бесплатные книги онлайн без регистрации TXT) 📗
Сногсшибательно, правда? Можно было бы показать их моей Берте в виде доказательства. Я бы прикрепил их у изголовья кровати, чтобы она знала, какой у нее муж — не хухры-мухры, мелочь всякая, а светский лев намбер ван! Берта неплохая женщина, но ее все время нужно осаживать.
Все породистые лошади так: если их вовремя не усмирить, начинают воображать, будто они звезды!
Он еще долго будет болтать о своей суженой — сел на любимого конька, тут его не остановить! — но я лишаю Берю своего внимания и принимаюсь инспектировать собравшуюся публику. Констатирую, что великолепная Экзема до сих пор не появилась. Осматриваю восхищенным глазом парадно-пенный мундир на светлом князе (бочковом) Франце-Иосифе Хольстене Премиуме, облачение принца Нгуена Совьет Шимина из рисовой соломки с вышивкой из напалма и костюм из тончайшего воска сырного короля Гауды. Вычурные мундиры на музыкальном вечере так же необходимы, как орган во время церковной мессы. Омон Бам-Там I в своей торжественной набедренной повязке из прозрачного шелка с кривым бараньим рогом на крайней (самой крайней) плоти и в короне из перьев и хвостов ящериц выглядит очень импозантно.
Я же, поскольку у меня нет ни орденов, ни медалей, ни даже кусочка орденской ленточки, чувствую себя среди важных персон просто раздетым.
Тихонько подгребаю к Окакису. Он еще более белый, чем смокинг.
— Дальнейшая программа вечера? — спрашиваю я тихо.
— Мне вручат несколько иностранных орденов, — объясняет он. — Потом в течение двух часов танцы и в заключение фейерверк.
— Мадам Окакис еще не пришла?
— Она любит приходить последней. Маленькая женская прихоть…
Оркестр приканчивает очередную сюиту. Все вокруг аплодируют. При криках «браво!» появляется Экзема. Рядом с ней самая что ни на есть голливудская красотка показалась бы нищенкой, роющейся в помойке.
Экзема затянута в белое платье из сверхъестественного шелка. На ней лишь одно украшение — но, граждане женщины, держитесь за что-нибудь, однако осторожно, не схватитесь за некий предмет, приняв его за ручку!
Один из самых знаменитых бриллиантов в мире под названием «Львиное яйцо» поддерживается тремя рядами искусно переплетенных нитей, сплошь усеянных бриллиантами поменьше!
Среди добропорядочного общества раздаются возгласы восхищения, умиления, лести, зависти, тенденциозности, сокрушения, огорчения, сомнения, удивления, очарования, отчаяния, уныния, задушевности, злорадности, отрешенности, умалишенности и языкопроглоченности.
Она прекрасно себя подреставрировала после нашего совместного полета в автоматическом режиме с переходом на форсаж. Экзема свежа, как распустившаяся (вконец) роза!
Проходя мимо, она отвешивает мне вежливый взгляд в стиле «Обязательная программа была блестяще выполнена! Но если тебе не черта делать сегодня ночью, то приходи, откатаем произвольную, и я покажу тебе кой чего!»
Наступает торжественнейший момент. Вперед выходит Ее Древнейшее Величество королева-мамаша Мелания, запакованная в темно-фиолетовое перекрахмаленное платье, чтобы держаться прямее.
— Господин Окакис, — говорит она зычным голосом разбуженной вороны, — в соответствии с данными мне чрезвычайными полномочиями награждаю вас почетной медалью Героя Вздувшегося Живота за оказание неоценимых услуг придворному садовнику в деле освоения невспаханных углов моего королевского поместья. (Как мне потом объяснили, Окакис в свое время привез королеве семена вермишели и показал, как их культивировать.
Затем из этих злаков стали готовить суп наследному принцу, избавив его таким образом от запоров.) Слуга вносит подушечку с лежащей на ней вышеназванной медалью. Она выполнена в форме суповой ложки для рыбьего жира на фоне доблестных штыков гвардейцев Брабанса — аллегория, глубокий смысл которой, я думаю, понятен всем присутствующим.
Забыв на время о своих нынешних горестях, Окакис преклоняет колено перед королевой-маманей. Она, желая приколоть медаль к груди Окакиса, давит, но награда не хочет держаться. Коронованная мамаша требует свои очки. Требование моментально исполняется. Нацепив их на нос, Мелания доблестно осуществляет деликатную миссию. Папаша Окакис вскрикивает и пугается.
— Величество, — бормочет он растерянно, — вы прикололи прямо к телу.
Старушка улыбается доброй улыбкой старой хозяйки (за что на родине ее очень любят) и просит ассистентов исправить ошибку.
Затем наступает очередь принца Салима Бен-Зини нацепить на грудь Окакиса по праву заслуженного Большого Скарабея. Бывшая королева Алоха наматывает на хозяина дома Толстую Ленту, высшую награду государства Тения. Сырный принц Гауда от имени своей супруги королевы цепляет на Окакиса Крест Скандинавской Коровы. Король Фарук от имени своего зачуханного народа вешает звездный плевок. Омон Бам-Там I награждает Банановым орденом Национальной чести, а лорд Паддлог передает от английской королевы уменьшенную модель карты железных дорог Великобритании. Японский посол ищет свободное место на пиджаке Окакиса, чтобы прикрепить орден в виде самурайской повязки на глаза, но награда не для повседневного ношения, поскольку имеет габариты двадцать на тридцать сантиметров. Не найдя подходящей площади, он прикрепляет орден к нижней пуговице пиджака. Поэтому, когда наступает очередь президента Эдгара Слабуша, тот вынужден обойти Окакиса два раза вокруг, чтобы найти место для Замороженного Голубя, ордена очень модного, так как его можно носить и на твидовом, и на вечернем костюме в духе принца Гальского, а также на спортивном. Все незанятые места зарезервированы заранее по телефону, поэтому свободной остаются лишь спина, один рукав и ширинка на штанах. Президент Эдгар был бы страшно недоволен, если бы пришлось цеплять свой персональный орден Голубя на непочетное место, поэтому он прибегает к типично французской уловке.
— Господин Окакис! — заявляет он. — Моя страна хотела особо отметить не только ваши заслуги, но и заслуги вашей бесценной супруги, поэтому мы решили вручить наш орден мадам Окакис!
Вот ведь вывернулся! Настоящий триумф! Все аплодируют, за исключением предыдущих награждавших, завистливо шмыгающих носом. Тогда центрально-вьетнамский принц Нгуен Совьет Шимин, следуя примеру, вешает на шею молодого Гомера, сына Окакиса, который до сего момента стоял тихо как мышка. Шестеренчатую Цепь, орден Чайного Листа.
