Бабский мотив [Киллер в сиреневой юбке] - Хмелевская Иоанна (читать книги TXT) 📗

На коварную преступницу незнакомка не походила, поэтому я впустила её, с тревогой вспоминая, не случилось ли мне договориться об очередном интервью, а потом забыть об этом насмерть. Нет, все-таки не было такого, потому что совесть меня не мучила.

Женщина поднялась на крыльцо, и я открыла дверь.

— Что вам угодно?

— Меня зовут Барбара Борковская, — спокойно сказала женщина. — Эта фамилия вам ни о чем не говорит? Меня вроде как застрелили где-то под вашим забором.

— А-а-а! — обрадовалась я. — Ну да, вон там, под ивой! Проходите же!

Уже один её визит был самой настоящей сенсацией: не каждый день к вам домой заявляются жертвы убийства. Я подумала, что Мартуся станет локти себе кусать, что не приехала сегодня, но ведь не могу же я просить покойницу остаться у меня на ночь.

Страшно заинтригованная, я провела Борковскую в гостиную.

— Можно мне вас кое о чем спросить? — осведомилась она, присев у стола. — Насколько я знаю, меня подозревают в совершении этого убийства, и я хотела бы разобраться в ситуации.

Вы мне поможете?

— С величайшим удовольствием, — ответила я не задумываясь. — Но только я надеюсь на взаимную услугу в виде подробного рассказа. Так что вы хотите узнать?

— Она звонила вам с просьбой дать интервью?

— Звонила.

— И что говорила?

— Глупости, — отрубила я и потянулась за сигаретами. — Я, разумеется, спросила, на какую тему интервью, она сначала сказала, что о писательском процессе, но я отказалась. Тогда она завела пластинку про телевидение, что рассердило меня ещё больше. И наконец, она заявила, что мы будем говорить о детективах, я окончательно взбесилась, но она оказалась жутко настырной и намекнула, что у неё есть очень интересная история про каких-то уголовников. После чего назначила день и час, добавила. Что с ней приедет фотокорреспондент, и на этом наша очаровательная беседа закончилась.

Барбару Борковскую слегка передёрнуло, что меня вовсе не удивило. В конце концов, навязчивая кретинка действовала под её именем! Зато какой-то уголок моего сознания удивился, почему это мы с ней уселись за обеденным столом, словно собрались пообедать, вместо того чтобы устроиться на диване перед журнальным столиком. Неужели я в спешке посадила её на первое попавшееся место?

Пересаживать гостью я не стала, чтобы не спугнуть.

— Ужасно, — сказала Борковская. — И она представилась мною?

— Правильно. Именем и фамилией.

— Как обычно. Но ведь… Она что же, пришла сюда пешком?

— Ничего подобного, она приехала на автомобиле, о чем рассказала полицейская собака, которой я полностью доверяю. А почему вы ничего об этом не знаете? Ведь вас уже должны были допросить!

Борковская покачала головой:

— Подозреваемому ничего не рассказывают. Формально меня допрашивали как свидетеля, но фактически как подозреваемую. Я сама тоже ничего на их месте не стала бы рассказывать. Как правило, надо избегать раскрытия подозреваемым даже мельчайших фактов, потому что, если окажется, что подозреваемый что-нибудь знает, он должен сказать, откуда ему эти факты известны.

Бывает, что из-за одной мелочи меняется направление всего следствия. Как я вам уже сказала, я хочу разобраться. Эта женщина приехала сюда не сама. Кто её привёз?

— Не знаю.

— Но ведь это было перед вашими окнами!

— Совершенно верно. Но я находилась в другой части дома. Я вообще не видела улицы, живая изгородь её заслоняет.

Борковская с минуту смотрела на меня, словно проверяя мою правдивость.

— А другие?.. Не может быть, чтобы никто ничего не видел!

— Ну, все не так плохо, — утешила я её и рассказала про соседку с её туей и про машину с блондинкой.

Борковская внимательно слушала, хмуря брови и не спуская с меня глаз.

Я тоже присматривалась к ней. До чего же хороша! Яркая, эффектная, выразительное лицо, но лучше всего роскошные медно-рыжие волосы! Под неё можно подделаться, напялив такой парик.

Вопрос вырвался у меня сам собой:

— А кем она для вас была, эта моя покойница из-под ивы? Этот ваш двойник?

— Понятия не имею, — мрачно ответила Борковская. — Я лично никогда с ней не сталкивалась, только слышала о её выходках. Ещё я видела её на фото и, может быть, разговаривала с ней по телефону. Наверное, полиция уже знает больше.

— Даже я знаю больше, — легкомысленно призналась я, — хотя мои сведения весьма односторонние и главным образом опираются на акустические впечатления. Минутку. Что же это мы так сидим! Кофе, чай, вино, пиво — чем вас угостить?

— Я за рулём. Если можно, кофе.

Наконец-то стол между нами обрёл какой-то смысл. Пересказывая Борковской все известные мне сведения, я подумала, что делаю огромную глупость: она выслушает, скажет спасибо и уйдёт себе, а я ничего не узнаю. На фиг мне сдалось такое следствие! Уж она-то обо всей истории узнала гораздо раньше, чем я, и волей-неволей должна была составить себе хоть какое-то мнение обо всем этом безобразии. Пусть и она, черт побери, что-нибудь расскажет!

— Есть три возможности. По крайней мере, я вижу три возможности, — попыталась я её разговорить. — Первая — её убила я, чтобы избавиться от назойливой журналистки. Вторая — её убили вы, чтобы положить конец мерзкой травле. Третья — её убил некто, кто полагал, что убивает вас, или надеялся, что на вас падёт подозрение. Меня, слава богу, исключили в самом начале…

— Когда, почему и каким образом вас исключили? — перебила она.

— Провели следственный эксперимент на месте преступления. Направление выстрела — мне пришлось бы выскочить на самую середину улицы, пропустить жертву вперёд и только потом выстрелить. В общем, изрядно попотеть. Причём на глазах водителя той самой пропавшей машины.

Жертва ведь не торчала бы как пень посреди улицы и не ждала бы, пока автомобиль уедет.

Дорога здесь прямая, в обе стороны видно далеко.

К тому же собака сообщила, что меня посреди улицы очень давно не было. Чистая правда: я из дому только на машине выезжаю Показания собаки окончательно решили вопрос в мою пользу.

Да и огнестрельного оружия, ни длинноствольного, ни короткоствольного, у меня не было и нет.

Будь у меня длинноствольное огнестрельное оружие, жертва уже давно нюхала бы цветочки со стороны корней, потому что я влепила бы ей хороший заряд в окно в стародавние времена…

Борковская кивнула и подхватила:

— Я тоже отпадаю, по причине алиби, но я могла кого-нибудь нанять, я сейчас подробнее расскажу, голому что здесь и кроется моя проблема. Но у нас есть третья возможность — одураченный убийца, который, вероятно, слышал, как жертва разговаривала с вами по телефону. Он приехал пораньше, подождал в укрытии, а потом выстрелил. Тут много укромных местечек, где легко спрятаться. Но этой версии противоречит то, что вы уже сказали. Что с водителем машины?

Если бы она пришла пешком, одна…

— Насчёт «пешком» можете выбросить из головы окончательно и бесповоротно, — перебила я. — По воздуху она летать не умела, а собака была категорична, и я ей верю.

— Я тоже. Но, простите, мы с вами говорим сплошные глупости. Если её сюда привезли на машине, а именно в этом я хотела убедиться, то на роль убийцы годится лишь один человек — водитель этой машины. И больше никто…

Мысли у меня в голове так и замельтешили.

Невинный случайный свидетель давно бы уже объявился. Впрочем, нет, ничего подобного, он сидел бы тише воды, ниже травы из страха, что убийство пришьют ему. Чепуха, он отреагировал бы уже в первый момент, машинально. Пассажирка вышла из машины, раздался звук выстрела, баба падает на землю, а он что? Спокойно уезжает? Да черт с ним, с выстрелом, пусть ничего не было слышно, но женщина-то упала! А если это сердечный приступ или эпилепсия?! Нет, не мог человек просто так уехать…

— Остаётся вопрос, кто этот водитель, — продолжала Борковская. — Убийца, которого наняла я, или тот самый таинственный некто, о котором мы ничего не знаем. Покойница, если принять во внимание её активность, могла сидеть в печёнках не только у меня…