Продается шкаф с любовником - Милевская Людмила Ивановна (читать полные книги онлайн бесплатно .TXT) 📗

— Сто рублей? — уточнил Пендраковский.

— Еще «копеек» скажи! — гаркнула дама и, позволив себе непристойный жест, презрительно пояснила:

— Сто евро, козел!

— Так много? — Глаза Пендраковского совершили попытку переселиться на лоб.

— Не много, а вдвое дешевле, чем остальным. Постоянным клиентам фирма делает скидки, — успокоила его дама и приказала:

— Быстро бабки гони, у меня еще четыре таких же, как ты, импотента.

Вежливо расплатившись, Пендраковский остался один на один со своими сомнениями. С одной стороны, крамольного он ничего не помнил, но, с другой стороны, дама раздета была. Совсем.

И постель!

Кто ее разобрал, если дама сидела в шкафу? И как она в квартиру попала? Ведь кто-то ее впустил.

Кто, если не сам Пендраковский?

И (самое главное!) как эта дама узнала про импотенцию? С импотенцией обстояло все так секретно, что он сам себе боялся признаться в этом недуге, а дама откуда-то знает!

Тут уж задумаешься — есть от чего. Больше всего Пендраковского беспокоила фраза, которую дама обронила, прощаясь.

— До встречи, — небрежно сказала она, стремительно выходя из квартиры.

Пендраковский вопросительным эхом за ней повторил:

— До встречи?

— Ну да, позвонишь как обычно. Номер ты знаешь, — бросила дама и была такова.

Вот вам загадка. Несколько дней Пендраковский пребывал в смутных сомнениях, задаваясь вопросом:

«Здоров ли я? Не сошел ли с ума?»

Припоминая визит юной дамы, он прислушивался к своему организму: нет ли сбоев еще?

Сбоев вроде бы не было.

Наконец он успокоился, заглянул в комнату отошедшей в мир иной прабабки, увидел свой наследственный шкаф и ушел в другие проблемы. Охваченный нестерпимым желанием иметь кабинет, он еще больше теперь хотел избавиться от старины. Пендраковский нашел другого оценщика.

На этот раз к нему явился благостный старичок с козлиной бородкой и голосом. Он проблеял с порога:

— Что будем смотреть?

И Пендраковский повел его к ненавистному шкафу.

Антиквар с порога восхищенно воскликнул:

— О! — и метнулся к пастушкам.

Желая рассмотреть горельеф, он решительно распахнул ближайшую дверцу и…

И с воплем: «О боже!» — едва не сшиб Пендраковского с ног. Тот в ужасе закричал:

— Что, снова дама?!

И сильно ошибся: на этот раз в шкафу сидел симпатичный мужчина. Юный и голый.

— Вы кто?! — покрываясь холодным потом, спросил Пендраковский.

— Да ладно, противный, — кокетливо отмахнулся в ответ незнакомец, вылезая из шкафа и поражая всех своими размерами.

Разумеется, размерами в самом приличном смысле: с его комплекцией работать бы в кузнице, а не прятаться по пыльным шкафам.

Антиквар — застарелый, неисправимый «натурал», не понимающий голубых продвинутых веяний — в брезгливом ужасе и смущении вылетел из квартиры, а Пендраковский вынужден был остаться.

На этот раз он не стал препираться: рост, плечи и кулаки незваного гостя к лишним вопросам не располагали. Поэтому Пендраковский сразу спросил:

— Что я вам должен?

И с приятным изумлением услышал в ответ:

— Да ладно, противный, ты уже расплатился. Будто не знаешь, я беру вперед.

От такой наглости, от такого цинизма Пендраковского едва не стошнило. Однако он учел габариты мужчины и сдержался. Он простился с ним вежливо даже тогда, когда, цепенея, услышал;

— До скорого, пупсик, встретимся как обычно, я буду ждать.

Фраза наводила на грустные мысли. Пендраковский, свирепея, подумал: «Моя крыша съезжает, а чертов шкаф на месте стоит, будь он проклят!»

Желание избавиться от подарка прабабки стало столь нестерпимым, что Пендраковский готов был наброситься на несчастный шкаф с топором.

Слава богу, разум взял верх над эмоциями, и вскоре был приглашен новый оценщик.

На этот раз запуганный неудачами Пендраковский проявил осторожность и бдительность. Когда в квартире раздался звонок, он не сразу отправился к антиквару, а предварительно заглянул в «чертов шкаф» — иначе уже Пендраковский и не называл подарок прабабки.

Шкаф был пуст.

Облегченно вздохнув, Пендраковский подумал:

«Кажется, пронесло».

И смело открыл оценщику дверь.

Новый антиквар оказался здоровущим детиной.

Илья Муромец, Геркулес и Терминатор, вместе взятые (говоря языком современным), «не трепыхаются и отдыхают».

— Итак! — рявкнул детина и в предвкушении удовольствия проследовал к шкафу.

Пендраковский держался к антиквару поближе.

Тот скупо восхитился овечками, пастухами, пастушками и задорно спросил:

— А внутренности в каком состоянии?

— Мои? — отшатнулся хозяин.

— Ваши зачем мне?

— Ах, вы про шкаф.

Пендраковский хихикнул заискивающе и поспешно заверил:

— Внутренности сохранились отлично. Даже лучше, чем шкаф.

— Проверим, — сказал антиквар, решительно открывая дверцу.

Дальнейшее произошло молниеносно, Пендраковский даже не уловил, каким фантастическим образом улегся он у ног антиквара. В позе, весьма неудобной. Но не поза занимала его: горела щека. И не просто горела, а стремительно раздувалась, наползая на глаз.

Однако долго заниматься щекой Пендраковскому не позволили. Его подняли, внушительно потрясли и с криком: «Скотина! Ты все нарочно подстроил!» — пустили в высокий полет.

Согласно закону притяжения, полет завершился падением. Пролетев метров пять, Пендраковский приземлился в гостиной.

Теперь его мучило многое: боль в щеке, в пояснице, в боку и желание знать, почему он летает.

На первый взгляд причин для левитации не наблюдалось: крылья не выросли, а вес, напротив, за последние годы изрядно возрос.

Но (увы!) именно на свой взгляд Пендраковский и не мог положиться. Взгляд был неточным по причине затекшего глаза. Уже и второго.

А знать хотелось!

Очень хотелось знать, какая сила послала его, несчастного хозяина шкафа, в полет?

И что разожгло эту силу?

Оторвавшись от пола, Пендраковский дрожащими пальцами отвел с глаз распухшие щеки и не поверил этим глазам. Он увидел голую женщину.

Разумеется, незнакомую.

Бедняжка в ужасе металась по углам, а за ней галопом скакал антиквар. Действие происходило в комнате покойной прабабки, в присутствии шкафа, из которого, похоже, дама и вылезла. В келье старушки шел жуткий выброс энергии. Стекла в окнах звенели, дрожали полы, шкаф ходил ходуном, антиквар же тыкал пальцем в сторону Пендраковского и осатанело вопил:

— Даша, что ты нашла в этом уроде?

Требуя у дамы ответа, ответить ей антиквар не давал, яростно возвещая:

— Скотина он! Импотент! Страшная рожа!

«И этот знает уже о моей импотенции, — загоревал Пендраковский. — Но к чему оскорбления? — вдруг обиделся он. — Я не скотина и совсем не урод. А рожа У меня вообще симпатичная».

И тут до него дошло, что антиквар эту женщину называет по имени — ну разве не удивительно?

Пендраковский поднялся с пола и, направляясь к месту баталии, наивно спросил:

— Простите, вы разве знакомы?

Антиквар выпустил из себя сноп огня (образно выражаясь) и проревел, тыча пальцем в голую Дашу:

— Эта сучка — моя жена!

Затем его палец изменил направление и уперся в грудь Пендраковского.

У того потемнело в глазах, — Она сучка, а ты скотина! — проревел антиквар, наводя свой страшный кулак на скулу Пендраковского.

Тот вжал голову в плечи, но удар был предотвращен нечеловеческим воплем раздетой Даши.

— Не смей трогать Валеру! — провизжала она, бесстрашно заслоняя своей соблазнительной грудью оседающего на пол Пендраковского.

Опускаясь к плинтусу, Пендраковский жалобно простонал:

— Женщина, мы незнакомы.

— Женщина? — поразилась она и с угрозой спросила:

— Лерик, как ты меня назвал?

— Вот вам крест, я вас впервые вижу, — заявил атеист Пендраковский и лихорадочно начал креститься.

Атиквар и Даша остолбенели.

— Что ты сказал? — плаксиво проблеяла голая Даша. — Мерзавец, ты клялся в любви!