Аполлон на миллион - Донцова Дарья (книга жизни .TXT) 📗
– Алексей Константинович на самом деле скончался, и можно смело указывать его имя на могиле, плохо от этого ему не станет, – закончила я за Феликса. – Что ж, это похоже на правду.
– Теперь о захоронениях Прохора и Любы, – продолжал Маневин. – В отличие от останков Алексея Константиновича трупы Прохора и девочки побывали на столе судебного медика, сомнений в смерти отца и дочери нет. Но ни Маргарита, ни Надежда Васильевна могилу близких людей не навещают. Крест там поставили дешевле некуда, а ведь в России издавна считается: сам ходи в рванье, но покойным достойное надгробие установи. Мне кажется, либо женщины чувствуют глубочайшую вину за случившееся, такую сильную, что ноги их на Миуссы не несут, либо испытывают столь же всеобъемлющую ненависть к девочке и Прохору. Это все, что пришло мне в голову.
Я хотела поблагодарить Феликса, но тут зазвонил мобильный.
– Здравствуйте, Дарья, – сказал смутно знакомый голос, – Федор Воротников беспокоит. Помните меня?
– Конечно, – ответила я, – мы с вами вчера в больнице, куда отвезли Маргариту, познакомились.
– Риту выписали, мы направляемся к ней домой. Приезжайте к Ермаковой, она хочет вам кое-что рассказать, – произнес Федор.
Я вскочила.
– Уже бегу к машине.
Глава 29
– Мне очень плохо, – жалобно произнесла владелица фирмы «Стрела Амура», когда мы расположились в гостиной, – я больше не могу.
Федор погладил любовницу по голове.
– Расскажи ей все.
– Меня арестуют, – прошептала Рита.
– Нет, – заверил Воротников.
– Некрасивая история, – еле слышно произнесла хозяйка квартиры.
Воротников обнял Маргариту.
– Во всем мире не найдется человека, который бы никогда не совершал постыдного поступка. Вспомни слова Иисуса, обращенные к фарисеям, хотевшим наказать блудницу: «Кто из вас без греха, первый брось в нее камень».
Рита заплакала.
– Не знала, что так получится.
– Конечно, – кивнул Федор, – но дальше ты жить с этим грузом не можешь.
– Да, – выдохнула Рита и повернулась ко мне. – Когда я увидела в агентстве полковника… испугалась… решила… что он узнал… и вы еще так ухмылялись… как будто тоже…
– Вам показалось, – забормотала я, – просто я улыбалась из вежливости.
– А мне опять все так ясно вспомнилось… – простонала Маргарита. – Ночь не спала, день промаялась, Люба перед глазами стояла, спрашивала: «Мамочка, почему ты со мной так поступила?» Я телевизор включила, а там экстрасенс как раз выступал, сказал: «Если человека убили и преступник не наказан, жертва никогда не успокоится». Я и съела несколько таблеток от давления.
– Она пыталась отравиться, – объяснил Федор.
– Странная доза лекарства для того, чтобы уйти на тот свет, – не удержалась я от комментария.
Рита опять заплакала, Воротников прижал ее к себе.
– Не судите, да не судимы будете. Марго в понедельник программу о самоубийцах по телику видела, в ней принимал участие токсиколог, он объяснял: «Решили умереть? Делайте это грамотно. Некоторые проглотят гору таблеток снотворного, и что? Человека наизнанку вывернет, потом ему желудок промоют, и он живехонек. Но когда из больницы выходит, рассудка лишается, идиотом остается. Лучше принять несколько пилюль от повышенного давления, превысить дозу раза в три-четыре, не больше. И – прощайте, люди!»
Я не поверила своим ушам.
– Это произнес в эфире врач?
– Да, – еле слышно подтвердила Рита. – Я сразу ему поверила. Когда была школьницей, в нашей коммуналке жила Ира Горчикина, она из-за несчастной любви съела снотворное, которым ее бабушка пользовалась. Много таблеток проглотила, но Иру откачали. Только домой она не вернулась, ее в психушке заперли – от большой дозы медикамента она свихнулась. Поэтому я и приняла несколько пилюль, чтоб уж меня наверняка не спасли. Но они не сработали.
Я не нашлась, что сказать.
Воротников взял с дивана плед и накинул его на плечи сожительницы.
– Записки я не оставила, – всхлипывала та, – в ней смысла нет. Зачем Дегтярев в агентство пришел? Я успокоилась, гнала от себя прочь мысли о Проше и Любе. Господи, в первые дни после их смерти я рыдала безостановочно. У Эвелины тогда тоже любимый умер от инфаркта. Подруга много лет одна жила, потом хорошего человека встретила, но недолго счастье длилось. Вот вдвоем мы и ревели. Потом я с кровати встать не смогла – хочу ноги спустить, а голова так кружится, что набок падаю. Вызвала «Скорую», приехала пожилая врачиха, и я ей все выложила о потере близких. Она укол сделала и объяснила: «В вашем положении есть два пути. Первый: вы доводите себя до смерти, упиваясь горем. Второй: находите силы жить, несмотря ни на что. Третьего не дано. Если не торопитесь на тот свет, вот вам телефон отличного психотерапевта». И я пошла к доктору. Через три месяца занятий ужас отошел, горе отодвинулось. Мы с Эвелиной открыли свадебное агентство и решили: живем дальше вопреки всему. Я не забыла Прошу и Любу, но воспоминания словно золой присыпало. Потом я Федю встретила и поняла: судьба подарила мне шанс, я могу стать счастливой. О себе я ему правду не сообщила, боялась расспросов, жалости. Поймите, я мечтала начать с чистого листа, не хотелось тащить в новый брак старую историю. Федя мой билет в счастье. Эвелине я про него даже не заикнулась. Она живет с сыном, рядом мужчин нет, ей с ними не везет. Я подумала: вдруг подруга мне позавидует? Или, того хуже, осудит, что я так быстро после смерти дочери и Проши утешилась. В последнее время у меня все хорошо было: бизнес обороты набирал, Федя рядом… И тут пришел Дегтярев. Внезапно. Без звонка. На меня смотрел, и мне показалось, будто я читаю его мысли: «Маргарита, ты дрянь, сволочь. Сдохни, тварь! Я догадался, я знаю…» Боже, как же мне стало плохо! Воспоминания ожили, Люба приснилась…
Я молча слушала Ермакову. Похоже, ей снова срочно нужно обратиться к психологу. И к невропатологу. Александр Михайлович просто захотел в туалет, вот почему он переступил порог фирмы «Стрела Амура». О том, что агентством владеет Маргарита Ермакова, знакомая ему по давнему делу, полковник понятия не имел.
А Рита продолжала, захлебываясь словами:
– Ну почему мне Люба приснилась? Зачем? Дочь обвиняла меня в убийстве… Но мы думали… мы полагали… мы…
Ермакова закрыла лицо руками.
– Зря Федор вас сюда привел! Зря! Не станет мне лучше!
– Нет, Воротников поступил правильно, – возразила я. – Если вы знаете, кто виноват в похищении Прохора, лучше назвать имена, вам сразу станет легче.
Рита расхохоталась.
– Вы ничего не поняли? Это же я!
Воротников снова обнял любовницу.
– Ну-ну, успокойся. Видишь, совсем не страшно сказать правду. Все, теперь камень с души упадет, чувство вины исчезнет. Не твоя же затея была.
Я встала с кресла, опять села, снова вскочила, прошлась по комнате и прижалась спиной к подоконнику.
– Это вы похитили бывшего мужа? Решили заработать денег? Шантажировали Надежду Васильевну тем, что откроете правду про Алексея Константиновича, который прикинулся утопленником, чтобы не сесть в тюрьму?
Маргарита замерла.
– Откуда вы знаете про отца Прохора? – изумился Федор.
– Кто вам рассказал? – прошептала Ермакова. – Кто?
Я решила взять бразды правления в свои руки и повернуть беседу в нужное мне русло.
– Давайте поступим так, вы мне объясните, как осуществили задуманное, убили Прохора и…
Рита застучала ногами по полу.
– Нет, я их дома ждала! Нет, нет, мы хотели лишь…
И я услышала рассказ, прерываемый рыданиями и истерическим смехом. Мне не сразу удалось понять, что произошло, но в конце концов картина стала ясна.
…Маргарита познакомилась с Прохором в компании, куда ее затащила сокурсница. Сейчас она не может вспомнить, по какому поводу состоялась вечеринка, она забыла все, что было до того дня, потому что, войдя в чужую квартиру, встретилась глазами с Прохором и сразу полюбила его.
Хорошенькая девушка понравилась Ермакову, и он, не раздумывая, пригласил ее на дачу своих родителей. Утром, проснувшись, Рита похозяйничала на кухне, и когда Проша, зевая, вышел из спальни, его ждали на столе геркулесовая каша и кофе.
