Дырка от бублика - Куликова Галина Михайловна (книги без сокращений .TXT) 📗
– Ларискиными духами, – поправила Элла, подняв вверх указательный палец. – Несмотря на возраст, опыта общения с чужими мужьями нашей девице не занимать. Она все обдумала и Ларискины духи по возвращении домой выбросила. Так, на всякий случай. Чтобы никто из заинтересованных лиц ничего не унюхал.
– Элка! Ты представляешь меня монстром! – закричала Ленка. – А я не монстр! Я не трогала вашего Поповского!
– Честное слово, – вмешалась Дана. – Не представляю, как она его перевернула. Он такой здоровый!
– Могу объяснить, – тотчас ответила Элла. – Честный Юрка, засмущавшись того, что девица пала ему на грудь, попытался как-нибудь ускользнуть. Навалился животом на перила и стал задумчиво смотреть вниз. Эта маленькая мерзавка наклонилась, взяла его за ноги и перевернула. От неожиданности он даже не успел закричать.
– Ты все это придумала! – завизжала Ленка, которая ни за что не желала быть маленькой мерзавкой.
– Действительно, откуда ты все это знаешь, Астапова? – подал голос долго молчавший Дима Шведов.
– Юрка сам мне рассказал, – пожала плечами та.
– Что-о? – закричала Римма.
– Несколько часов назад он пришел в себя и сейчас дает показания. Я успела переброситься с ним парой фраз.
– Но как же его слова: «Она выскочила»? – неожиданно спросил Овсянников, по-прежнему проявляя пристальный интерес к деталям.
– Он хотел сказать: «Она выскочила у меня из головы», – пояснила Элла. – Он имел в виду, что совершенно забыл про Ленку. Хотя еще во время самого первого знакомства заметил, что она строила глазки моему мужу.
– Он тоже был в этом отношении парень не промах! – пробурчал Борис. – Еще неизвестно, кто кому глазки строил.
– Кстати! – Элла встала, подошла к шкафу и достала с полки разноцветный пластиковый пакет. – Борис! Хочу вернуть тебе твою собственность.
Увидев знакомый рисунок на пакете, Борис тотчас посерел.
– Не волнуйся, – успокоила его Элла. – Шантажист деморализован, разоружен и лишен всякого желания напоминать о своем существовании.
– Шантажист?! – воскликнула Дана. Все остальные были поражены не меньше нее. – Что ты имеешь в виду? Моего мужа шантажировали?
– Борис, может, ты сам расскажешь? – спросила Элла.
– Ну и расскажу, – он повел бровью. – Когда в тот вечер мне позвонил Астапов и сказал, что деньги при нем, я как-то сразу напрягся. Подумал: зря он это, так сказать, прямым текстом. Мало ли кто услышит.
– Как в воду смотрел, – поддакнул Шведов.
– Ну а потом, когда вся семья уже посмотрела ток-шоу этого Григорчука, я подумал, что Астапова вообще-то надо предупредить. – Римма ахнула, и Борис тотчас поправился: – То есть я имел в виду, что лучше, если бы я ему сказал, что его жена все знает.
– Ну правильно! – одобрил Шведов. – У тебя ведь тоже рыльце было в пуху: ты знал про эту Надю. Поэтому и поехал к нему один.
– Да. Я поехал к нему один. Я хотел попросить Астапова не говорить девочкам, что я знал. Мне было неловко.
– А как же морально-этические законы, Борик? – с пафосом воскликнула Дана.
– Мужикам закон не писан! – заявил Шведов. – Ты, Даночка, не переживай! Борька просто хотел оградить вас от лишних переживаний. Правда, Борька?
– Правда, – согласился тот и сделал важное лицо.
Этого выражения лица Дана всегда побаивалась. Вот и сейчас мгновенно пошла на попятный.
– Ты ведь нам расскажешь, что было на самом деле? – требовательно спросила Элла.
– Раз ты докопалась до шофера, утаивать смысла нет, – дернул щекой ее отчим.
– На самом деле он не шофер, а директор магазина, – просветила его Элла. – Фамилия Дундилов.
– О, боже! – завел глаза тот. – Даже как-то стыдно попасться на крючок Дундилова.
– Просто ты очень испугался, – пожалела его Элла.
– Конечно, испугался! Этот гад сначала подвез меня до места, а потом поперся за мной в подъезд. И увидел, как я открыл дверь и вошел в квартиру.
– Вошел? – не поверила Дана. – Вошел? И что ты там делал?
– Ну... что? Проверил, жив ли Игорь. Это во-первых.
– А во-вторых, он деньги искал, – тотчас подсказал Овсянников. – Астапов же сообщил ему по телефону, что у него деньги при себе.
– Я не искал! – оскорбился Борис. – Я просто глянул одним глазом.
– Он глянул одним глазом – нет ли денег, – поддакнул Шведов, и Борис недовольно зыркнул на него.
– И этот Дундилов, – Дана с отвращением произнесла фамилию директора магазина. – Он тебя шантажировал? Он подумал, что это ты убил Игоря?
– Естественно, он так подумал, – ответила вместо Бориса Элла. – Ты бы, ма, что подумала, увидев, что человек открыл дверь собственным ключом, вошел в квартиру, побыл там некоторое время, затем вышел, запер за собой дверь, после чего принялся звонить в звонок, заглядывать в окна и вообще делать вид, что он страшно волнуется, не случилось ли чего с человеком, который должен быть внутри!
– Действительно, – пробормотала Дана. – Выглядит очень подозрительно.
– Короче, – снова завел Борис, – этот Дундилов меня вычислил. Ума не приложу – как.
– Что ты говоришь? – не поверила Элла. – Ты сказал ему не только свою фамилию, но и место работы, а также должность.
– Вероятно, я страшно нервничал... – смутился тот.
– ... И задумал подавить его своим величием! – подхватила Дана. – Когда мой муж хочет произвести на кого-то впечатление или взять над кем-то верх, то всегда начинает с должности! – пояснила она.
– Конечно, я нервничал! – вспылил Борис. – Не каждый день находишь на полу мертвого зятя!
– Значит, ты, моя бесстрашная леди, – подытожил Овсянников, обращаясь к Элле, – наехала на шантажиста и заставила его отдать выманенные у отчима деньги?
– У меня есть еще один боевой трофей! – не сдержалась и похвалилась та. – Я его на балконе спрятала.
– Я его перепрятал, – тотчас же остудил ее пыл Овсянников. – Положил в твой комод за коробку с носовыми платками.
Элла покраснела и спросила:
– А это не опасно? Вдруг он выстрелит?
– Ничего! – ласково ответил он. – Помажешь синяк зеленкой – и все дела!
– Какой синяк? – опешила Элла.
– Пистолет игрушечный! – улыбнулся Овсянников. – Стреляет пластмассовыми пульками. Кота, пожалуй, можно пристрелить, если, конечно, охотиться всерьез и целиться в глаз или в ухо.
– Фу! – скривилась Элла. – Какой садизм.
– Ну, вы тут можете продолжать беседовать, – неожиданно вскочила Ленка, – а я, пожалуй, пойду.
– Куда это ты пойдешь? – неуверенно спросила Лариса.
– Может быть, вы меня судить станете? – спросила та, сочно сморкнувшись в крошечный платочек. – Я ведь сказала, что все произошло случайно. Я находилась в состоянии аффекта. Ты бы тоже находилась в таком состоянии, Лара, если бы твой муж в конце концов обнаружил недостающие тридцать пять штук баксов!
– Насколько я знаю, – вступил Никита Шаталов, – в состоянии аффекта ручки у сковородки не протирают и за ноги людей с крыши не скидывают.
– Ну... Я ничего такого не помню, – сказала Ленка. – Вам меня не удержать.
– Я не понимаю! – обратилась к ней Лариса. – Почему ты все это проделывала? С какой целью? Ведь вместо того, чтобы начать убивать людей, ты могла прийти ко мне и все рассказать! Астапов же не отказывался от своего долга. Он бы когда-нибудь его отдал!
– А ты! – звонко крикнул Ленка. – Ты бы продолжала относиться ко мне по-прежнему? А Колька? Он бы возненавидел меня! Нет-нет, меня такая жизнь не устраивала.
– И ты, чтобы оградить свою жизнь от публичного скандала, убила человека?!
– Не желаю слушать очередную мораль! – резко вскинулась Ленка. – Все, я пойду.
– Лена! Куда ты пойдешь? – пожухлым, как прошлогодняя трава, голосом спросила Лариса.
– Я могу предположить, куда она пойдет, – неожиданно вмешался Овсянников. – На сегодняшний день у нее есть три варианта. Или она отправится к Валентину Валентиновичу Катукову, одному своему хорошему другу, или к Сеньке Бронетранспортеру, второму своему хорошему другу. Или – третий вариант – к турецкоподданному с труднозапоминающимся именем Яшар Рахми Тахир, который проживает в гостинице «Советская».
