Сезон охоты на падчериц - Саморукова Наталья (читать книги полные .TXT) 📗
— То есть женщины — это дичь? — потихоньку начала заводиться я.
— Ну не так примитивно, конечно. Охота — это очень схематичное сравнение…
— Нет, погоди, по твоей логике получается, что любые отношения — это всего лишь забава? Расставил силки из всяких там цветочков-конфеточек, охов и вздохов, совершил обходной маневр и на время слился с травой, чтобы жертва расслабилась, потом в подходящий момент решительный прыжок, дубинкой по голове, и дело в кармане?
— Что-то общее есть, но в каждом конкретном случае сценарий свой.
— Фу, как пошло.
— А жизнь вообще пошлая штука. Не замечала? Я тебе это к чему говорю? Чтобы ты, недалекая моя, поняла: не мерь мужика по своему размеру. У тебя охота ничего, кроме тошноты, не вызывает, а для него это способ воссоединиться с природой, стать, так сказать, полноценным звеном в цепи поколений. Мужик, который на охоту не ходит, постепенно в бабу превращается.
— А как же тогда любимые жены? Это тоже жертвы?
— Не, Настюха, тут наоборот. Бывает, что и зверь ловца оприходует. На войне, как на войне. — Гришка ловко увернулся от полетевшей в него вилки и сразу стал серьезным. — Ладно, нечего мне тут зубы заговаривать, — насупился он, — времени сколько прошло, а мы все на одном месте топчемся. Нервы уже не выдерживают.
— Может, Гриша, это и правда не наш уровень. Сам посуди, на что мы замахнулись? Преступление такого масштаба — это тебе не за неверными мужьями следить.
— К вопросу о неверных мужьях… Да сиди ты, не дергайся, я про Федора. Обнаружилась одна пикантная подробность.
— Охотился в чужих угодьях? — насмешливо спросила я.
— Ой, я не буду больше с тобой на отвлеченные темы говорить. Тебе в башку если что втемяшится… В том-то и дело, что Фредди наш вел удивительно аскетический образ жизни. Последние три года.
— Что тебя удивляет? Он вообще-то женился как раз три года назад.
— Все так, но фактически это третий брак. После смерти первой жены он около года жил гражданским браком с некоей Дарьей Степновой, весьма бойкой на язычок дамочкой, скажу тебе. Имел счастье с ней общаться не далее как прошлым вечером.
— И что?
— Так вот она со всем пылом души утверждает, что Федор как раз из охотников. Он и от первой жены гулял, и от второй. И от третьей, все думали, гулять будет. Мужик такого уровня! Денег столько, что в глазах любой королевы — красавец, вокруг него табунами вьются, чего не пострелять в свое удовольствие?
— Ну мало ли, может, он сильно полюбил Ангелину. Она интересная женщина, от нее и голову потерять можно.
— Ты веришь, что такой человек может потерять голову?
Не верила я. Была и другая нестыковка. Анвар отзывался об отце как о подкаблучнике. Только мать, мол, его в руках и держала. И эта деталь тоже шла наперекор образу жесткого и расчетливого воротилы. Спустил половину состояния после ее смерти? Ох, не выходит каменная чаша, рассыпается на куски.
По данным, принесенным Гришкой в добычливом клюве, выходило, что свой первый основной капитал Федор получил, скупив по дешевке акции одного загнивающего перерабатывающего предприятия. Он был первопроходчиком на рынке отечественных продуктов питания. И якобы дело пошло так успешно, что разбогател предприниматель меньше чем за полгода. Это было довольно странно. Разбогатеть на продуктах питания, конечно, можно. Но здесь нужно время — производство затратное и требует постоянного развития. Какие уж тут быстрые дивиденды. А Фредди уже через год после того, как открыл первую линию, скупил еще несколько заводов, один из которых производил техническое оборудование. Полученные барыши выгодно вложил в строительство и нефть, скупил на корню даже небольшой областной городишко, прибрав там к рукам все, начиная от депутатов городского собрания и заканчивая табачной фабрикой.
— Гриша, а может, он наркотиками торговал? Уж больно оборотистый малый. Как ему так быстро удалось на ноги встать? Заводы не банкротил, активы по дешевке не скупал, золотых рудников под рукой не было. Откуда такие быстрые и шальные деньги? Вот смотри, тут написано, что уже десять лет назад он входил в сотню самых богатых людей России.
— Неправильно написано. Думаю, он тогда уже в первую десятку входил.
— И все тихо умудрялся проворачивать. Газеты о нем практически ничего не писали, слухов никаких не ходило. Разве так бывает?
— Именно так и бывает. Настоящий капитал лишнего шума не любит. У него есть свое политическое лобби, шумят всякие прикормленные депутатишки и журналистишки, сам папочка стороной публичные мероприятия обходит. Обходил, точнее. Конечно, в тусовке про него знали немало. И знаешь, какой сейчас вопрос золотую прослойку мучит?
— Кто убийца?
— Да на это им с высокой колокольни плевать. Всех интересует, куда деньги делись.
— Но как же… завещание и все такое.
— Настя, я же тебе говорил уже. По завещанию наследники получили, конечно, немало. Но, дай бог, треть от того, что у него было. Остальное бесследно испарилось. Ушло так тихо, что и следов не сыскать.
— Куда же делся капитал?
— Вот и я думаю — куда. И ребята в красивых погонах тоже голову ломают. Но пока не видят света в конце тоннеля. На протяжении последних трех лет он неоднократно перебрасывал деньги со счета на счет, но все это было довольно прозрачно. Однако каким-то удивительным образом, в результате вроде бы вполне легальных операций часть средств испарилась.
— Чудеса, да и только.
— А самое расчудесное мне моя вчерашняя визави поведала на десерт. Прониклась ко мне большим доверием и как на духу рассказала. С головой у Фредди было не все ладно.
— А у кого по нынешним временам ладно? Что-то серьезное с ним происходило? Не первый человек уже об этом твердит.
— Да как тебе сказать. Чудил. Не до такой степени, чтобы от дел отойти, но вроде как болезнь прогрессировала.
По словам гражданской жены Дарьи, за Федором с самого начала водились определенные странности. Во-первых, у него постоянно менялось настроение. Он был то чересчур сосредоточенным, жестким, властным, то вдруг принимался дурачиться, точно дитя. Первое время Дашу это забавляло, и она находила в таком непостоянстве определенный кайф. Но постепенно чудачества Федора стали ей в тягость. Зацеловав ее с утра и заласкав, осыпав откровенными и трогательными признаниями, вечером он возвращался с работы мрачнее тучи, сквозь зубы просил приготовить ему ванну и до ночи мог не сказать ей ни слова. В такие минуты он казался совсем чужим. Но это все полбеды. Года через два совместной жизни Даша поняла — муж серьезно болен. У него началась мания преследования. Обострялась она с удручающей частотой. В такие периоды он не ел ничего, кроме яиц. А прежде чем сварить их, тщательно осматривал скорлупу. Боялся, что его отравят. Он приобрел бронежилет, два пистолета и нанял огромный штат охраны. Прежде чем выйти из дома, долго что-то шептал перед иконой Пресвятой Богородицы.
— Стоп, — прервала я Гришку в этом месте его рассказа, — что тут удивительного? Мужик разбогател, у него появилось множество конкурентов. Он боялся за свою жизнь.
— Да погоди ты, дослушай. Это, похоже, действительно была мания. Случалось, два-три дня сам не свой от страха, трясется как осиновый лист, а потом все как рукой снимет, становится прежним, нормальным. О бронежилете и не вспоминает, еду метет всю подряд. Ну как такое может быть, если не по болезни?
— Точно, — согласилась я.
— То-то и оно. И с памятью у него стали случаться казусы. Забываться начал. А то и явно бредил. Не вынес мужик напряженной работы.
— Да, такое бывает. Чем больше бизнес, тем больше риска. Во всех смыслах. Стоит ли удивляться в таком случае, что по бабам ходить перестал? Какие уж тут бабы. Хорошо, что мы с тобой, Гриша, большим бизнесом не занимаемся.
— А у тебя и без того — и провалы в памяти, и мания преследования, и смена настроения. Зачем тебе еще какой-то бизнес? Задарма все имеешь.
— Ладно, я, Гриша, сегодня не обидчивая. Послушай, может в таком случае он действительно, того… сам?
