Помело для лысой красавицы - Стрельцова Маша (книги онлайн без регистрации TXT) 📗
А после этого у меня состоится серьезная беседа с Богом. Обязательно надо покаяться. Димку — то Господь автоматом взял к себе — настоящая любовь — она все грехи покрывает. А за мной целый воз тянется — и прелюбодействие, и обман, и волшба, и мать особо не люблю. В общем практически все заповеди, только что осла чужого я не желала.
На все про все у меня оставалось три недели.
Run, Lola, run!
Я тихонько выскользнула из-под одеяла, оделась и пошла к двери. Потом, поколебавшись, вернулась, чтобы в последний раз посмотреть на Димку.
Рассветный луч как раз падал на его лицо. Гораздо моложе чем у Димки. Не такое идеально вылепленное как у Димки.
Неродное.
Несовершенный заменитель Димки, как сок из сухого порошка отличается от свежевыдавленного.
Краем уха я уловила тихую мелодию и пошла на ее зов в соседнюю комнату. На огромном плазменном экране телевизора шел клип по MTV, и парня, который пел эту песню, звали Димой. И пел он — о смерти, которая навсегда. И о любви, которая — превыше.
— Тебе тоже привет, Димочка, — прошептала я в пустоту.
Потом я повернулась и более не оглядываясь пошла из дома. В гостиной я на мгновение задержалась — на диванах вповалку спали вчерашние гости. Вишневского среди них не было.
Утреннее солнце неярко светило мне, легкий ветерок ласково ерошил волосы, а я шла, прислушиваясь к музыке у меня в душе. Я словно видела Димкины пальцы, неспешно перебирающие струны — только для меня. И я улыбалась — светло и тихо, не замечая ничего вокруг.
Светловолосая малышка, которую мама куда — то вела, встретилась со мной глазами, уставилась огромными глазищами, и робко улыбнулась в ответ. У меня никогда такой не будет…
— Мы встретимся с тобой на небесах, — прошептала я и посмотрела ввысь. — Ты меня ждешь???
Когда я дошла до дома, мысли мои выкристаллизовались. Спала шелуха, засорявшая мои мозги, и теперь я четко знала что мне следует сделать.
Первым делом я позвонила Ленке Воробьевой, бывшей однокласснице.
— Заработать хочешь? — без предисловий спросила я. Ленка, тихая троечница, в институт так и не поступила, теперь служила парикмахером при городской бане, и всегда отчаянно нуждалась в заработке. Насколько я помнила со школьных времен, Ленка была исключительно добросовестным человеком.
— Конечно! — обрадовалась она. — А что делать?
— Возьми ненадолго с сегодняшнего дня больничный, посидишь у меня секретарем на телефоне?
— Ну я не знаю, — засомневалась она.
— Пятьдесят баксов в день! — уронила я.
— Бог мой! — встревожилась Ленка. — Поди чего-то криминальное? Мне проблемы не нужны, мне Лешку на ноги еще ставить. А то знаю я тебя.
— Никакого криминала, успокойся. Просто будешь сидеть на телефоне и регистрировать сообщения.
— Что-то мне не верится что ты считай за просто так мне в день месячную зарплату платить будешь, — упорствовала Ленка.
— Если хочешь, буду платить двадцать рублей, — пожала я плечами, — видишь ли, мне эти звонки крайне важны, потому я так и оценила эту работу.
— Да? Тогда конечно я согласна! — наконец-то улыбнулась она. — Тогда я Лешика сейчас матери сдам, пусть поводится, и звони как понадоблюсь, хорошо?
— Вот и договорились, — резюмировала я.
С первым пунктом покончено.
Далее я пошла в спальню, к компьюдеру, и развесила на электронных досках фото лже-Усольцевой с обещанием ста баксов за инфу о ней.
Как я однажды верно заметила, о дамочке мне известно только одно — ее лицо. Вот и будем ее искать по фейсу.
Потом я позвонила Оксане.
— Привет, — улыбнулась она в трубку, услышав мой голос.
— Оксана, я больше не буду покупать у тебя баночки, — не стала я тянуть кота за хвост.
— Но почему? — протянула она озадаченно — недовольным тоном. — Разве не помогает мое лекарство?
— Нет, все хорошо было, спасибо, но мне это все же не по средствам, — легко солгала я.
То что я собиралась сделать было сродни самоубийству. А это недостойно и некрасиво. Я вовсе не хотела, чтобы потом пошли по городу слухи, мол, Лисищщща от большой любви в могилу легла, вот народ-то оборжется. А матери еще тут жить.
Оксана помолчала и наконец сказала:
— Ты знаешь, давай так — ты мне достаешь кольцо, а я за это бесплатно тебя лечу.
— Нет, — коротко ответила я. — Нахлебницей у тебя быть не собираюсь.
— Послушай, — горячо заговорила Оксана, — я не знаю что на тебя нашло, но за последнее время мы здорово сдружились, так что хочешь не хочешь, но лечить я тебя буду. Буду приезжать и силком вливать в тебя мое пойло. Ты мне только кольцо достань, Машенька, уж очень оно мне нужно, ты даже не представляешь насколько. Маш, ты меня слышишь???
Я молчала, отчаянно пытаясь подобрать слова. Никогда бы не подумала, что Оксана — (Оксана! ) станет единственной, кому не все равно, помру я или нет. Серега вон, вечный воздыхатель, знает правду, и то носа не кажет. Видимо макет венка да речь на могилке продумывает.
Я молчала, чувствуя как соленые капельки обжигают мои щеки.
— Машенька, ты тут? — уже с тревогой спросила Оксана.
Я положила трубку. Я не хотела чтобы она услышала в моем голосе слезы.
Я стала часто реветь в последнее время. Я попыталась вспомнить, когда я ревела в последний раз до этих неприятностей. И не смогла.
Я считала себя сильной, уверенной, мудрой.
Я считала что мне все по плечу.
И вот итог.
Ну да, я и была сильной, играючи справляясь с проблемами в прошлом. Но у каждого есть свой порог прочности.
И я свой прошла…
— Господи, — размазывая слезы, безнадежно спросила я. — Ты же обещал, что тростника надломленного — не переломишь. Понятно, что все в твоей воле, и с твоего попустительства он надломан. Я даже понимаю что перевязать ты его не обещал. Но, Господи! Неужто ты не видишь, что мой тростник не то что надломан — он выдран с корнем и размочален. Я не могу больше, Господи… Ты дал мне ношу более чем я могу снести…
