Муха на крючке - Куликова Галина Михайловна (полные книги .txt) 📗
Василиса расстегнула замочек сумочки и одним легким движением перевернула ее. Все, что было внутри, посыпалось на пол. Громко ахая, она принялась собирать свое добро с пола. Загородив спиной руки, поддела кусок плинтуса расческой и вытащила его вместе с гвоздем. Документы, призванные спасти Мочалко, действительно лежали в углублении. Спрятав их в сумочку, Василиса привела плинтус в порядок, быстро собрала остальные вещи и, поднявшись на ноги, нажала кнопку вызова лифта. Через некоторое время тот остановился, доставив в своем чреве целого и невредимого Сашу.
– Птыриков в порядке? – спросила Василиса без особой, впрочем, тревоги. Если Птырикову удалось дожить до его лет, то, вероятно, у него особо одаренный ангел-хранитель.
– Ну, – ответил Саша безо всякого выражения.
Теперь путь Василисы лежал в «Метеорит». Путь Птырикова, кстати, тоже. Но тогда она об этом не подозревала. Никто, включая Таланского, не знал о том, что случилось в доме Василисы этой ночью. Конечно, можно было предупредить заказчика по телефону и не выходить на работу, но Василиса посчитала, что будет лучше, если она посмотрит сегодня в глаза каждому из подозреваемых лично.
Всю первую половину дня она ходила из кабинета в кабинет, заводила пространные разговоры и наблюдала. Однако ничто ее не насторожило и не обеспокоило, хотя внутренне она была собранна и сосредоточенна. Ей казалось, что именно сейчас, в состоянии напряжения всех душевных сил, ее организм сработает как детектор лжи. Однако ожидания оказались напрасными. «Но кто-то ведь подложил мне леску и записку, содранную у Конан Дойля? – думала она. – И кто-то пробрался ночью в квартиру, чтобы убить меня».
Во время Василисиных походов по кабинетам телохранитель караулил двери, за которыми она на какое-то время исчезала. Василиса предупредила, чтобы на все вопросы он отвечал, будто направлен сюда для переговоров от рекламного агентства «Кардинал».
– Ну, – сказал Саша, выслушав инструкции.
Василиса вздохнула. Зря только распиналась. Если Сашу о чем-нибудь спросят, он выдаст свое коронное «Ну», и любопытствующий сразу отстанет. «Интересно, а что сейчас поделывает Кудесников? – подумала она. – Ведь не сидит же сложа руки? Может быть, позвонить ему?» Однако во время обеденного перерыва он позвонил сам.
– Ты поела? – спросил Арсений первым делом. – Хотя бы чаю попила?
– Не хочется, а что?
– Нужно поесть, – ласково увещевал ее Арсений. – А то у тебя не хватит сил ухаживать за сестрой, когда она очнется.
Он так настаивал, что Василиса пообещала ему спуститься в кафе немедленно. Вероятно, это был перст судьбы. До сих пор бог миловал кафе от катастроф, которые устраивал повсюду, где бывал, Юра Птыриков. Но сегодня наконец его способность приносить с собой хаос проявила себя в полном блеске. Каким образом Птыриков оказался по ту сторону прилавка, из-за которого накрахмаленные юноши и девушки подавали порционные блюда, так и осталось неясным. Что он забыл среди кастрюль с кипятком и огромного количества колюще-режущих предметов? Но что-то все же повлекло его туда, в запретную зону. Наверное, провидение.
Некие скрытые в Птырикове силы предельно напрягли трубу с горячей водой, которая много лет исправно проводила воду на кухню. Теперь же труба внезапно лопнула, и на пол мощной струей полился кипяток, брызжа на заметавшихся юношей и завизжавших девушек. Василиса в этот момент ставила на поднос вазочки с салатом. Телохранитель, находившийся от нее на некотором расстоянии, едва поднялась паника, бросился вперед. Однако провидение послало ему навстречу Птырикова. Высоко поднимая колени, чтобы кипяток не залил его сандалии, Птыриков несся, не разбирая дороги, и врезался в Сашу, словно камень, пущенный из пращи. Они оба повалились на пол, и их тут же накрыло набежавшей волной.
В тот момент, когда все только начиналось, Василиса кинула любопытный взгляд на Мусина, вяло протирающего чашки концом полотенца, висевшего через плечо. Как только раздались первые крики и стало ясно, что сейчас начнется потоп, Мусин метнулся в сторону крайнего правого шкафчика, в котором, как Василиса видела раньше, стояла посуда. «Интересно, – подумала она. – Он дернулся точно так же, как я, когда доставала бумаги Мочалко. Видимо, у бармена там кое-что припрятано. Может быть, он складывает туда чаевые? Вряд ли. У него было такое лицо, как будто он может потерять нечто невероятно важное. Интересно, что бы это могло быть?»
Она не успела проследить за дальнейшими передвижениями Мусина, потому что обезумевшая толпа понесла ее к выходу. Были и пострадавшие. Как позже выяснилось, с ожогами в больницу увезли зачинщика всего этого безобразия Птырикова, молодую подавальщицу блюд, бармена Мусина и, как это ни прискорбно, телохранителя Василисы Сашу. Вместо того чтобы как можно скорее покинуть место катастрофы, Василиса вырвалась из толпы и бегом возвратилась обратно. Подставляя под ноги пенопластовые коробки, она вошла в бурно мчащийся по полу поток и с ловкостью добралась до той самой полки, к которой так рвался испугавшийся бармен. Если бы Василиса не была уверена в том, что он там что-то прячет, то никогда бы ничего не нашла, так искусно была спрятана эта важная для Мусина вещь.
Ей оказался ежедневник в мягкой обложке, который был засунут в стопку льняных салфеток. Недолго думая Василиса сунула его под мышку и сделала ноги. Радуясь, что Шувалова нет на месте, она заперлась в приемной и взволнованно вздохнула, прежде чем приступить к исследованию находки. «Возможно, там стихи или неприличные картинки», – подумала она. Однако там не было ни того, ни другого. Ежедневник был густо исписан от начала и почти до самого конца. Последняя запись оказалась совсем свежей. Читая, Василиса затаила дыхание. «Она, безусловно, равнодушна ко мне. Это раньше я был столь наивным, что покупался на их лесть, нежные взгляды и немые обещания. Теперь же не верю ничему. Думаю, если она уволится, то забудет меня сразу же. Как они все».
Василиса почувствовала, что в приемной становится жарко. Закрыла ежедневник и принялась обмахиваться им, пытаясь привести в порядок мысли. Неужели Мусин? Обаяшка Мусин, который привык к тому, что женщины теряют остатки разума, пытаясь обратить на себя его внимание. Она снова раскрыла ежедневник и начала листать страницы в обратную сторону. Интересно, написано ли тут об убийствах? Она снова уткнулась в записи, вырвав из контекста бросившийся в глаза абзац. «Почему она больше не появляется? Увольнение ничего не значит. Она не могла забыть обо мне! Ведь между нами протянута невидимая нить. Если я захочу потянуть за свой кончик, ее, словно магнитом, притянет сюда. Впрочем, прошла уже почти неделя, как она уволилась. Я жду ее каждую минуту. Когда открывается дверь, я вскидываю глаза в надежде, что это она. Не могли же лгать ее глаза! Я видел, что она все знает обо мне. О том, какой я на самом деле – чувствительный, готовый разделить с ней все радости и горести жизни. В последний день она была не просто ласкова со мной – нежна. Мне не хватает этой нежности».
Через несколько страниц тон менялся разительно. «Она не приходит. Она обманывала меня, и я должен ей отомстить. Она должна понять, как заблуждалась, пусть даже и в последнюю минуту своей жизни. Мерзавка! Подлая, лживая, легкомысленная, не ставящая ни во что привязанность и нежность, которые она обещала мне! О, как я буду наслаждаться выражением ужаса на ее лице!»
Василиса содрогнулась и перевернула еще несколько страниц. В ее руках, бесспорно, находится доказательство того, что Мусин – тот самый душитель секретарш. Невероятно, но факт! И хотя ни одну из девушек он в своем дневнике не называл по имени, Василисе не потребовалось большого ума, чтобы сложить два и два. Просматривая записи дальше, она отметила, что настроение у Мусина скакало от повышенного до самого низкого. То он впадал в ярость, то принимался ругать себя и свою неспособность удерживать хорошеньких девушек. Он поносил свой возраст, свою нынешнюю профессию и весьма скромные доходы. Сначала он убеждал себя, что девушки не приходят именно из-за этого. Но потом приходил к выводу, что виноваты они сами, их лживая природа и негодное воспитание.
