Братва особого назначения, или Демьян и три рекетера! - Черкасов tm Дмитрий (читать книги бесплатно полностью без регистрации .TXT) 📗
И она готовилась: всего вкусного ещё с вечера домой нанесла и в холодильник сложила. Постельное бельё на свежее сменила. Бар домашний от редкостных заграничных бутылок ломился, и в доме ни пылинки не было — так она все выскребла и пылесосом аж два раза прошлась…
А с утра точно уже узнала, что приезжает её дорогой, потому что Адидас заскочил в ресторан на машине и сказал, что в пять вечера с Папой поедет в аэропорт за Демьяном.
С обеда бросила ресторан на завпроизводством и старшего официанта Гошу, и поехала домой готовить своему принцу королевскую встречу.
Накрыла в гостиной стол. Посреди планировала огромного жареного гуся с яблоками поставить, и даже место для него освободила, расставив по бокам салаты разные и прочие закуски. А в углу — в углу бутылки расположились батареей. И с запотевшего графина с водкой слеза потекла.
Поленька приняла ванну, высушила голову, причесалась, поправила маникюр, надела лучшее своё бельё и уже было решила платье вечернее погладить, как зазвонили в дверь.
«Неужели Демьян — без телефонного звонка?»
Она так обрадовалась, что выбежала в прихожую как была — в комбинашке, и даже в глазок почти не посмотрела, так и не разглядев как следует, стоял там кто на лестнице или нет, открыла…
Дура-дурёха!
Это она уже потом поняла, что дура-дурёха.
Женщина, когда влюбится, совсем голову теряет.
Они ударили её по лицу, и Полина ощутила во рту непривычный солоноватый привкус, когда губы немеют, и боли не чувствуют, только во рту что-то мешает и ощущение такое, будто все губы как-то вздулись и вот-вот рваться начнут.
Один из нападавших, по кличке Киля, завернул её полуоглушенное тело в какие-то тряпки, вскинул на плечо и потащил на улицу.
Киля подгонял остальных: скорее, мол, Кувалда, скорее, Храп, а то тут, на хазе, прихватить могут!
Около часа её возили по городу в багажнике. Она замёрзла ужасно. Ведь почти голая была, едва в тряпки завернули — вроде как в занавески или покрывало с кровати.
Лежала Полина в багажнике прямо на инструментах каких-то, тряслась на ухабах и ревела белугой.
За что? За что, Господи?
Но не слышал Господь: слишком много, наверное, в этот день, таких же, как она, просили прекратить испытания, выпавшие на их долю. А может, и слышал, но ничего не сделал. Потому что устал уже вмешиваться в людские дела. А люди и рады стараться, давай друг дружку убивать, насиловать и грабить. Ведь не слышит Господь! Не слышит! И не делает ничего!
Люди, оглянитесь, что же вы с собой делаете?!
Услышь мя, Господи!..
Её привезли в какой-то гараж. Бросили на кровать без простыней…
Она уже не видела и не чувствовала, как сделали ей укол в вену на сгибе локтя…
Кольнули, и она забылась жарким горячечным сном.
Терех сам приехал посмотреть на Полину. Посмотрел и, поморщившись, спросил:
— Доживёт ли она до границы-то, Киля? Вы не перестарались с наркотой, а? Обтруханная она какая-то!
А Киля только отмахнулся:
— Не подохнет, ручаюсь. Бить мы её больше не будем. Сами понимаем: товар дорогой.
— Завтра Маркел с Ханей этап проституток автобусом отправляют, — сказал дядя Терех, по своему обыкновению, почти не раскрывая при этом рта, словно его зубы были склеены какой-то дрянью. — Там их штук пятнадцать, и с ними сам Маркел и пара пацанов. Так ты, Киля, эту девку к ним посади. И пусть кто-то из пацанов… — Терех брезгливо посмотрел на Кувалду, — только не этот, с ними до польской границы прокатится, до Бреста… Я перед Папой отвечаю, Киля. Если что с девкой случится… Тут дядя Терех показал свой грязный сухой кулак с отбитыми костяшками.
— А ксива? — нервно спросил Киля.
Терех молча протянул красный советский загранпаспорт.
— Иванова Мария Ивановна, — вслух прочитал Киля. — Они на выдумку там не шибко хитры. Могли бы позаковыристей придумать. Фотка-то хоть её?
— Не возникай, Киля, ксива честная, Маркел по таким не одну сотню баб в неметчину справил…
И Терех, ещё раз окинув брезгливым взглядом почти безжизненное тело Полины, уехал по своим делам.
На старой хате Демьяна уже поджидал верный Простак.
— Плохие дела, Пятак! Эдуард Аркадьевич велел тебе обратно в Степногорск пока двигать — засветился ты здесь капитально. Маляву пахану твоему тамошнему он уже отписал! А тачку мою возьми. «Девятку» мою, потому как джип твой насквозь засвеченный.
Демьян аж затрясся весь, так горько ему стало, едва слезы сдерживал.
Ну что же за напасть такая, а? Только-только стал по-человечески устраивать судьбу свою, как на тебе! И уважения добился реального, и деньги завелись, и тачка, и девушка-красавица…
— А Поля где? Куда Полину дели? Я без неё не поеду! — безапелляционным тоном заявил он Путейкину.
— Полину ищем. Эдуард Аркадьевич сказал, что найдём. А ты его слово знаешь. Оно — кремень. Без тебя, Пятак, найдём, ты поезжай, не волнуйся. — Тут Путейкин дружески хлопнул парня по плечу, дескать, всё будет хорошо. — Пока тебя тут Сушёный в хату к себе не укатал! Он этого, ой, как хочет!
— Без Полины никуда не поеду, — неожиданно для Простака резко ответил Пятак. — Всех порежу, мне бы только их найти!
— Не шебурши, Пятак, — спокойным тоном сказал Путейкин. — Тебе ехать не я решал, а Папа…
Пятак вдруг схватил друга за лацканы куртки и, встряхнув, сказал, глядя прямо в лицог
— Андрюха, я тебе никогда бы не напомнил, что тогда на стрелке с ментами спас, да и перед Папой потом тоже выгородил-отмазал…
При этих словах глаза у Демьяна стали такими злыми, что Простак даже попятился немного назад. Не испугался, но обеспокоился за товарища, потому что это было так не похоже на всегда спокойного Пятака.
— Ну? — удивлённо спросил Путейкин.
Демьян успокоился, но лацканов из рук не выпускал.
Путейкин, видя, что Пятак приходит в себя, тоже успокоился.
— А то, что не поеду я в Степногорск, Андреич, а буду искать тех, кто Полину похитил, а ты и Шурик мне поможете…
— Ну и? — как баран, повторил, в который уже раз, Простак.
Была у него такая привычка — долго и туго соображать. Правда, когда дело касалось спасения своей шкуры, тут Путейкин действовал быстро и резво, на инстинктах. И когда кого-нибудь прижать, тоже соображалка работала исправно. Но сейчас речь шла о неповиновении чуть не правой Папиной руке — и у него в голове что-то заклинило.
— Что ты все: «ну», да «ну»! — Пятак отпустил Путейкина и продолжил: — Я пока у тебя на хате спрячусь. Папе скажешь, что я уехал, понял?
— Ну… это, понял, да… И че?
— А то, что, когда что-то наколется с Полиной — мне скажешь, понял?
Путейкин кивнул, но глядел при этом в пол…
— Эдуард Аркадьевич если узнает, что ты не уехал… — сказал он, но мысли не докончил, боясь даже предположить, что Папа сделает с Демьяном в таком случае.
А что Эдуард Аркадьевич с Простаком сделает, если Простак ему не скажет об этом, уж этого он и вообще предполагать не хотел — боялся.
— Ты, Андрюха, что, испугался? — вновь схватил товарища за лацканы Пятак.
— Да нет… — замялся Путейкин. И вдруг его прорвало: — Да знает уже Папа, где Полину искать. Ему Недрищев Марлен Полуэктович информацию дал! Знает, где искать, да Сушёный всех наших пацанов в ориентировку дал. Мы теперь — никуда! На каждом посту ГАИ — фотки наши! А твоя — самая первая!
— Ты знаешь, где искать? — набычившись, спросил Демьян Пятак.
— Знаю, — кивнул Путейкин. — Твоя старая знакомая по Франции — Алла Замоскворецкая — через агентство своё с проститутками Полину в Германию автобусом отправила…
— Что ж ты, гад, молчал?! — Демьян бессильно замахнулся на друга, но не ударил, потому что по глазам Андрюхи понял, чего тому стоило это его признание. — Дуй за Саней и Адидасом. Машина нужна чистая. Если кто откажется, не уламывай. На смерть идём смотреть.
Через пару часов вся четвёрка в полном составе сидела в машине, не засвеченной нигде «девятке», одолженной у одного официанта из ресторана «У Василия». Упаковались плотно: три ТТ, спрятанных за обшивкой передних дверей, и обрез тульской двустволки двенадцатого калибра составляли целый арсенал.
