Брюнетка в клетку - Куликова Галина Михайловна (читать книги бесплатно полные версии .TXT) 📗
– Проголодались?
– С чего вы взяли?
– Вы ведь тоже хотели залезть в холодильник.
– Не для себя. Я думала отнести что-нибудь детям.
Уманский, в общем, задался той же целью, но говорить об этом не стал. Еще чего! Получится, будто бы он хочет стать героем в ее глазах. А еще она может подумать, что он соврал насчет детей и пришел сюда просто потому, что у него заурчало в животе.
Капитолина продолжала поглощать пищу, причем делала это неторопливо и с удовольствием.
– Сволочь, – прошептала Лариса. – Надо же иметь такие нервы!
– Зато она очень сексуальная, – возразил Уманский. – Видите, какие у нее стройные ножки?
– Ножки?! – возмутилась Лариса. – Ну, знаете! У человека, который морит своих подопечных голодом, не может быть ножек.
– Она, конечно, строга не в меру. Но глубоко внутри у нее сидят эдакие чертики... Вы замечали, как она иногда выпячивает губки?
– Вы извращенец.
– Смотрите, смотрите, у нее педикюр. Кажется, я теряю голову.
– Мужчина, теряющий голову от педикюра, достоин сожаления.
– Просто вы не такая, поэтому придираетесь к девушке.
– К девушке?! Да ей лет сорок.
Похотливые глаза Уманского так и шарили по Капитолининым нижним конечностям. До тех пор, пока та не заметила на столе мисочку, затянутую пищевой пленкой. Заинтересовалась и подошла, чтобы рассмотреть ее. При этом встала таким образом, что прямо перед носом у затаившейся парочки оказались ее крепкие гладкие икры. Совершенно неожиданно Уманский протянул руку и указательным пальцем дотронулся до глубокой ямочки у Капитолины под коленкой. Ларисе захотелось его отдубасить. Сейчас это чудовище схватит конец скатерти, задерет его вверх, сунет голову под стол и...
Однако та только пошевелила большим пальцем на правой ноге.
– Капа думает, что я – ее эротическая фантазия.
– Капа?! – одними губами прошептала Лариса и чуть громче добавила: – Неужели на вас не произвела впечатления ее черствость, даже жестокость?
– Я как-то об этом не задумывался. Кстати, а зачем вам понадобились фотографии Анечки Ружиной?
Ответить она не успела, потому что гувернантка, потеряв интерес к миске, вышла из кухни и погасила за собой свет.
Лариса и Уманский остались в абсолютной темноте. Она не видела даже его глаз, только смутно ощущала тепло тела и различала дыхание.
– Так зачем вы искали фотографии? – напомнил он, когда шаги Капитолины окончательно стихли.
– Откуда вы знаете?
– Ваш жених спрашивал меня про альбомы. А вы стояли рядом.
– Ну и что? Ни я, ни он ни слова не сказали о том, зачем нам нужны альбомы.
– Я догадался.
– Какой вы умный.
– Можно я возьму вас за руку? – спросил Уманский. – А то я чувствую себя как-то странно, разговаривая с темнотой.
– Мне тоже как-то не по себе, – призналась Лариса и в ту же секунду ощутила, что ее ладонь оказалась в чужой горячей руке. Ей вспомнилась фраза из какого-то романа: «Волнение теснило ей грудь».
– Вы полагаете, – Уманский чуть сжал ее пальцы, – что фотография бывшей воспитанницы Миколиных поможет вам понять, кто убил Макара?
– Не знаю, что и думать, – пролепетала Лариса, на которую рукопожатие произвело гораздо большее впечатление, чем ей хотелось бы признать. – Я вообще ничего не думаю. Я просто так... На всякий случай... Я вообще не уверена, что его убили...
– Конечно, убили. И убийца сегодня с удовольствием двигал тарелочку, отвечая на наши вопросы.
– Убийца?! – ахнула Лариса, и пальцы ее дрогнули. Уманский сжал их еще крепче.
– А кто же еще? Нам всем сообщили содержание записки и предупредили, кто на очереди в преисподнюю.
– Вы думаете, что все это – правда? Что кто-то двигал блюдце... – У нее сорвался голос.
– А вы? Поверили, будто и в самом деле являлся какой-то там ТРСТР?
– Зачем же убийца начал с этого глупого набора букв?
– Полагаю, для отвода глаз. Или у него вначале просто что-то не сработало. Для того чтобы аккуратно двигать блюдце и не попасться, надо ведь еще приноровиться.
– Так, значит, вы тоже считаете, что хозяина дома отправили на тот свет умышленно?
– Дураку ясно. Но мне придется вас разочаровать. В альбомах нет ни одной фотографии Анечки Ружиной – я проверил.
В самом деле. Ему было так просто проверить! Пользуясь своим служебным положением, он мог проникнуть в любое помещение, не вызывая никаких подозрений. Он перемещался по дому и участку так свободно, словно хозяйский пес, и никто, конечно, не обращал на него внимания.
– Честно сказать, вы заставили меня проявить любопытство. Я пролистал каждый альбом, имеющийся в доме. Ни одной девочки, подходящей на роль Анечки Ружиной, там нет. Зато есть пустые места, такие, знаете, светлые пятна.
– То есть фотографии были, но потом... Кто-то их вытащил. Вы на это намекаете?
– Я не намекаю, а делаю логические умозаключения.
– А что такого в этих снимках? – вслух задумалась Лариса. – Если прежде они лежали в семейном альбоме, в них просто не может быть ничего особенного.
– Для кого-то снимки имеют значение.
– Для кого? Может быть, Анечка Ружина где-то тут, среди нас? – предположила Лариса, расширив глаза. Ей было странно, что она ведет подобные разговоры с дизайнером. Да еще под столом ночью. Да еще в темноте.
– Вряд ли она тут. Кто это может быть? Зоя? Ерунда. Она постоянно на глазах. Ее бы рано или поздно опознали. Конечно, прошло много лет, но какие-то мелочи могли ее выдать.
– А что, если это Капитолина? – предположила Лариса заговорщическим тоном.
– Это вы со злости говорите, – обиделся он. – Я сказал, что Капа чертовски сексуальна, и вы решили меня уколоть, предположив, что ей пятьдесят один год.
То, что он защищает гувернантку, чрезвычайно рассердило Ларису. Поддавшись порыву, она вырвала свою ладонь из его руки и полезла из-под стола.
– Спасибо за приятную компанию, но мне нужно идти. А то жених хватится.
Она поднялась на ноги и двинулась в сторону двери.
– Вы же хотели накормить голодных детей, – сказал он ей в спину.
– Во-первых, они наверняка уже заснули, а во-вторых, в холодильнике вряд ли что осталось после набега вашей сексуальной Капы.
– Темпераментным женщинам приходится чаще восстанавливать силы. Но вам, конечно, этого не понять.
Лариса посчитала ниже своего достоинства отвечать на подобные выпады и уже сделала шаг к двери, когда Уманский прошептал ей в спину:
– Подождите! Там еще кто-то.
– Не выдумывайте.
– Я не выдумываю. Идите сюда, быстро.
Лариса послушалась и, скрючившись, метнулась обратно.
Уманский на секунду выполз из-под стола, протянул руку и, схватив миску с золой, утащил ее под стол. Всех интересует эта миска, и каждый станет подходить ее рассматривать. Сиди тут, не дыша.
– Может, мы зря прячемся? – шепотом спросила Лариса.
От близости Уманского, от его одеколона, который возбуждал в ее носу какие-то неподходящие рецепторы, Ларисе снова сделалось так жарко, будто она сидела возле печи.
– Мне что-то не хочется признаваться, что я приходил за колбасой. У них тут принято насыщаться исключительно за столом. Неудобно. Впрочем, вы можете выйти, вы будущая жена.
– А если вы зашли просто воды попить?
– Все равно не хочется признаваться. А вы вылезайте.
– Я...
Она еще не успела договорить, а в проеме двери уже появилась Маргарита. Она шла на цыпочках со странным выражением лица. Глаза ее бегали по сторонам. Сначала она заглянула в хлебницу, потом за занавеску. Затем стала открывать по очереди навесные полки и выдвигать ящики. Стало ясно, что через минуту она неминуемо заглянет под стол. Сообразив, что Маргарита находится под впечатлением встречи с «духом», Уманский, недолго думая, рванул с миски пленку и вымазал левую руку пеплом. Пепел оказался жирным, поэтому рука получилась черной, страшной, и короткие белые ногти выделялись на ней особенно отчетливо.
Уманский, естественно, хотел изгнать Маргариту из кухни. Ему и в голову не могло прийти, что его трюк приведет к прямо противоположному результату. Он положил черную ладонь на пол и стал медленно выдвигать ее из-под стола, шевеля пальцами. Маргарита была уже совсем близко, и видеть ее целиком, с головой, не представлялось возможным. Уманский надеялся, что рано или поздно ночная гостья руку увидит и убежит без оглядки. В крайнем случае – упадет в обморок.
