На Бейкер-стрит хорошая погода, или Приключения веселых мусоров - Воробьев Андрей (электронные книги бесплатно txt) 📗

Глава 10

ЧУКЧА-ПИСАТЕЛЬ

Дукалис о происшествии на Бейкер-стрит, естественно, ничего не знал; он благополучно отбыл в Девоншир, где провел последующие дни. После упорных поисков следов злодея Мориарти и предварительного расследования обстоятельств смерти сэра Чарльза Баскервиля оперативник нашел в себе силы, чтобы заняться составлением подробного отчета для Ларина.

Прежде чем вывести первую букву, Толян несколько раз пугливо посмотрел на двери и окна, покосился на темное распятие, по обе стороны от которого тянулись полки с книгами, и шумно вздохнул. Бумага лежала на скамье, а сам он стоял перед скамьей на коленях.

Нацарапав по привычке в правом верхнем углу: «Секретно. Экз. №1», Толян принялся за работу.

«Дорогой мой товарищ, Андрей Владимирович! – писал он. – Я пишу тебе письмо. Поздравляю тебя с днем рождения уголовного розыска и желаю всего… Нет у меня здесь ни отца, ни матери, ни даже Мухомора сердитого. Только ты один остался…

Я не знаю, Андрюха, откуда появилось само название «девонширские»: станция, на которой доктор Мортимер соизволил высадить нас с поезда, по количеству жителей напоминает тот общественный туалет, которому стараниями нашего руководства был придан статус «убойного» отдела [67]. Правда, общего у Девоншира и нашей конторы больше: и там и тут в окрестностях бродит множество ментов. Водила, который вез нас в тарантасе до Баскервиль-холла, уверяет, что «пасут» какого-то беглого зэка. Только его никто в глаза не видел. Я уж не говорю о хоть каком-то жалком подобии фоторобота. Впрочем, не думаю, что это Мориарти или кто-то из его братков: здесь любой человек на виду, о постороннем сразу бы стукнули операм.

Болота, скажу тебе, вещь определенно гнусная – трясина, вонища кругом и ни одной живой души. Мортимер уверяет, что там ошивается только некий Стэплтон, сосед Баскервилей (хотя «сосед» в этом случае – понятие довольно относительное, до его фазенды, как говорится, семь лаптей по карте). Этот тип работает под легендой ботаника, если только он не полный «крейзи» (по местному – сумасшедший). Представь, что человек целыми днями собирает на этих болотах бабочек [68]. Да какие тут бабочки? Джунгли, что ли? Я еще понимаю, речь шла бы о коллекции комаров, коих в Девоншире немерено, или, на худой конец, лягушек. Но бабочки… Еще бы на пингвинов охоту открыл.

В общем, отработать этого субъекта не мешает. Попроси Холмса, пусть через ИЦ [69] местного ГУВД Степлтона на всякий случай прокинет. А я попробую аккуратно войти с ним в контакт, тем более что ботаник сам в гости напрашивается (с чего бы это?).

Неплохо было бы получить и дополнительную информацию на некоего Бэримора, прислуживающего в Б.-х. Мужик себе на уме: уверяет, что несколько поколений его предков тут жили и работали, а сам через болота пути якобы не знает. Никогда в это не поверю – если уж Степлтон, появившийся в окрестностях недавно, с болотами разобрался, то этот еще со школьного возраста должен был в трясине втихаря от мамки курить и уроки прогуливать. Нет, ты прикинь: какой-нибудь ханыга начнет тебе впаривать, что не знает парадняка, в котором можно бутылку «льдинки» раздавить! Лапша на уши, да и только!

С кормежкой в Б.-х. фигово. Напоминает наши «Кресты» [70]. Подают нечто цвета детской непосредственности. Генри интересуется, мол, что это? А Бэримор еще и издевается: «Gruel, sir!». Черта с два – Gruesome, как говорит Баскервиль! [71]

В общем, еды здесь нету никакой. Утром дают кашу, в обед кашу и к вечеру тоже кашу, а чтоб чаю или щей, то ни хозяева, ни Бэримор и сами-то их не трескают.

Этот лакей невозмутим, будто бомж после отмены 198-1-й [72]. Как-то вечером на болоте какая-то дрянь завыла. Генри, и так уже весь дерганый из-за ужина, спрашивает: «Что это, Бэримор?» Тот: «Собака Баскервилей, сэр». Потом слышу визг и невозмутимый комментарий: «Это – кошка Баскервилей». Затем что-то шипит. Лакей со своей рожей, постной, как его каша: «Это – гадюка Баскервилей». Сидим дальше. Тишина жуткая. Генри даже стакан боится ко рту поднести, только пальцы стучат: «А что это за ужасная тишина?» «Рыба Баскервилей, сэр». Я так и не понял, при чем здесь рыба?

В общем, чувствую, скоро сэра Лерсона придется на охоту выпускать, как Шарика из Простоквашина, – пусть пользу приносит (если, конечно, всех соседей не сожрет).

Да, что касается соседей. Здесь, говорят, можно общаться всего с двумя-тремя, только боюсь, что инспекция по личному составу за такие связи со службы вышибла бы. Стэплтон – яркий тому пример. В самом Б.-х., кроме дворецкого и его жены никого нет. Но у этой парочки явно какие-то заморочки. Во всяком случае, в первую же ночь тетка рыдала. Я с утречка попытался вразумить Бэримора, а он: «Я, – говорит, – дон`т андэстенд». Не понимаю, дескать. Ну, с этим точно разберусь, если уж не выпущу Лерсона к соседям – пусть по замку ночью погуляет, зубами поклацает.

И все же, возвращаясь к Стэплтону: он, очевидно, мечтает пойти на контакт. Утречком вышел я посмотреть, что в окрестностях делается, – вдруг ботаник навстречу и в гости зазывает. А сам все интересуется: кто я, да откуда, да где мой друг мистер Холмс? Им что, «маляву» сюда по поводу сыщика уже заслали?

Попытался я было договориться со Стэплтоном, чтобы дорогу через болота показал, да куда там! Отвечает, что это очень опасно и потому не в состоянии взять на себя ответственность за мою драгоценную жизнь. И, что интереснее, начинает впаривать мне ужастик про болотную гадюку! Я так думаю, что он может находиться на связи у «девонширских»: если они пытаются Баскервилю «крышу крыть», то им самый резон напугать Генри до смерти, подобные слухи распуская. Ну и полиции в случае чего мозги запудрить, чтобы на гадюку очередную «мокруху» списать.

А то, что Степлтон признал во мне друга нашего сыщика, тоже наводит на размышления – значит, ботаник видел нас вместе где-то. Но это было возможно только в Лондоне. И сие все больше укрепляет мою версию о причастности ботаника к делам Мориарти. В завершение «случайной встречи» я оказался приглашенным в Меррипит-хауз, где живет Степлтон с сестрицей. Надо будет сходить, посмотреть, что к чему…»

Очередной раз улыбнувшись хозяину дома, Дукалис собрался было возвращаться в Баскервиль-холл, но в этот момент со стороны болот раздался душераздирающий вой.

– Это – болотный дьявол! – побледнев, прошептал Степлтон. – Люди говорят, что он так очередную жертву зовет.

«Сейчас посмотрим, что это за дьявол». – Оперативник, нащупав под одеждой пистолет, побежал было в сторону, откуда доносились ужасные звуки, но ботаник проворно ухватил его за одежду.

– Умоляю, не ходите туда! Вам ни за что не выбраться из Гримпенской трясины!

Немного поразмыслив, Дукалис пришел к выводу, что в словах Степлтона есть определенный резон: с разбега плюхнуться в болото – перспектива малоприятная. Поэтому он решил, что обязательно наведается на болота позднее, запасшись хотя бы слегой, а еще лучше – более надежным спутником, хотя бы сэром Генри.

– Вы правы, – Анатолий миролюбиво улыбнулся, – мне не следует рисковать. Лучше пойду-ка я к дому. Всего доброго!..

– Мистер Уотсон, – заволновался Степлтон, – если вы не спешите, то, может, согласитесь навестить Меррипит-хауз? Моя сестра будет очень рада вас видеть…

За неимением срочных дел Дукалис-Уотсон с благодарностью принял любезное приглашение.

– Вам кофе сделать? – спросила секретарша у понуро сидящего на диване Мартышкина и добавила, понизив голос: – Нормальный?

– Если можно, – рассеянно ответил стажер, прислушиваясь к доносящимся из кабинета Трубецкого крикам.