Ужас на крыльях ночи - Донцова Дарья (книги хорошего качества .TXT) 📗
На глянцевом его боку была надпись на английском языке. Увы, я не владею им, поэтому поняла лишь фразу «Made in USA». Градус моего удивления повысился. Все, что произведено за границей, стоит намного дороже. Зачем тратить лишние деньги, когда можно купить вполне достойный российский аналог за меньшую сумму?
Выпрямившись, я задумалась еще и о другом. Случись пожар у меня в квартире и найдись там огнетушитель, я бы от растерянности не сразу сообразила, куда нажать, чтобы он заработал. Анна же Тимофеевна спокойно боролась с огнем, на ее лице не появилось и тени страха.
Мы со Светланой перепугались при виде пламени, Никита беспомощно топтался у костра, даже Олеся, устроившая развлечение, и то занервничала, поэтому и стала отчаянно хамить. А Анна сохранила невозмутимость, не кричала, не паниковала, не впадала в истерику, хотя любая другая тетушка в ее возрасте потеряла бы самообладание при виде пылающего столба. Я, например, набрала ноль один, забыв, что в Подмосковье пожарных надо вызывать по другому номеру, а Светлана стала вопить. Правда, еще Лариса выглядела равнодушной, но это, вероятно, из-за ее умственной неполноценности, навряд ли она могла адекватно оценить обстановку. Леонид быстренько ушел прочь, видно, тоже струхнул. Анна Тимофеевна в опасной ситуации оказалась самым хладнокровным человеком.
Я пошевелила ногой баллон. Пустой, но даже сейчас тяжелый, а заполненный явно весил еще больше. Но руки Анны Тимофеевны не тряслись. Пенсионерка на удивление сильный физически человек, и у нее железные нервы.
Потоптавшись недолго около черного круга кострища, я приблизилась к дому Владыкиной, пригнулась и пошла вдоль стены. На дворе лето, сегодня душно, очень надеюсь, что хозяева пьют чай в гостиной, распахнув окна, и я смогу подслушать их беседу. Конечно, это некрасиво, но мы с Федором подозреваем, что некто испортил кардиостимулятор Ирины Петровны. Посторонних в особняке не было, следовательно, ее лишил жизни кто-то из своих: Анна Тимофеевна, Леонид, Олеся, Никита или Лариса. Да, да, последнюю тоже нельзя исключать из числа подозреваемых, психически неустойчивые люди способны причинить вред окружающим.
Согнувшись в три погибели, я медленно продвигалась вперед. Уперлась в террасу, обвитую буйно разросшимся диким виноградом, и услышала голос Олеси:
– Когда уедешь?
– Ты о чем, деточка? – спросила Анна Тимофеевна.
Девушка засмеялась.
– Непонятно? Ирина умерла, дом теперь мой. Сваливай.
– Не очень красиво вести подобный разговор, когда тело матери еще не погребено, – сделала замечание Анна.
– Ирка мне не мать! – мгновенно разозлилась Олеся.
– Но ты ее так называла, – напомнила Анна.
– Потому что она приказала! – взвизгнула девушка. – Сама это распрекрасно знаешь! Короче, убирайся. И дуру с собой прихвати.
– Завещание Ирины Петровны еще не озвучено, – мягко продолжала Анна Тимофеевна. – Вдруг там окажется нечто неожиданное для тебя?
– Ты о чем? – сбавила тон девица.
Раздалось тихое позвякивание.
– Учитывая, как ты хамила Ирине Петровне в последнее время, она могла отписать особняк кому угодно.
– Например, тебе? – заржала Олеся.
– Почему бы нет? У нас с Ирой установились прекрасные отношения.
– Не надейся! Даже, если твое имя указано в бумаге, я отсужу свою долю. Родным детям всегда большая часть достается!
– Родным детям? – саркастически повторила Анна Тимофеевна. – Ты же только что объявила: «Она мне не мать».
– Да!
– Значит, не получишь наследства.
– Приемные имеют все права родных!
– Справедливо. Но этично ли получать имущество той, кого ненавидела и не хотела считать матерью?
– Нашлась тут совесть человечества! Если попробуешь отнять у нас с Китом дом, я… я…
– Что? – спокойно спросила Анна Тимофеевна. – Убьешь меня, как Иру?
Стало тихо. Наконец Олеся обрела дар речи.
– Эй, ты что, офонарела?
– Некрасиво, когда девушка ругается, – возмутилась собеседница.
– Я Ирке ничего плохого не сделала!
– Ну, не знаю… – протянула пожилая женщина. – Когда я вошла в комнату, Ирина лежала у окна, кровь была на батарее, на полу, а ты стояла рядом с перепачканными чем-то красным руками, и на твоем платье были пятна того же цвета.
– Могу объяснить, как дело было, – сбавила тон Олеся. – Я вошла в гостиную, собиралась телик посмотреть, вижу, на полу Ирина лежит. Она уже умерла, но этого я не знала, хотела ей помочь, думала, она расшиблась. Перевернула ее на бок, ну и… Фу, жуть! Тогда и измазалась. Я не вру! Меня до сих пор трясет – покойницу трогала. Мыла потом руки сто раз, а до сих пор кажется, что они испачканы.
– «Все ароматы Аравии не отмоют эту руку наследницы Тюдоров», – продекламировала Анна Тимофеевна.
– Офигела? Какая еще на хрен Аравия?
– Поколение Интернета дико и необразованно, – ехидно констатировала Анна. – Вбей в поисковике название пьесы «Леди Макбет», автор Вильям Шекспир, и почитай.
– Пошла ты… – устало огрызнулась Олеся. – Не веришь и не надо. Нашлась тут умная!
– Олеся, расскажи подробно, что произошло, – попросила Анна Тимофеевна.
– Говорю ведь, она уже умерла, когда я в гостиной очутилась. У Никиты спроси, мы вместе в гостиную потопали, до того сидели в библиотеке. Кит книгу читал, а я кроссворд решала. Потом нам надоело, пошли к телику. Я сразу туда порулила, а брат сначала в туалет заскочил. Ему двадцати секунд хватило, он почти следом за мной в комнате появился. У меня бы времени не хватило ее укокошить. Спроси у Никитоса.
– Тот скажет все, что ты ему велишь, – не сдалась Анна. – В реальности могло быть иначе. Ты ведь не скрывала своей ненависти к матери.
– К приемной матери! – уточнила девушка. – Моя родная мама другая – хорошая, умная, ласковая, я точно знаю.
– Поэтому она вас с Никитой в младенческом возрасте и бросила?
– Сука! Моя мамочка в родах умерла, я уверена! Она замечательная была! А что мы в детдоме с братом оказались, так это от нас отец… избавился.
Раздался звон, потом плач.
– Ну, ну, тише, – забубнила Анна Тимофеевна, – не надо Никиту и Ларису нервировать, хватит с них костра. Олеся, что произошло? Ты же раньше хорошо относилась к Ирине, еще зимой ее мамой звала.
Глава 23
– Не твое дело! Отвяжись! Ирка мне надоела. И ты тоже. Теперь мы с Никитой будем жить нормально. Досвидос вам! Не трогала я Ирку. Может, это как раз ты ее башкой о батарею приложила? Или Леня? Он себе на уме, все время молчит, никто не знает, о чем он думает. Еще и Ларка по дому шныряет. А она, между прочим, в гостиной у тела Ирки раньше меня побывала! – на одном дыхании выпалила Олеся.
– Правда? – усомнилась Анна Тимофеевна.
– Кривда! – взвизгнула девушка. – Ну-ка, отвечай! Я стояла у тела, Никита рядом. Леонид, как всегда, в своей комнате тух. Я мимо шла и видела его у письменного стола, у него дверь открыта была. А вот где ты пряталась?
– В цоколе прибиралась, – спокойно объяснила Анна Тимофеевна. – В стиральную машину белье закладывала, крысок кормила. Одна, кстати, умерла, Ирина велела ее утилизовать.
– Круто. Помнишь, что Ларка устроила? На соседний участок помчалась, просила «Скорую» вызвать. Теперь объясни, кто кретинке про смерть Ирки сказал? Ты внизу, Леня в спальне, мы с Никитосом у тела, дебилки ни с вами, ни с нами нет. Откуда она про разбитую башку Ирины узнала? Молчишь? А ответик-то проще некуда: идиотка Ирку толкнула. Психанула и усвистела к соседке. А что дальше было? Мы ахнуть не успели, как машина с красным крестом приплюхала. Ирку в местный морг свезли, ты с ней поехала. Небось тебе шеф много хорошего сказал, когда узнал, что труп не в его клинике очутился, а хрен знает у кого. Потом дура с соседнего участка приперлась, давай вопросы задавать, мы с Никитой как раз решили гостиную от кровищи отмыть. Думаешь, Леонид нам помог? Фигашечки! Из спальни не высунулся, только спросил: «Ирина Петровна правда умерла?» И все! Точно Лариска все замутила, она Ирку убила. Знаешь, мне иногда кажется, что Ларка не такая уж и безмозглая, просто прикидывается чайником, а на самом деле соображает хорошо, – без передышки выпалила Олеся.
