Маленькая женская хитрость - Хмельницкая Ольга (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Виталий Викторович, не поднимая головы, подписал Наташину справку. Эмма Никитична уже ушла, под руку ее держал муж, выглядевший маленьким и суетливым на фоне крупной и неторопливой Полканавт. Стручков все еще оставался под наблюдением медиков, он сильно сдал, смерть Лили оказалась для него страшным, неожиданным ударом. Его супруга Зинаида Алексеевна вообще не вставала, она совсем слегла. Около них неотлучно сидели старший сын с невесткой и маленькой внучкой.
— Желаю вам здоровья, больше не болейте, — сухо сказал Виталий Викторович, протягивая девушке справку. — Треугольную печать поставите в канцелярии. Если ребра будут вас беспокоить — приходите, посмотрим.
Он опустил голову и углубился в бумаги, явно показывая, что разговор окончен. Наташа почувствовала, как из глаз сами собой полились слезы. А она, дура, уже нафантазировала себе, как он упадет на одно колено, как признается в любви и предложит ей выйти за него замуж. Как она в пышном белом платье и с роскошным букетом красных роз в руках будет стоять рядом с мужем перед маменькой, которая заплачет от умиления… Реальность, как водится, оказалась далека от сладкой мечты.
Наташа взяла справку.
— Спасибо, — кивнула она и, подхватив почти пустой пакет, кинулась вон из больницы.
Практикант смотрел ей вслед и вытирал скупую мужскую слезу, но подойти так и не решился.
Под чутким наблюдением Кавериной и Леопольда Кирилловича молодые люди в спецодежде вынесли мебель из директорского кабинета, сняли старый и уродливый, покрытый десятком слоев краски плафон в стиле позднего барокко и накрыли пол газетами. После этого в кабинет ворвалась стайка женщин в штанах, замазанных красками всех цветов радуги, и начала лениво смывать побелку с потолка. Помещение мгновенно заполнилось белой пылью, известкой, шумом и гамом. Директор мялся в коридоре, не зная, куда ему деваться.
— А когда ремонт будет закончен? — спросил он бригадира.
— За неделю сделаем, ко вторнику ужо усе покрасим и повесим, — коротко отозвался бригадир. — А если вы не косметический ремонт хочите, а вдруг капитальный, тогда это дороже будет и подольше.
— Нет-нет, нам вполне достаточно косметического, — изящно встряла в разговор Каверина, но тут директор снова подал голос и сказал, что хочет именно капитальный, и никаких гвоздей. Так и сказал: «никаких гвоздей». Леопольд Кириллович очень нервничал и сердился. Почему-то ему казалось, что его, доктора наук, члена-корреспондента и вообще заслуженного ученого, именно сейчас как-то обводят вокруг пальца и он этому каким-то неведомым образом способствует.
Аля с огромным трудом закончила чтение второй статьи, написанной полногрудой мадам Остроухиной и озаглавленной «Иерархические отношения в географической оболочке», когда дверь скрипнула и на стул перед Алей опустилась бледная и несчастная Наташа. Волосы у нее стали короткими, и теперь было видно, что они слегка вьются. Небольшой пакет, в который были сложены ее немногочисленные пожитки, девушка положила себе на колени, она горбилась, и ее сутулость, обычно легкая и едва заметная, резко бросилась Але в глаза.
— Привет, Алька, — прошептала Наташа и разразилась бурными слезами.
Аля бросилась ее утешать, но не рискнула ни поить водой из графина, ни дать таблетку валерианки из пачки, лежавшей в столе.
— Представляешь, — говорила Наташа, размазывая слезы по худому, бледному лицу, — я думала, что он хотя бы поцелует меня на прощание… Хотя бы поцелует!
Слезы снова полились градом. Аля ей искренне сочувствовала.
— Домой я не поеду, приютишь меня? — наконец выдавила из себя Наташа, страшно стесняясь обременять кого-либо своими проблемами, но понимая, что деваться ей некуда.
— Конечно, — тут же согласилась Аля, — только у меня уже живет Тигринский. Если ты согласишься составить ему компанию, то никаких проблем, живи сколько надо. Все равно я сейчас у Борща живу. Мы повезем ему еду и тебя прихватим.
У Наташи, пережившей за последние несколько дней множество потрясений, сил удивляться уже не было. Она вяло кивнула. «Тигринский — так Тигринский. Мне все равно», — подумала она обреченно. На место слез пришла апатия.
Тигринский по обыкновению лежал в ванне в облаке пены, когда дверь отворилась и вошла Наташа.
«Я сплю, — подумал Стас. — Я сплю и мне снится Наташка. Не то чтобы она была красавица, но весьма ничего, во всяком случае — блондинка».
Наташа опустила крышку унитаза и села на гладкое пластиковое сиденье.
— Привет, — сказал Тигринский, высовывая из пены правую ногу, — какими судьбами?
— Аля пустила меня пожить, к родителям я не вернусь, у меня конфликт с матерью, — сказала девушка, поджимая длинные худые ноги. Под ее припухшими глазами залегли темные тени.
— Ну и хорошо! — с энтузиазмом отозвался Стас. — Будем вместе жить, как в сказке про теремок. Ты готовить умеешь?
— Пальчики оближешь! — проговорила Наташа, чувствуя, как оттаивает сердце и как ей становится легко и хорошо в компании коллеги, поступившего в аспирантуру к Стручкову на два года раньше ее и сейчас лежащего перед ней по горло в горячей воде.
— Ты ванну принять хочешь? — по-своему истолковав ее взгляд, спросил Стас девушку. Задавая этот вопрос, он подумал о старом добром правиле, гласившем, что, если хочешь получить положительный ответ, задавать вопрос надо без частицы «не». То ли уловка удалась, то ли Наташа действительно хотела в ванну, но она кивнула. — Вот и отлично! — радостно откликнулся Тигринский. — Тогда залазь ко мне! Или ты стесняешься?
— Нет, совсем не стесняюсь, — отозвалась Наташа. — А ты меня действительно только искупаться зовешь или виды какие имеешь? Предупреждаю, мне сейчас не до секса.
— Еще с прошлого раза занозы не вытащила? — подмигнул Тигринский.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Наташа, опираясь спиной о стену и вытягивая ноги. Сидеть на сиденье унитаза было неудобно, она никак не могла найти комфортное положение.
— Есть такой анекдот, — охотно объяснил Стас, высовывая из пены слишком тонкую шею. — Буратино приходит к Мальвине и ноет: «Мальвиночка, ну да-а-а-ай»…
— Фу, как пошло, — пробормотала Наташа, быстренько стянула одежду и нырнула в горячую воду. — Только никакого секса, — еще раз строго предупредила она. — Я свои душевные раны буду еще долго залечивать.
В кармане ее джинсов, лежащих на полу, зазвонил телефон. Наташа перегнулась через край ванны, вытащила мокрыми руками маленькую поющую мобилку, подаренную ей Борщом, и, не глядя на дисплей, решительно нажала на кнопку отбоя.
— Нет, ну Стасику просто невероятно повезло, — бормотал под нос Борщ, когда они ехали назад в институт. — Полный холодильник еды, горячая ванна, девушки на дом… Чтоб я так жил!
— Ну, ты тоже неплохо живешь, — пискнула Аля. Напоминание о еде ее задело, так как она уже была бы не прочь пообедать или хотя бы попить чайку: предыдущая ночь выдалась длинной и трудной, а она съела всего лишь немного мармелада.
— Есть хочешь? — спросил Александр, угадав ее мысли. — Поверишь, Алька, я тоже жутко хочу перекусить, хотя бы пару бутербродов с кофе… С тех пор как мы с твоим Стасиком выпили бутылку водки и съели карамельки, у меня во рту росинки маковой не было.
— Стасик не мой, он общий, институтский, — проворчала Алиса. — А чего ж ты утром не позавтракал? А? Когда мы у тебя дома были?
— Утром я думал. А когда я думаю, мне не до еды, — буркнул Борщ, медленно пробираясь по узкому переулку, где вдоль тротуаров было наставлено множество машин, загораживающих почти всю проезжую часть, и большой черный «Мерседес» Александра с трудом протискивался вперед. До института оставалось ехать еще минут пятнадцать, когда у Барщевского зазвонил телефон.
— Сынок, — мягко сказала в трубку Валентина Ивановна Каверина. — Сынок, ты еще не приехал на работу? Ты мог бы встретить меня у входа… минут через двадцать?
