На Бейкер-стрит хорошая погода, или Приключения веселых мусоров - Воробьев Андрей (электронные книги бесплатно txt) 📗

– I don`t understand… I need a doctor [2]… – прошептал тот.

- Блин, фирмачей нам здесь еще не хватало. – Ларин закрутил головой, рассчитывав увидеть поблизости оружие, из которого несчастный самоубийца, оступившись на лестнице, только что столь удачно дважды выстрелил себе в грудь, но не увидел. Потом, напрягав память, попытался применить те скудные по знания в иностранном языке, которые приобрел до милицейской службы на редких уроках английского в мединституте и в общении ее студентами из братских африканских стран. – I`m from criminal investigation department. Please, tell me name of the killer! You must do it! [3]

- Mo-ri-ar-ty… – с трудом выдавил из себя раненый.

– Это кличка того, кто стрелял? Имя! Назови имя! The name! Tell me the name, white masa! [4] – продолжал выпытывать Андрей, в то время как Вася Рогов безуспешно бегал вверх-вниз по лестнице, проверяя, не было ли у убийцы сообщников, которые могли скрыться на чердаке.

Но на дверях чердака красовался огромный, проржавевший от старости замок.

А сквозь выступающие на губах у раненого розоватые пузыри пробивалось единственное: «Мориарти».

– Вася! Давай к терпиле! И звони по квартирам, вызывай «Скорую» и опергруппу! – заполошно приказал Ларин. – Я к Толяну… – И, не дожидаясь ответа, опрометью побежал вниз по лестнице.

Под аркой оперативник наткнулся на мокрого и злого Дукалиса.

– Этот козел в подвал прошмыгнул, – попытался оправдаться тот. – А водку я спас.

– Какая, к черту, водка? У нас мокруха. И, чувствую, глухарек намечается. – Андрей был настроен решительно. – Давай, пока клиент не ушел, за ним. Может, успеем перехватить… Кстати, кличка Мориарти тебе ничего не говорит?..

Дукалис в ответ лишь недоуменно заморгал и пожал плечами. Оперативники с предосторожностями двинулись к двери подвала, за которой скрылся незнакомец.

Майор Чердынцев оторвал от своего местами изящно потертого кителя сведенные судорогой пальцы бомжеватого субъекта, приведенного с улицы перевозбужденным Сысоем, с не свойственной стражу порядка ненавистью посмотрел на стажера и грохнул кулаком по деревянной некрашеной стойке перед небольшим окошечком с кроваво-алой надписью «Дежурный».

– Молчать!!!

Задержанный тут же умолк.

Как и Мартышкин.

Трое немного полноватых сержантов из спецназа МВД, коих в народе называют «креплеными беретами» [5] за их неуемную тягу к спиртосодержащим жидкостям, за цвет головных уборов, похожий на бодяжный портвейн, и за непонятную непосвященным гордость за цвет, форму и содержание этих самых беретов, с уважением посмотрели на голосистого майора.

Сержантам было скучно.

Утром их вызвали в РУВД, чтобы помочь арестовать крайне опасного преступника, нападавшего на перманентно нетрезвых в конце напряженнейшего рабочего дня участковых и обливавшего несчастных пасечников [6] зеленкой. В результате этих трагических происшествий половина инспекторов бродила по участкам с розовыми, шелушащимися, отдраенными пемзой лицами и выбритыми наголо головами. Ибо зеленка с волос не выводится никакими средствами. Внешний вид участковых был столь необычен, что их начали избегать даже штатные стукачи.

Намеченная операция по непонятным причинам всё откладывалась и откладывалась, и спецназовцам ничего не оставалось, как грустно сидеть на скамеечке рядом с решеткой «обезьянника», лузгать семечки, незаметно сплевывая ошметки себе под ноги, подремывать и наблюдать за броуновским движением патрульных, оперативников, подозреваемых, дознавателей, потерпевших, свидетелей и просто посетителей.

– Молчать!!! – строго повторил Чердынцев и скрылся за дверью дежурного помещения.

Через несколько секунд в окошечке, именуемом не иначе как «кормушка», показалось его круглое раскрасневшееся лицо.

– А вот теперь, младший лейтенант Мартышкин, – майор со сладострастным удовольствием сделал упор на прилагательное «младший», – доложите, как положено…

– Мартышкин?! – загоготал задержанный. – А что ж ты мне Горилловым представился?!

– Да я… – начал было стажер, но осекся и опустил взгляд.

– Бабуинов, твою мать, вот ты кто! – рассвирепел Чердынцев, на секунду ощутив укол совести за произнесенную вслух грубость в адрес младшего по званию.

Подвал, как в стародавние времена, оказался запущенным и безхозным, будто до местных дворников так и не довели указание о запирании дверей от блохастых кошек, не менее блохастых бомжей и бородатых горцев-террористов, испытывающих прямо-таки патологическую страсть к городскому жилому фонду. То взрывчатку под дом подложат, то на пассажирском самолете стену прошибить норовят…

Тусклый свет чудом сохранившейся лампочки выхватывал из подвального полумрака обернутые дерюжкой и рубероидом трубы, загаженный всякой неподконтрольной живностью шлак на полу, несколько полусгнивших досок которые по всей видимости должны были изображать мостки, и выведенную на стене надпись серебряной водоэмульсионной краской «Писатель Андрей Лебедев – импотент. Ха-ха ха!»

Кто был такой этот «писатель Лебедев» и почему о его импотенции сообщалось не где-нибудь, а в подвале, было неясно.

– Слушай, Андрюха, может, подождем группу? – шепотом осведомился Дукалис. – После этого ведь хрен отстираешься, да и вшей тут наверняка, навалом…

– Нельзя, Толян. – Ларин осторожно поднял с пола метровый обрезок водопроводной трубы, чудом избежавший пункта приема металлолома. – Если не пойдем, потом завалят наездами типа «на каком основании было принято решение оставить амбразуру без грудного прикрытия». А так, глядишь, по лишней справке в ДОП [7] сунем. Давай потихоньку-полегоньку вперед…

Спугнув по дороге пару облезлых кошек, оперативники миновали несколько пустых помещений, но ни затаившегося убийцы, ни запасного выхода из подвала не обнаружили.

– Ты хоть представляешь, где мы? – поинтересовался Дукалис у напарника. – Кажется, мы уже дома два пропахали.

– Тс-с-с! – Ларин предостерегающе приложил палец к губам и показал на узкую вертикальную полоску света в дальнем углу помещения.

Дукалис кивнул; он тоже заметил свет, льющийся из-за неприметной, обшитой неструганными досками двери, и мелькнувшую в световой полосе тень и направил в ту сторону пистолет.

Затаив дыхание, оперативники двинулись вперед; когда до двери оставалось совсем немного, темноту подвала пронзила яркая вспышка света. Неизвестно откуда ворвалась струя холодного воздуха, запахло озоном, и в тишине прозвучал обрывок странной фразы, сопровождаемой каким-то кашляющим смехом: «Fuck you!» [8].

Полуослепший Дукалис одним прыжком преодолел расстояние до двери, рванул ручку на себя, выставив пистолет вперед:

– Стоять! Я контуженый афганец! У меня справка есть!

Ответом ему были лишь дыхание Ларина и его голос:

– Ша, Толян, поздно пить «Боржоми», когда почки отвалились. Тут пусто….

И действительно, в каморке, на пороге которой оказались оперативники, больше напоминавшей размерами платяной шкаф выпуска пятидесятых годов, не наблюдалось ни одной живой души.

– Андрюха, помнишь анекдот? – недоуменно озираясь, поинтересовался Анатолий. – Слон обвалялся в муке, смотрит на себя в зеркало и удивляется: «Ох, и ни фига себе, пельмешка!» Вот и я про то же.

Ларин, вслед за Дукалисом посмотрев по сторонам, удивленно присвистнул: в недрах загаженного подвала каморка выглядела нереально чистой. Пол и стены были облицованы светлым кафелем, у стены располагался щиток с непонятными приборами, смутно напомнившими внутренности командно-штабной машины, которую Андрей когда-то видел на военной кафедре в институте. На встроенном в стену небольшом столике, чуть пониже мерцающего экрана монитора, красовалась компьютерная клавиатура.