Беби из Голливуда - Дар Фредерик (книги онлайн без регистрации txt) 📗
— Нет! Оставьте моего малыша в покое, — говорит она глухо.
Внутри себя я срочно провожу совещание на высшем уровне и вношу в повестку дня, незамедлительно переводимую на все французские диалекты, следующее предложение: «Мой прекрасный Сан-Антонио, ты знаменит по части острого психологического чутья. Если ты достоин своей репутации, то расскажешь этой женщине всю правду за меньшее время, чем нужно Берюрье, чтобы сморозить глупость».
Поразмыслив над предложением, перехожу к голосованию. Повестка дня принимается с редким единодушием.
— Видите ли, мадам Лавми, у нас во Франции есть поговорка, наверняка имеющая аналог в Штатах, и звучит так: молчание — золото! Я считаю это большим заблуждением. Если бы тишина царила на нашей планете, то, согласен, мы бы избежали Азнавура, но зато не услышали бы Моцарта, а это было бы очень жаль…
В этот момент я начинаю применять теорию 314-бис из академического учебника рыболова-спортсмена, а именно запускаю наживку. Я затуманиваю ей мозги, как затуманивают самый чистый анисовый ликер, наливая в него чуть-чуть воды.
— Я всегда думал, что похищение детей в Штатах карается смертью? — подтягиваю я к себе наживку, следя за ее реакцией.
Впечатление, будто жена кинозвезды схватилась за раскаленный утюг не с той стороны.
— Что вы этим хотите сказать?
— Вы прекрасно знаете. Некая мадам Таккой похитила вашего Джимми… Затем она сама исчезла, и ее тело только что нашли в реке.
Она цепляется за мою руку.
— Утонула? Миссис Таккой мертва, говорите вы?
— Я попридержал у себя труп на тот случай, если вы захотите на него посмотреть. Я правильно понял, вы действительно ничего не знали?
Нет необходимости дожидаться ее ответа. Выражение лица красноречивее слов. Я колеблюсь. Место совершенно неподходящее для больших спектаклей. Более того, эта женщина вся на нервах и может забиться в припадке в любую секунду. Хорош же я буду, если это произойдет!
— Идите за мной! — говорю я.
— Куда? — спрашивает она еле слышно.
— Ко мне… Не бойтесь…
* * * |
Парикмахер отправился в конце дня открыть свою лавочку, чтобы тут же ее и закрыть. И потом, парикмахер ведь не может провести целый день без чтения спортивных газет и журналов, даже если его любовница исчезла из обращения, как обычная бумажка в сто франков. Берю опять задрых. Маман совершает туалет Джимми.
Я даю вам дислокацию моих главных героев специально, поскольку в этот момент мы входим в наш дом. Я поддерживаю мадам Лавми, готовую рухнуть от отчаяния.
Из ванной комнаты доносится голос Фелиции, которая поет о маленьких корабликах, а парень Джимми умирает от восторга. Он пока не понимает по-французски, он вообще пока мало что понимает, может быть, к счастью для себя, но он чувствует, что ему хорошо с Фелицией…
— Входите! — говорю я своей спутнице.
Она входит в дверь, видит свое чадо, испускает крик и устремляется к нему.
Ни к чему вам описывать душещипательную сцену воссоединения родных душ, вы начнете реветь, а погода и без того очень сырая.
Поверьте, очень не хочется мешать радостной встрече матери с вновь обретенным ребенком, но все-таки приходится вернуть мадам к реальности.
Я играю в открытую и рассказываю о деле с самого начала, не утаивая ни малейшей детали… А надо сказать, длинный получился рассказ.
— А теперь ваша очередь, — говорю я. — Это как анкета, остается лишь заполнить графы.
Она так счастлива, что охотно отвечает на все, не задумываясь и ничего не скрывая, одновременно крепко прижимая к себе своего малыша.
Я мог бы вам передать наш разговор дословно, но у вас так мало мозгов, что не будете успевать за мной. Поэтому лучше, если я вкратце изложу суть беседы, чтобы не перегружать ваше серое вещество, страдающее от отсутствия фосфора и избытка лени.
Поправьте очки на носу и расслабьтесь, дорогие мои, я вам расскажу историю о двух несчастных американских женщинах.
Красивая, пикантная, соблазнительная, очаровательная, искушающая, околдовывающая миссис Лавми, казалось бы, удачно вышла замуж за известного киноактера, о котором вы знаете. Господин Лавми оказался нежным, сентиментальным, совсем не злым, а скорее великодушным человеком, проводящим дни в опустошении бутылок виски и окучивании девушек, стаями бегающих за ним, чтобы получить автограф или еще что-нибудь на память. Это сделало из него большого ходока… Его жена очень страдала, пока наконец в один прекрасный день не встретила малого с романтичной шевелюрой, который читал ей стихи и пел романсы, а она внимательно слушала.
Малый оказался не кто иной, как сам мистер Один Таккой. Но этот повеса, романтичный, весь из себя, до встречи с миссис Лавми успел жениться на даме, которая могла бы быть его матерью, если немного подтереть ее свидетельство о рождении, и его бабушкой, если этого не делать. Он, видно, плакался своей возлюбленной о загубленной жизни, чтобы растопить ее сердце. И это подействовало… Любовь, наслаждение, но втихомолку, поскольку оба были повенчаны с денежными мешками.
Любовники имели неосторожность обмениваться письмами настолько пламенными, что огонь привлек внимание мамаши Таккой.
Она нечаянно знакомится с красноречивой почтой. Возникает страшная драма. Мамаша приставляет к супругу охранников… Ей не хочется, чтобы у нее из-под носа свистнули мужа, тем более что законная супруга по-черному завидует сказочной красоте своей соперницы.
Тогда она предпринимает поездку во Францию, чтобы уладить проблему с миссис Лавми. Они встречаются, происходит жаркий диалог… Миссис Таккой требует, чтобы жена Фреда прервала свои отношения с ее молодым мужем. Но мадам Лавми посылает ее ко всем чертям. Словом, разговора не получилось. Тогда толстая Таккой от ярости применяет другие методы. Похищение Джимми. Спрятав Джимми, она звонит своей молодой сопернице и предупреждает, что отдаст ребенка только тогда, когда будет уверена, что на отношениях жены Лавми с ее молодым мужем поставлен крест.
Все это кажется ребячеством, но вы ведь знаете, что американцам не свойственна утонченная интеллектуальность нашего нежного поэта Жана Кокто. Обезоруживающая наивность и акулий практицизм — вот в чем их сила. Когда вы говорите американцу, что земля круглая, он, радостно, но недоверчиво улыбаясь, восклицает: «Oh! Really?!» — не может быть, значит.
Для начала мамаша Таккой потребовала письмо, в котором мадам Лавми признавала бы, что настоящим отцом Джимми является парень по фамилии Таккой. Представляете ситуацию?
Миссис Лавми доверилась умной и милой Эстелле. И моя швейцарочка поддержала ее боевой дух. Вместо того чтобы отступить, красавица Лавми продолжала бороться. Сначала обе женщины нашли замену Джимми. Затем они нашли кузена мадам, который работает в военной миссии, но гражданским лицом. Парень, чья семейная солидарность заключается в разламывании чего бы то ни было, захотел вступиться за кузину. Он нашел двух бандитов, которые должны были похитить мадам Таккой и заставить сказать, где она спрятала Джимми. Но тут произошла фатальная ошибка…
Бандиты перепутали и похитили бегемотиху Берю… Кузен заметил ошибку, и они отпустили толстуху подобру-поздорову. Затем смертельный трюк с похищением настоящей мадам Таккой в Орли…
Мадам Таккой пошла за малым, который представился ей сотрудником американского посольства. Но когда старушка поняла, что ее похищают, то умудрилась на светофоре выпрыгнуть из машины прямо посреди Парижа, и ребята, похитившие ее, не смогли за резвушкой угнаться…
Такова версия моей очаровательной собеседницы. Она совсем растерялась при известии о смерти мадам Таккой и совершенно не представляла, что будет дальше.
— Миссис Таккой не пыталась как-то связаться с вами в последнее время? — спрашиваю я.
— Да. Я получила от нее письмо сегодня утром. Она потребовала пятьдесят тысяч в обмен на ребенка. И я пошла в студию, чтобы получить эти деньги у своего мужа.
