Реглан для братвы - Черкасов Дмитрий (электронные книги без регистрации .TXT) 📗

– Сережа, – спустя полминуты размышлений спросил Парашютист, – а почему твой случай аналогичный?..

Начальник ОУРа тридцать пятого РОВД майор Балаболко повертел в руках только что доставленный курьером конверт с несколькими грозными штампами «Для служебного пользования» и исходящим адресом питерского Главка, и еще раз ознакомился с новым образцом протокола допроса, составленным в недрах здания на Лиговском проспекте [122]:

«Следователь такой-то, в соответствии с соответствующими статьями Уголовно-Процессуального Кодекса Российской Федерации разъяснил обвиняемому его права: знать, в чем он обвиняется, и почему именно он; давать, сдавать квартиру в наем; петь блюз и народные бурятские песни; ущемлять права коренных жителей Африканского континента и прочей нечисти; заявлять недовольства по поводу выбитых зубов и сломанных ребер; знакомиться с дубинкой конвоира перед началом следственных действий и в процессе всего срока ведения предварительного следствия; обжаловать в суд законность и обоснованность использования его головы в качестве футбольного мяча; знакомиться с протоколами следственных действий с расстояния не ближе 458 метров, а также с материалами, направляемыми в суд в подтверждение мерзости личности подсудимого; танцевать народные камбоджийские танцы; мочиться в карман пожилого негра, лежащего в углу камеры; заявлять несогласие с политикой директора ЦРУ; заявлять ходатайства об увеличении продолжительности социальной рекламы по центральному телевидению; находясь под стражей, тихо ныть и жаловаться на тяжелую судьбину; а по окончании предварительного следствия – заказать себе гражданскую панихиду в одном из территориальных храмов на сумму, выделяемую ему всероссийским обществом безвести пропавших; заниматься академической греблей на байдарках и каноэ; смотреть немигающим взглядом на соитие тараканов в казенной баланде; заявлять отвод следователю, адвокату, соответствующей матери, судье, прокурору, Господу Богу и всем остальным, кого он еще в силах вспомнить; участвовать при рассмотрении судьей его жалоб в порядке, предусмотренном статьей 220-2 УПК и не возмущаться по поводу результатов их рассмотрения; участвовать в судебном разбирательстве в суде первой и последней для него инстанции; защищать свои права и законные интересы любыми другими средствами и способами, не противоречащими желанию следователя и любого другого лица, предъявившего ему в качестве аргумента тяжелый тупой предмет. Обвиняемый (подозреваемый), содержащийся под стражей в качестве меры пресечения, не вправе иметь свидания с защитником, родственниками и иными лицами, а также вести с ними переписку. Порядок и условия предоставления обвиняемому свиданий и осуществления им переписки определяются курсом доллара, установленного ММВБ [123], количеством такового в конверте, прилагаемом к прошению и прочими погодными условиями. Разъяснено также содержание ст. 47 УПК о том, что защитник иногда, но очень редко допускается к участию в деле с момента предъявления обвинения, а в случае задержания лица, подозреваемого в совершении преступления, или применения к нему меры пресечения в виде заключения под стражу до предъявления обвинения – вообще не допускается ни под каким соусом. По делам о преступлениях, совершенных несовершеннолетними, немыми, глухими, слепыми, тупыми, дебильными, косорылыми, пейсатыми, носатыми и другими лицами, которые в силу своих физических и психических недостатков не могут сами осуществлять ни свое право на защиту, ни каких других своих прав, кроме сдачи пустой стеклотары, а также лиц, не владеющих языком, на котором ведется то, что иногда называется предварительным следствием, участие защитника с момента, указанного в ч. 1 ст. 47 УПК, в отношении лиц, обвиняемых в совершении преступлений, за которые в качестве меры наказания может быть и обязательно будет назначена смертная казнь вообще не обязательно, так как терять вышеперечисленным лицам все равно уже нечего. Следователь вправе освободить подозреваемого и обвиняемого полностью или частично от оплаты юридической помощи. В этом случае оплата труда защитника производится за счет какого-нибудь дружественного африканского государства, а оплата труда следователя возрастает в геометрической прогрессии, где кратным числом будет являться количество слов, извергаемых прокурором района за единицу времени. Подозреваемый (обвиняемый) не вправе избирать защитника по своему усмотрению. В тех очень частых случаях, когда участие избранного обвиняемым защитника невозможно в течение длительного срока, следователь вправе настоятельно предложить обвиняемому пригласить другого защитника или назначить обвиняемому защитника через коллегию адвокатов, поддерживающую тесный контакт с сотрудниками местного уголовного розыска. Кроме того, допрашиваемому разъяснено содержание ст. ст. 49 и 51 Конституции РФ о том, что обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность и вообще тратить время впустую; что неустранимые сомнения в виновности лица толкуются далеко не в пользу обвиняемого; что никто не обязан свидетельствовать против себя самого, так как это всегда могут сделать за него: супруг и близкие родственники, которыми в соответствии с п. 9 ст. 34 УПК являются родители, дети, усыновители, усыновленные, родные братья и сестры, дед, бабка, внуки, собутыльники, подельники, сикхские оппортунисты и исламские фундаменталисты, а также супруга. После ознакомления с правами обвиняемый пояснил следующее...»

Текст Илье Георгиевичу понравился.

«Наконец-то и о нас позаботились, – с неожиданной теплотой подумал Балаболко, аккуратно сложил лист вчетверо и спрятал в нагрудный карман рубахи. – Надоело работать без регламентирующих документов...»

Майор и не подозревал о том, что письмо прислано гораздым на выдумку адвокатом Александром Суликовичем Волосатым, поспорившим на бутылку коньяка «Ахтамар» со своим старинным приятелем Андреем Воробьевым. Суть спора заключалась в том, что Волосатый предполагал первое использование нового образца протокола в течение недели с момента его получения, а осторожный Воробьев давал ментам на раскачку целый месяц.

В приоткрывшуюся дверь кабинета просунулась голова капитана Опоросова:

– Георгич, мы отъедем на полчасика?

За спиной оперативника маячили слегка опухшие рожи Пятачкова, Самобытного, Яичко и Пугало.

– Езжайте, – обреченно махнул рукой Балаболко. – Но завтра, чтоб как штыки, к девяти утра на работу. Лично проверю.

– Обижаешь, Георгич, – заблеял капитан. – Мы еще сегодня вернемся...

По своему опыту начальник ОУРа знал, что «полчасика» всегда превращается в суточный запой, поэтому ничего не ответил и лишь жестом приказал Опоросову убираться.

– Готовы? – Денис поправил закрепленную на голове гарнитуру коротковолновой рации.

– Усехда готовы, – пискнул в наушнике голос Паниковского.

Рыбаков развернулся к Ортопеду, Горынычу и Садисту, ложками доедавшим красную икру из девятисотграммовой жестяной банки и закусывавшим свежим лавашом:

– Ну вы нашли время жрать...

– Запас энергии, блин, штука немаловажная, – за всех троих ответил Горыныч.

Денис переключился на частоту Пыха [124], сидевшего в секрете возле пересечения проселочных дорог, куда должны были подъехать купцы:

– Коля, как у тебя?

– Нездоровое шевеление в лесочке, – сообщил Пых.

– А именно?

– Минут десять назад подтянулись человек семь или восемь. На двух тачках. По гражданке, но у троих – «калаши». Укороченные.

– Люди Плодожорова? – уточнил Рыбаков.

– Не похоже... Захара среди них нет.

– ФСБ?

– Не, блин, менты... Рожи тупые и пропитые.

Денис почесал у себя за ухом:

– Далеко от дороги?

– Метров триста. Один с монокуляром, цинкует [125].