Сумасшедший домик в деревне - Куликова Галина Михайловна (читать хорошую книгу txt) 📗
– Убийства, как правило, раскрываются по горячим следам, – со знанием дела сказал Эдуард.
– Ничего себе – горячие следы! – воскликнула тетя Муся. – Если Людмилу и Максима убили десятого числа, с тех пор прошло больше недели.
– Несчастливая цифра, – заметила Полина. – Десятого апреля мы хоронили прадедушку. А теперь вот – десятое июня, и опять...
– Прадедушка умер сам, в собственной постели. Ему было девяносто восемь лет, – немедленно возразил Эдуард. – Насильственная смерть – совсем другое.
С этим утверждением никто не стал спорить.
– Тебе, Пелагея, нужно явиться к следователю, – сказала тетя Муся. – Тебя обязательно должны допросить.
– Зачем? – испугалась та.
– Ты можешь владеть какой-нибудь важной информацией, которой не придаешь значения! Вот тебе карточка следователя.
Полина взяла карточку с опаской, словно та собиралась ее укусить.
– Хоронить, конечно, сейчас не дадут, – сказал Эдуард, поднявшись.
– Пока не найдут убийцу, – добавила тетя Муся.
– Скорее, убийц. Провернуть такое дело в одиночку довольно трудно. Нужна физическая сила.
На следующий день Полина действительно побывала у следователя. На этот раз к ее рассказу о нападениях отнеслись с гораздо большим вниманием. Ей даже показывали фотографии разных людей, но она никого на них не признала.
– Думаю, следователь пришел к выводу, что связи все-таки нет, – Полина поделилась своими мыслями с поджидавшим ее Никифоровым. – Потому что у меня с Людой и Максимом не было долгих контактов. Мы и виделись-то всего ничего! На похоронах прадедушки день и целый день десятого июня, когда Люда давала мне наставления и привезла на дачу. Вот, собственно, и все.
– Но Поля! – горячо возразил тот. – Если я не полный болван, то ты как самостоятельная человеко-единица не могла возбудить у целой группы людей неконтролируемую ненависть! Или могла? – неожиданно замер он. – Может быть, директриса вашего дома престарелых продавала казенные наволочки на сторону? Или воровала сосиски из столовки?
– Я работала там простой нянечкой! – с надрывом ответила Полина. – За что за мной охотиться со шприцами?
– Да уж, эти шприцы! – согласился Никифоров. – Они наводят на мысль о больнице и врачах.
– Кстати! – оживилась Полина. – Все эти люди... Они умеют делать уколы. Вот если бы тебе дали в руки шприц и велели ввести кому-нибудь снотворное в экстремальных условиях? Ты бы смог?
– Думаю, вряд ли, – пробормотал Никифоров.
– Значит, эти люди – медицинские работники! – с победным видом заключила она.
Никифоров вытянул губы трубочкой, немного постоял так и ответил:
– Совсем даже не обязательно, Поля! Но ты, кажется, натолкнула меня на мысль...
Она затаила дыхание. После того, как Никифоров разоблачил близнецов Дякиных, она прониклась уважением к его аналитическим способностям. Возможно, если он как следует пораскинет мозгами, его озарит, и все сразу станет на свои места? Он догадается, кто убил Люду и Максима, кто охотится за ней и пытается заколоть ее снотворным.
– Мы вот что забыли спросить у тети Муси, – не удержалась и выпалила она. – Может, Люде или Максиму делали уколы? Допустим, вкатили снотворное, как мне тогда, и увезли в эту самую Демьяновку? А потом, спящих, задушили пакетами?
– Вряд ли тете Мусе об этом сообщили, – сухо заметил Никифоров. – В милиции ей не рассказывали о деталях убийства, а только задавали вопросы. Из которых она, собственно, и извлекла всю переданную нам информацию.
– Андрей, – со значением сказала Полина, когда они вошли в его квартиру и он запер дверь.
– Что?
– Я чувствую себя ужасно.
– Боишься?
– Нет, – ответила она. – Да. То есть я, конечно, очень боюсь, но чувствую себя ужасно не поэтому, а из-за тебя.
– Ну ничего себе! – присвистнул Никифоров и впервые открыто оглядел ее с ног до головы. Получилось достаточно нахально. – Я бросил работу, вообще ни черта не делаю уже несколько дней, ношусь с тобой, как с царапиной на королевском пальце, а ты при этом чувствуешь себя ужасно!
– Я так себя чувствую из-за этого! – воскликнула Полина. – Из-за того, что ты носишься со мной и не выполняешь свою работу!
– Прекрати! – велел Никифоров. – Я задался целью распутать это дело, и я его распутаю. Кстати, не могла бы ты приготовить что-нибудь перекусить? Потому что мне необходимо уединиться и сосредоточиться.
– Может, поджарить картошечки? – с энтузиазмом предложила она.
– Я не ем пустую картошку, – сообщил Никифоров. – В морозилке есть что-то такое... быстрозамороженное. На коробках пишут, как это готовится.
Не прибавив больше ни слова, он удалился в дальнюю комнату и закрыл за собой дверь. Полина приготовила еду и теперь слонялась по гостиной, боясь постучать и боясь не постучать. Если все остынет, он может разораться. А если она ему помешает, он тоже может разораться. В конце концов она на полную катушку включила телевизор.
– Что? – спросил Никифоров, высунувшись из комнаты. – У тебя проблемы со слухом?
– Еда готова, – сообщила она.
– Пойдем, – он потер руки. – Я буду есть и тебя допрашивать.
– Я все-все тебе рассказала! – испугалась Полина.
– Возможно, тебе только так кажется. Что-нибудь ты могла упустить просто потому, что не считаешь это важным. Я тут подумал, – добавил он, засовывая в рот котлету, – если за тобой охотятся те же люди, что убили Люду и Максима, то между тобой и твоими родственниками должна существовать какая-то связь. Может, Люда передала тебе какую-нибудь вещь, которую хотят получить эти типы? Или намекнула, где лежат ценности? Или еще что-нибудь?
– Да нет же! Она мне велела только отвечать на телефонные звонки... Ой!
– Что – ой? – немедленно насторожился Никифоров.
– Я забыла про документы.
– Ну-ка, ну-ка!
– Люда оставила мне свой мобильный, который потом у меня в морге украли.
– Зачем это? – удивился Андрей.
– Она хотела забыть о делах.
– Ну и оставила бы его дома выключенным.
– Но она боялась потерять связи с пациентами. Мало ли что?
– Что – мало ли что?
– Зачем ты меня пытаешь? Я не знаю – оставила и оставила. Дело не в этом. Мне однажды позвонили по этому мобильному. Женщина. Она представилась Екатериной Ивановной Машковой и сказала, что звонит по поводу госпитализации. Ей нужно передать Люде какие-то документы.
– Ну а ты-то тут при чем?
– Она хотела передать их мне. Чтобы Люда приехала, а документы уже были бы под рукой.
– Ну, допустим, – пробормотал Никифоров. – И ты с ней встретилась?
– У Манежа, – кивнула та.
– Ого! – обрадовался он. – Кажется, как раз оттуда за тобой начали следить?
– Да, но... При чем здесь Екатерина Машкова?
– Поля, ты полная и абсолютная балда, – заявил Никифоров. – Ты не умеешь находить причинно-следственные связи.
Полная и абсолютная балда гневно уставилась на него.
– Поля, – снова повторил Никифоров, теперь очень проникновенно. – Где те документы?
– Это был конверт. Большой и тощий, – она закатила глаза, вспоминая. – Кажется, я оставила его в загородном доме.
– Следователю ты, конечно, о нем ничего не сказала? – поинтересовался Никифоров, аккуратно промокнув губы салфеткой.
– Да я о нем забыла!
– Собирайся, поедем. Не думаю, что в этом конверте – разгадка преступления, но какую-то ниточку он может нам дать.
Когда они въехали в дачный поселок, в воздухе уже разливались жиденькие, похожие на слабую заварку, сумерки. Днем солнце устроило такую баню, что даже теперь не остыло, а истекало жаром. Скоро оно свалится за лес, и тогда станет немного прохладнее.
Судя по курганам, воздвигнутым в саду, близнецы Дякины продолжали археологические раскопки.
– Ты бежала отсюда в такой панике, что даже не удосужилась дверь закрыть! – попенял Никифоров, заметив предательскую щелку. – Или это соседи закончили с садом и перекинулись на дом?
– Я закрывала! – растерялась Полина и отступила на несколько шагов. – Точно закрывала!
