Золотой утенок - Жмуриков Кондратий (книги полностью .TXT) 📗
До начала спектакля оставалось около часа, Олег перекусил в ближайшем уличном кафе. Еда, как это ни странно, оказалось приличной, пиво – холодным, столы – чистыми, публика – культурной. Городок начинал нравиться Олегу.
У здания филармонии, на лавочках, в тени огромных каштанов группами и поодиночке сидели люди. Правда, все они были пенсионного возраста. Заядлые театралы? Родственники? Соседи? Народ все подтягивался и подтягивался. Олег никак не мог взять в толк, откуда в Тулупинске столько людей, любящих театр. Однако вскоре все разъяснилось. Большинство зрителей пришли из соседнего здания – Дома Престарелых. В «Обители» для одиноких пенсионеров с развлечениями была напряженка: ни телевизоров, ни кружков самостоятельности, ни денег на артистов. Так, что пенсионеры, использовали любую возможность покинуть опостылевшие стены и насладиться бесплатным зрелищем. У студентов же появлялся зритель, пусть глуховатый, подслеповатый, но, заполняющий все ряды зрительного зала. Пустячок, а приятно.
Как и предполагал Олег, пьеса «Круговорот деньги в кармане» была ниже среднего уровня, рассказывала она о тяжелых и героических буднях братков, добывающих в поте лица своего, каждую тысячу баксов. О, профессиональных, но несчастных и наивнейших и честнейших проститутках, вынужденных продавать себя, чтобы прокормить семью. Пьеса изобиловала выражениями из ненормативной лексики, девушки каждые пять-десять минут скидывали с себя что-нибудь из одежды, каждые двадцать минут кого-нибудь убивали, пытали, опускали, ставили на счетчик. Весь второй акт, до конца, Олег просидел в буфете филармонии, запивая неприятный осадок, оставленный пьесой, пивом. Напротив него, за столиком с полной окурков пепельницей и парой пустых бутылок сидел худой, длинноволосый молодой человек.
– Как пьеса? – поинтересовался мужик, опустошая третью бутылку дешевой местной водки.
– Говно! – лаконично отозвался Олег, давая понять, что вступать в разговоры не намерен.
– Что ты можешь в этом понимать? – подняв на Олега совершенно безумные, от выпитого, глаза, проговорил патлатый.
Олег молчал, патлатый продолжал говорить сам с собой:
– Это современное, гениальное произведение. Это наше, сегодняшнее «На дне», это «Преступление и наказание» нового тысячелетия. Это слова мессии, гуру, которого никто не слышит. Злые, мерзкие обыватели, им подавай красивенького, сказочку, выдумку… Мы живем в дерьме и писать надо о дерьме, – патлатый зарыдал, уткнувшись лицом в тарелку с закуской.
Тут в буфет влетела молоденькая девушка, она кинулась к патлатому и стала тормошить его:
– Товарищ Петров, вы опять пьете, через пять минут ваше выступление, ребята заканчивают уже. Вставайте, вставайте… Андрей, ну, пожалуйста, поднимайтесь, вам же аванс за выступление уже выдали, – чуть не плача, говорила девушка, пытаясь оторвать Петрова от стола, – Мужчина, вы мне не поможете, – произнесла она, обратившись к Олегу. – Помогите мне его до сцены дотащить…
– Я вам конечно же помогу, – отозвался Олег, – но мне кажется, что он не в состоянии сейчас не перед кем выступать. Надо полагать, это автор, пьесы, которую сейчас показывают, – уточнил Олег, подходя к столу драматурга.
Девушка кивнула головой. Парамонов отстранил ее, приподнял довольно легкое тело драматурга от стола и подтащил к умывальнику:
– Откройте кран с холодной водой, попросил он девушку, пристраивая голову Петрова аккурат в раковину. Дырку слива он предусмотрительно заткнул платком, вынутым из кармана Петрова.
Девушка быстренько выполнила просьбу Олега, вода заполнила раковину. Олег опустил голову Петрова в импровизированную чашу с водой. Голова Петрова скрылась под водой на несколько секунд. Драматург открыл глаза, его нос и рот заполнились водой. Он начал дергать руками, пытаясь выбраться из крепких объятий Олега.
– Ой, он захлебнется, – испуганно взвизгнула девушка, – дайте ему вдохнуть воздуха.
Олег чуть ослабил хватку, Петров поднял голову и принялся жадно хватать воздух ртом.
Олег снова нагнул его голову и погрузил в воду. Петров, который уже почти очухался от выпитого, отбивался более осознанно и энергично.
– Помогите, топят, убивают, – отплевываясь, прошипел он, в очередной раз, когда ему позволили «вынырнуть», воплей драматурга никто не услышал…
– Товарищ Петров, вы протрезвели? – осторожно спросила девушка.
– Да, твою мать, да… Пустите меня, я в порядке, – заорал он.
Парамонов отпустил его, драматург, продолжавший вырываться, шлепнулся на пол.
– Вы в порядке? – девушка помогла Петрову подняться и привести себя в порядок, – вас зрители ждут, спектакль закончен. – Спасибо вам, меня Лариса зовут, я администратор труппы. Хотите я вас за кулисы провожу после, с ребятами познакомитесь?
Олег улыбнулся:
– Хочу.
– Подождите меня здесь, я его отведу и вернусь за вами, только никуда не уходите, я ваша должница.
Лариса подхватила Петрова и потащила к дверям.
Через десять минут Олег был представлен актерам. Ребята оказались умненькими, смышленненькими и страдающими, как большинство студентов, хроническим безденежьем.
– Ребята, у меня к вам небольшая просьба, пельменя одного разыграть надо. Не бесплатно, разумеется. С меня для отмечания вашей премьеры ящик шампанского и кое-как закуска.
Предложение Олега ребята встретили с энтузиазмом, свойственным молодым и здоровым людям.
Вечером того же дня, в Дорожной больнице появилась странная делегация. Трое смуглых молодых людей в одинаковых костюмах с белыми головными уборами, смахивающими на тюрбаны, говорящих на каком-то иностранном языке, и стройная красивая девушка, говорящая на русском. На девушке было что-то смахивающее на сари и кимоно одновременно, ее голова была украшена тюрбаном поменьше.
– Здравствуйте, – произнесла девушка, обращаясь к дежурной медсестре, – Мы хотел бы навестить друга, господина Капусткина, нам передали, что он лежит в этой больнице, в палате номер пятнадцать.
– Да… пожалуйста, по коридору налево, – произнесла дежурная, с любопытством разглядывая иностранцев.
Делегация нашла нужную палату, девушка постучала в дверь и дождавшись приглашения, заглянула внутрь.
– Добрый день, господин Капусткин, – произнесла она певучим голосом.
– Заходи, заходи, чего в дверях встал, – восхищенно крякнув, оглядывая красавицу, произнес Вован. – Вот это сервис, не успел позвонить, уже доставили.
Девушка, улыбнувшись, прошла в палату, молодые люди остались в коридоре.
– Господин Капусткин, мои хозяева преподносят вам вот этот скромный подарок и справляются о вашем здоровье, – произнесла витиеватую фразу девушка, передавая Вовану корзину, полную апельсинов, бананов и других экзотических фруктов.
– Жрать потом будем, давай в постельку сразу, – вырывая из ее рук корзину, заявил Вован, опрокидывая девушку на кровать…
– Господин Капусткин, вы меня не за ту приняли, я переводчик, – вырываясь, закричала девушка.
– Мне какая на хрен разница, переводчица, налетчица, главное, чтоб профессионалка…
– Убери руки, урод, – отбиваясь, завопила переводчица, – к вам делегация из княжества Даун-лохунг, а вы…
– Не понял, – почесывая шишку на лбу, отозвался Капусткин, – ты из борделя или нет?
– Я вам русским языком говорю, что я переводчик… Младший князь с советниками за дверью дожидается…
– Чего-то я не того, не въеду… Зови, разберемся, – задумчиво предложил Капусткин, усаживаясь на кровати.
Девушка открыла дверь и впустила делегацию:
– Страфствюй дрюк, я Карим Зия-Хангук, – на плохом русском произнес один из пришедших, чей тюрбан был усыпан сверкающими камушками, а затем перешел на свой родной.
Капусткин с изумлением рассматривал вошедших, пытаясь понять, кто они.
Переводчица начала переводить сказанное.
Не станем утомлять читателя оригиналом и переводом, вряд ли кто-нибудь владеет языком княжества Даун-Лохунг в совершенстве.
Карим Зия-Хангук, в витиеватой манере, принятой у восточных народов, возносил хвалу Капусткину, его личным и деловым качествам, мудрости его родителей, сотворившей его, стране, воспитавшей его и т. д. и т. п. На десятой минуте он наконец-то перешел к делу – к строительству Городка Развлечений. Оказывается, сто двадцать пятая жена отца Карима Зия-Хангука была русская женщина из города Тулупинска. В память о любимой жене, Берим Зия-Хангук, отец Карима, хотел сделать городу приятное. Создано небольшое предприятие на паях с известной Московской фирмой, собраны деньги, получены все документы, остается найти влиятельного человека в самом Тулупинске. Выбор, после тщательных исследований, пал на господина Капусткина. Карим Зия-Ханунг, просил оставить участие иностранного капитала в секрете, такова была воля его отца.
