Милое чудовище - Яковлева Елена Викторовна (читать книги онлайн регистрации TXT) 📗
Он решительно подошел к лежащему на кровати Кучерову и тряхнул его за плечо. Котька оторвал от подушки бессмысленное, обрюзгшее лицо, напоминающее цветом сырую общепитовскую котлету, сильно приправленную хлебом. Кто, интересно, так над ним потрудился? Кучеров посмотрел на сыщика пустыми белесыми глазами и спросил:
— Ты кто?
Рогов сунул ему под нос удостоверение, хотя и сильно сомневался, что на Котьку это подействует отрезвляюще.
Так оно и оказалось. Котька вроде бы предпринял попытку сосредоточиться, но она не увенчалась успехом, а потому он снова рухнул котлетным лицом в подушку.
Рогов тряхнул его в другой раз и уже сильнее. Это наконец возымело действие: Кучеров, покачиваясь, уселся в постели и уставился на Рогова ошалелым взглядом. Казалось, он силился что-то вспомнить, но у него ничего не выходило.
— О-о! — вдруг сказал он. — Какая встреча!
— Вот именно! — поддержал его Рогов.
— Нужно отметить! — немедленно среагировал Котька.
— В другой раз, — пообещал Рогов, и Котька сразу сник. — А до сих пор ты по какому поводу пил?
Кучеров совсем повесил буйну голову и громко всхлипнул:
— У меня горе, у меня такое горе! Потом он сполз с постели и, пошатываясь, двинулся к своим разбросанным пожиткам. Поднял куртку, сунул руку в ее карман, и его физиономия приняла испуганное выражение-Рогов не стал его испытывать и показал фотографию:
— Это ищешь?
Помятое чело Котьки прояснилось.
— Что с нею произошло, знаешь? — спросил Рогов.
Котька вздрогнул и закрыл лицо руками. Котькины руки заметно дрожали.
— Ты знаешь, что с ней произошло? — повторил сыщик.
Котька убрал от котлетной физиономии руки и медленно произнес:
— Знаю, она умерла. Это я ее убил… После чего снова рухнул на подушку.
Глава 15.
КОШКА ПРОБЕЖАЛА
Удивительнейшее дело, Кирка, несмотря на самое что ни на есть рабочее время, был дома. Он выполз из спальни и сдержанно поприветствовал вернувшихся Муру и Викулю.
— Что случилось? — сразу встревожилась Вика.
— Да ничего особенного, голова что-то разболелась. Решил потихоньку смыться. Ничего, доллар без меня не упадет…
Викуля сразу же обеспокоенно раскудахталась, а Мура не стала принимать близко к сердцу его жалобы на самочувствие. Ишь ты, о долларе беспокоится, патриот, лучше бы о родимом рубле переживал.
— А аспирин «Упса» не пробовал? Говорят, помогает…
Кирка недовольно зыркнул на Муру и сказал сердито:
— Мне уже ничто не поможет!
Ага, догадалась Мура, это надо понимать следующим образом: мне ничто не поможет до тех пор, пока ты здесь. Такой прозрачный намек. Ладно, мысленно пообещала ему Мура, сейчас тебе полегчает. Кирку следовало поощрить, как дрессировщики поощряют собачек сахаром, перед тем как заставить прыгать в горящее кольцо, по двум причинам как минимум. Во-первых, он все-таки честно вытерпел ее присутствие в собственной квартире в течение двух календарных суток, а во-вторых, нужно было ненавязчиво настроить его на лирический лад, дабы разузнать то, что ее интересовало. Как это сделать? Ну, разумеется, сообщить ему что-нибудь приятное. Что именно? Да всего лишь обронить как бы между прочим, что она. Мура, намерена в самое ближайшее время покинуть его гостеприимное жилище.
Мура так и сделала и сразу же поразилась переменам, произошедшим с Киркой в буквальном смысле на ее глазах. Супружник Викули перестал мужественно морщиться от боли и заметно повеселел. Однако уточнил на всякий случай, видимо, не до конца уверенный в счастливой новости:
— Уезжаешь? А ты же вроде говорила, что на неделю к нам…
— Хочешь, чтобы я осталась? — Мура не удержалась от того, чтобы немного не помучить его напоследок.
Кирка испуганно замахал руками:
— Что ты, что ты… У тебя же столько работы! Мура приняла к сведению такое двуличие, и в ее тонкой писательской душе все всколыхнулось: из-за этого-то гада она собиралась пуститься в опасные авантюры с поисками двойника! Стоил ли он того? Однозначный ответ напрашивался сам собой. Тут Мура взглянула на Викулю и подумала, что если и пожертвует собой, то только ради нее. Утвердившись в этом ответственном решении, она вздохнула и принялась демонстративно собираться.
Вредный Кирка неожиданно расчувствовался:
— Так ты прямо сразу? Хоть пообедай с нами, а потом я тебя отвезу…
— У тебя же голова болит, — мстительно напомнила ему Мура.
— Ну… она уже проходит. — Видно, Кирка так напрашивался в личные шоферы совсем неспроста — желал убедиться, что Мура и впрямь убралась восвояси.
Мура посмотрела на Кирку с мнимым сочувствием и заметила:
— Нет, вид у тебя все-таки не очень здоровый, по-моему, тебе нужно отлежаться. Что касается обеда, то я бы не отказалась, а то пока доберусь, пока чего-нибудь сварганю… Так и быть — уговорили.
— Вот и хорошо, — обрадовалась Викуля и двинулась на кухню разворачивать свою скатерть-самобранку.
Мура присоединилась к ней. Больной Кирка заковылял сзади, замечая на ходу:
— Что-то и у меня аппетит разыгрался. Вот что значит на поправку пошел.
Мура едва сдерживалась: на поправку он, видите ли, пошел, маньяк несчастный!
За столом Кирка и вовсе распоясался, балагурил, сыпал анекдотами и даже мурлыкал себе под нос какой-то мотивчик, и это при том, что его «вокал» вызывал у Муры живые ассоциации с лязганьем строительной лебедки. Мура сдержала себя, хотя ее оскорбленный в лучших чувствах музыкальный слух взывал к отмщению, и тихонько наступила под столом на ногу подруги. Это был заранее условленный сигнал.
Вика встрепенулась и начала свою «партию», довольно искусно сведя непринужденную обеденную беседу к воспоминаниям детства. Точнее, к воспоминаниям Киркиного детства.
— Кир, помнишь, как ты мне про своего отца рассказывал… Ну как он пользовался бешеным успехом у женщин…
— А, ты про это? — Кирка, не подозревавший о тайном сговоре, продолжал благодушествовать:
— Да, папаня мой, царство ему небесное, мужик был видный, ничего не скажешь. А с другой стороны, годы были послевоенные, сильного пола не хватало, а тут один мужчина в педколлективе, к тому же физкультурник. Мама всегда говорила, что отвоевала его в жесткой конкурентной борьбе.
— Значит, женщин у твоего отца было много? — задумчиво уточнила Мура, не обращая внимания на круглые глаза Викули.
Кирка насторожился:
— Я так вопрос не ставил, а всего лишь сказал, что он был интересным мужчиной, но это вовсе не означает, что его следует считать Казановой… Да он маме ни разу не изменил!
Мура демонстративно ухмыльнулась, поскольку искренне считала, что таких мужчин не бывает. Кстати, и весь ее писательский опыт говорил о том же.
— Ну, может, он ей и не изменял, — покривила она душой, — но до женитьбы наверняка всякое было. Какая-нибудь симпатичная молодая учительница, а то и ученица…
Кирка чуть не уронил очки в тарелку:
— Ты что… Ты что такое плетешь? Теперь Викуля давила ей на ногу под столом изо всех сил, но закусившая удила Мура уже не могла остановиться на достигнутом:
— Я всего лишь о том… Ну, дело прошлое, вдруг у тебя где-нибудь живет брат, о котором ты не знаешь, а он на тебя, возможно, похож. Неужели тебе не интересно?
Кирка застыл с ложкой во рту, посмотрел на Викулю и сказал:
— Я же тебя предупреждал, что добром это не кончится… Я ее убью, я ее непременно когда-нибудь убью.
У Муры язык чесался добавить: «Как манекенщицу», но она сдержалась и, потупившись, притворно пролепетала:
— Да я же так, чисто умозрительно. Это такая искусственная ситуация. Допустим, у него жизнь не удалась, он несчастен, может, даже он голодает, а ты вот не голодаешь…
— Между прочим, на честно заработанные не голодаю, — с готовностью подхватил эстафетную палочку Кирка. Разговор мало-помалу перемещался в привычное русло выяснения отношений.
Мура приняла воинственную стойку:
