Жвачка и спагетти - Эксбрайя Шарль (книги онлайн бесплатно без регистрации полностью .txt) 📗
– Быстро же у вас в Америке все происходит, синьор, очень уж быстро по нашим понятиям...
– Я...я прошу у вас прощения...
Она не знала, что слова эти адресованы не ей, а Валерии.
И не дав друг другу слова, они дошли до скамьи у гробницы Джульетты и уселись там, как будто это стало уже привычным. Девушка коснулась руки Сайруса А. Вильяма:
– А чего вы, собственно, хотите, синьор?
– Мне хорошо с вами...
– Это очень мило... Но это все-таки не ответ! Во-первых, вы правда американец?
– Вы мне не верите? Смотрите!
Не задумываясь, он быстрым движением выхватил свой паспорт и протянул ей. Она отстранила его; он настаивал, и вышло так, что документ упал, и из него выскользнула фотокарточка – фотокарточка Валерии, которую та вложила туда, прощаясь с женихом. Не глядя на паспорт, Джульетта подняла фотографию, бросила на нее быстрый изучающий взгляд и сухо спросила:
– Ваша любовница?
Желая защититься и оградить репутацию Валерии, он запротестовал:
– Да нет же! Это моя невеста!
– Что?!
Она вскрикнула так, что прохожие обернулись. Сайрус А. Вильям пролепетал:
– Я...я вам сейчас объясню...
Но трудно заставить замолчать итальянку, если она раскричится.
– Знаю я ваши объяснения, оставьте их при себе! Все вы, мужчины, одинаковы! Грязные лжецы! Вы мне отвратительны!
Он хотел ее удержать, но она вырвалась.
– Пустите меня, или я позову на помощь!
С тяжелым сердцем Сайрус А. Вильям позволил ей уйти. Она ни разу не обернулась. Он понял, что больше не увидит Джульетту и что он очень несчастен. Он сунул в карман паспорт и мстительно изорвал фотографию Валерии, причину трагедии.
Какой-то старик, бывший свидетелем сцены, подсел к нему.
– Она что, совсем ушла?
Американец был так убит, что принял как должное вмешательство незнакомца в его личную жизнь.
– Да.
– А... Знаете, не надо так из-за этого расстраиваться. Истинную цену женщины можно узнать только в совместной жизни... Как правило, это случается слишком поздно. Моя Фульвия в невестах уж до того была нежная, до того ласковая... Я женился, уверенный, что мне досталась настоящая жемчужина.
Сайрус А. Вильям поинтересовался:
– А теперь?
– А теперь мне думается, что если б она поступила как ваша подружка и бросила меня до свадьбы, мне бы чертовски повезло! – И меланхолически добавил: – Только тогда бы я этого не понял...
От комиссара Тарчинини не укрылось странное выражение лица Лекока, когда тот пришел на место встречи на виа Баттести.
– Ну, как ваши любовные дела?
– Все кончено... – отвечал он душераздирающим тоном.
– Нет, правда? Уже?
– Не по моей вине... Джульетта нашла в моем паспорте фотографию Валерии и ушла, не пожелав меня выслушать...
– Ба! Все уладится... здесь всегда все улаживается.
– Не думаю.
– А собственно, Билл, чего вы хотите от этой девушки?
– Не знаю.
– Любопытно...
– Смейтесь сколько угодно, но я знаю одно: мне невыносимо думать, что я ее больше не увижу. Вот и все!
– Мне вовсе не смешно, Билл, уверяю вас. Я не люблю, когда мои друзья грустят. Встряхнитесь! Когда вы решите, что вам делать, попробуем разыскать вашу богиню. А сейчас у нас другие дела.
Колокол городской больницы отбивал восьмой удар. Винченцо Маттеини закрывал последний ставень на витрине, где поблескивали всевозможные флаконы и тюбики. Покончив с этим, он взялся за ручку двери, и тут двое сыщиков, которые незаметно приблизились, преградили ему путь.
– Винченцо Маттеини?
Парикмахер взглянул на комиссара:
– Да, а что вам нужно?
– Поговорить с вами.
– Но я уже закрываю!
Сайрус А. Вильям вмешался:
– Но вы можете уделить нам одну-две минуты?
Винченцо обернулся к высокому незнакомцу и узнал его.
– А! Это вы заходили сегодня?
– Да. Войдем?
Маттеини с опаской смотрел на двоих мужчин.
– А если я откажусь?
Комиссар ответил:
– Тогда завтра я вызову вас в центральный комиссариат. Это вам больше нравится?
– Что за жизнь, когда нельзя шагу ступить по своему усмотрению! Я думал, с диктатурой покончено, но, видно, ошибался!
– Я вам очень советую, синьор Маттеини, не говорить подобным тоном с офицерами уголовной полиции.
– Но ваш товарищ уже расспрашивал меня!
– Допустим, я тоже хочу вас расспросить.
– Это долго?
– Сколько захотите, все зависит от вас.
– Ну ладно! Входите, только побыстрее.
Они вошли в салон, и Винченцо, укрепив ставни на стеклянной двери, заложил ее изнутри засовом.
– Выйдем через заднюю дверь. Она выходит во двор, где я ставлю автомобиль. Итак, я вас слушаю.
Тарчинини взял стул, тогда как Лекок устроился в кресле, повернув его к собеседникам. Маттеини желчно подчеркнул:
– Будьте как дома, главное, не стесняйтесь!
Комиссар поклонился:
– Благодарю вас. Синьор Маттеини, вы, кажется, не опознали фотографию, которую показывал вам мой коллега?
– А что, это преступление?
– Представьте, именно это я и стараюсь выяснить, и замечу вам, что вы первый произнесли это слово.
– Я пока что волен изъясняться, как мне нравится, или нет?
– В данный момент – да. Я хотел бы побеседовать с вами об Эуженио Росси.
– Эуженио Росси?
– О человеке, которого вы не пожелали узнать на фотографии.
– Не пожелал узнать?
– Один из ваших клиентов заявил, что хорошо знает его, потому что много раз видел его в вашей лавочке. Не странно ли, что вы его запамятовали?
– Теперь, после ваших слов...
– Вы начинаете вспоминать?
– Кажется...
– Вот видите! Вам только надо было освежить память, да?
– Я не знал, что его звали Росси.
– Вы вспомнили его, узнав имя?
– Да, потому что у меня была клиентка с той же фамилией. Должно быть, его жена.
– Это его жена, синьор... Правда ли, что он приходил много дней подряд, к вечеру?
– Дней десять – пятнадцать.
– Довольно странно, что вы не узнали его на фотографии.
– Странно или не странно, но так и было.
– А Ланзолини – его-то вы хоть помните?
– Паршивец еще тот!
– Не знаете, не мог ли Росси его видеть?
– Во всяком случае, не здесь, он как раз уволился перед появлением Росси. Но почему вас это интересует?
– Служба, синьор Маттеини, служба. Каково ваше впечатление о Росси?
– Ну... это был странный человек.
– Скажите, синьор Маттеини, а почему вы говорите о Росси в прошедшем времени, как об умершем? Вам что, известно, что он умер?
– Он... он умер?
– Его убили, синьор.
– Убили!.. Но при чем же здесь я?
– Вот это я и выясняю.
– А почему вы пришли сюда?
– Потому что он был убит сразу после визита к парикмахеру.
– А этот парикмахер, значит, я?
– У вас есть другие предположения? Послушайте, синьор Маттеини, вы не заметили ничего странного, когда последний раз видели Росси?
– Да нет, он показался мне не страннее, чем обычно.
– Что вы имеете в виду?
– С первого же своего появления здесь он повел себя странно – уступал всем свою очередь, как будто хотел всех пересидеть... и так с тех пор и поступал.
– Он никогда не говорил вам, почему?
– Никогда.
– А вы его спрашивали?
– Нет.
– Если я вас правильно понял, он вообще с вами не говорил?
– В первый вечер сказал несколько слов, и все.
– Понятно... Ну что ж!.. Спасибо вам за помощь, синьор.
Маттеини буркнул:
– Не за что... Выход вот здесь.
– После вас... А, кстати, у вас есть машина?
– Да, "фиат".
– Она у вас стоит во дворе?
– Ну, под навесом, двор крытый.
– А других машин тут нет?
– Да вроде нет.
– А вы не выезжали никуда после последнего посещения Росси, в этот понедельник?
– Нет.
– Лекок, будьте добры, спросите привратницу, может ли она подтвердить слова синьора Маттеини. – И он любезно пояснил Винченцо: – Вы уж нас извините, обычная формальность...
