Золотой утенок - Жмуриков Кондратий (книги полностью .TXT) 📗
– Садитесь, садитесь, это ваш столик. Как вы любите, лицом к сцене… очень приятно, для нас это такая честь, – рассыпался с любезностях официант, ожидая чаевых.
Олег встал со своего места и проходя мимо их столки уронил на пол зажигалку, поднимая ее, он успел шепнуть Толстому:
– Жду в туалете.
Олег решительным шагом направился в мужскую комнату. Через минуту там появился Толстый.
– Добрый вечер, Олег Константинович. У нас… это деньги заканчиваются, – произнес он, потупившись.
– Как это? – удивился Олег, я же вам только днем пачку дал. Куда вы успели их деть, из номера, насколько я знаю, вы не отлучались… Где деньги?
– Мы это… Олег Константинович, мы себя в порядок приводили. В номер вызывали парикмахершу, косметолога… Побрить, почистить…
– Они что, из команды Юдашкина или Зверева? – язвительно спросил Парамонов, начиная беситься из-за непредвиденных расходов. Он чувствовал, что Толстый чего-то не договаривает. – Столько денег за простую стрижку и бритье?!
– П-почему, – заикаясь ответил Толстый, – мы еще маникюр делали, массаж, а потом девочки…
– С этого и надо было начинать, – рявкнул Олег, – девочки за ваш счет, из вашей доли вычту! Если мы ее получим, конечно. За столиком справа от вас сидят два парня – это ваша охрана на сегодняшний день. Если что-то случится, конфликт какой, они вас прикроют.
– А что, будет драка? – спросил побледневший Толстяк.
– Для солидности, вы же не на помойке найденные, вы – директора крупнейшей в России фирмы. Вы инкогнито и охрана ваша – инкогнито. Ясно?
Толстый мотнул головой.
– Так, в зале именины справляет некто Капусткин. Попытайтесь устроить так, чтобы он на вас обратил внимание.
– Как это? Мы не сумеем, – пролепетал Толстый, покрываясь холодной испариной.
– А девочек на мои деньги пригласить сумели? Действуйте. Если что, мы с вами не знакомы.
– Что, «если что»? – переспросил Антон Антонович.
– Ничего, это я к слову сказал, идите – работайте, – отправил Толстого Олег.
Толстяк шатающейся походкой, задевая по дороге столы, стулья, обслуживающий персонал, прошел к своему месту. Он без сил рухнул на стул.
– Ну что? – спросил Скелет у Толстого, но тот махнул рукой, дав понять, что хочет прийти в себя.
– А вот и ваш заказ, – жизнерадостно произнес официант, ловко расставляя перед Толстым и Скелетом тарелки с едой и бутылки. – Вы что на десерт предпочитаете. Есть ананасы в шампанском соусе, есть банановый десерт, чудо просто, есть восточные сладости. Кофе заказывать будете? – официант говорил и говорил, не давая вставить ни слова.
Скелет с аппетитом принялся поедать выставленные перед ним блюда, не замечая бледности своего товарища. Толстый же вместо того, чтобы есть, косился на охранников за соседним столиком.
«Уголовники, как пить дать уголовники, – испуганно думал он, разглядывая парней. – Вон у них что-то подмышкой оттопыривается, наверняка пистолеты. Ой, неспроста все это, неспроста! Идиот, зачем я ввязался в это дело… Скелет придурок, жрет и ничего себе не знает. Ой, что будет, что будет».
Парни же, с интересом оглядывались, с аппетитом поглощали дармовую жратву и тихонечко делились впечатлениями:
– Смотри, смотри, тот толстяк, здоров играет. Я бы ни за что не догадался, что он актер. Как живой, вот дает.
– А тот, под крутого косит – не похоже. Тоже мне актер. Да разве крутые такими бывают? Да никогда. Братки тоже не настоящие какие-то…
А вон та рыженькая ничего, интересно, знаменитая актриса или еще только начинает?
Тут к столику их клиентов направился какой-то мужик из числа гостей, отмечавших юбилей. Просьбочка у него была пустяковая – прикурить.
– Разрешите прикурить, – произнес он.
Не успел мужик достать из кармана пачку сигарет, как за его спиной выросли двое дюжих парней, которые в момент скрутили его.
– Да вы че, суки, делаете, да я…
Парни переглянулись, актер играл так натурально, словно был сильно пьян.
Толстый слабо взвизгнул и зашипел:
– Отпустите его придурки, он только прикурить хотел.
Парни не обиделись, вероятно так было написано в роли. Они ослабили хватку и, подталкивая мужика в спину, проводили до его стола. Инцидент остался незамеченным. Веселье гостей Капусткина продолжалось, терзания Толстого тоже.
Следующей у стола оказалась подвыпившая женщина лет сорока, в длинном с блестками платье, открытой спиной и глубоким декольте, в парике а-ля Монро, сбившемся на бок. Впоследствии, оказалось, что дама эта – двоюродная сестра господина Капусткина.
– Мужчина, угостите ледю сигареткой, – пьяно бормоча, она уселась на пол рядом со Скелетом.
Охранник подскочили к столику и попытались оттащить ее от Скелета. Дамочка, которой это пришлось не по вкусу, ухватилась за худую ногу Скелета побелевшими пальцами и завопила на весь зал:
– Вова, Вовочка, меня обижают.
Охранники отцепили женщину, стараясь не выражаться, хотя она царапалась, лягалась и кусалась.
– Козлы, говнюки, я все брату скажу, он вас на куски порвет. Да я… Да вы… Да
Парни, которым было наплевать, поскольку они считали, что это все еще идут съемки, оттащили разбушевавшуюся «ледю» к кадке с пальмами и оставили отдыхать.
К несчастью, в тот самый момент, когда ближайшей родственнице господина Капусткина пришла мысль пофлиртовать с незнакомыми мужчина, Олег Константинович выходил из зала. Возможно, он что-нибудь предпринял и события приняли другой поворот, но сослагательное наклонение в нашей реальной истории не уместно. Олега не было, на события он не повлиял, а вернулся в зал к началу драки.
«Монро» Капусткина еле-еле доплелась до столика двоюродного братца, который с братками вспоминал перипетии своей бурной молодости. Припомнили, как вместе пировали, как на спор, запросто могли выпить ящик пива или литр водки без закуси, как ходили бить морду пацанам из соседнего двора, как шалили на дискотеках и прочее, прочее.
– Володя. Братик, меня обидели, – заливаясь слезами, поправляя декольте, оказавшееся почему-то на спине, пожаловалась родственница. – Эти козлы приставали ко мне, домагивались. Я им сказала, что я – твоя сестра, а они тебя послали. Они тебя послали, они сказали, что ты – говнюк!
Естественно, что «Монро» Капусткина несколько приукрасила случившееся, но кто обвинит подвыпившую женщину в излишнем драматизме?
Владимир Геннадьевич, воспоминания о бурной молодости, сыграли здесь не последнюю роль, разозлился:
– Где эти жабы? Какая сволочь тебя обидела? Да я ему пасть порву, я ему нос отгрызу, я ему…
Вована поддержали собравшиеся, предводимые «Монро», они двинулись к столику парней, охраняющих Скелета и Толстого.
Толпа подвыпивших гостей на ребят никакого впечатления не произвела, они-то все еще думали, что снимается кино. Через минуту они уже так не думали, у них просто не осталось на это времени. Драка началась. Ребята как могли отбивали удары, но с каждой секундой приближался неутешительный финал. Драка перекинулась на соседние столики, в нее уже были вовлечены совершенно непричастные люди.
В довершении ко всему, за одним из удаленных от драки столиков, неудачно открыли бутылку шампанского. Пробка со звуком похожим на пистолетный выстрел вылетела из бутылки, перелетела через весь зал и попала в лоб самому Капусткину.
В суматохе, неразберихе и алкогольных парах этот выстрел был принят за пистолетный. Капусткин от неожиданности грохнулся в обморок, а кто-то из рядом дерущихся истошно завопил:
– Вована завалили, суки.
Этот крик был подхвачен истеричным женским воплем:
– Человека убили! Помогите, скорую.
Драка из вялотекущей превратилась в настоящую бойню, так как теперь дрались из принципиальных соображений: отомстить за настоящего пацана, за дружбана!
Находящегося в глубоком обмороке господина Капусткина утащили с поля боя и доставили в ближайшую больницу.
Скелет и Толстый ползком на четвереньках покинули помещение. Они столкнулись в дверях, с заходящим в зал Парамоновым.
