Уникум - Клюева Варвара (читаем книги онлайн бесплатно полностью .txt) 📗
И тут мои нервы не выдержали. Словно в далеком детстве, я бросилась на землю ничком и разрыдалась.
Глава 11
Кто-то поднял меня с асфальта, кто-то гладил по голове, кто-то бормотал бессмысленные успокоительные слова. Я ничего не соображала и воспринимала все как в тумане. Не помню, каким образом я очутилась в медпункте. Очнулась я уже в кабинете от резкой, почти враждебной реплики:
— Нет, вы не станете делать ей укол, доктор! И в изоляторе мы ее не оставим. Извините, но у вас тут в последнее время чересчур высокая смертность.
Несоответствие между знакомым, слегка петушиным голосом и совершенно чужими жесткими интонациями поразило меня настолько, что я окончательно пришла в себя. Сфокусировав взгляд, я обнаружила, что лежу на клеенчатой кушетке, а рядом по-бойцовому нахохлился Прошка, заслоняющий меня от молодого человека в белом халате. Лицо молодого человека выражало полную растерянность, постепенно вытесняемую обидой.
— На что вы намекаете? Я не позволю оскорблять себя подобным образом! По какой бы причине ни умерла ваша знакомая, я не имею к ее смерти ни малейшего отношения. Вероятно, у нее было слабое сердце, вот и не выдержало. В состав лекарства, которое я ей ввел, входил препарат для поддержания сердечной деятельности, но, наверное, этого оказалось недостаточно. Моей вины тут нет. Уверяю вас, я тщательнейшим образом прослушал пациентку, но никакой патологии не обнаружил. Бывает, и серьезное обследование не позволяет сразу дать заключение о болезни. У меня не было оснований принимать какие-либо экстренные меры. Так что ваши экивоки здесь абсолютно не уместны.
— Успокойся, Коля, — услышала я низкий голос Татьяны, стоявшей у меня в изголовье. — Никто не хотел тебя обидеть.
Взгляд молодого человека мгновенно смягчился.
— Да, конечно, я понимаю, вам сегодня здорово досталось. Извините меня. Но уверяю вас, это средство абсолютно безвредно.
— Нет! — категорично повторил Прошка. — Никаких уколов! Лучше накапайте ей валерьянки.
Мне надоело присутствовать при этом обмене любезностями в качестве неодушевленного предмета, и я решила подать голос:
— Спасибо, ничего не нужно. Мне уже лучше.
Прошка стремительно обернулся, и по его лицу я поняла, какое огромное облегчение он испытал.
— Варька, ты до стоянки дойти сможешь?
— Я категорически не рекомендую. Вы хоть понимаете, чем это грозит?
— За кого ты меня принимаешь? — сказала я Прошке, проигнорировав замечание встревоженного эскулапа. — За старую развалину?
— Вы не понимаете, — не сдавался Николай. — Не далее как сегодня утром вы испытали тяжелое потрясение, целый день находились в состоянии сильнейшего стресса, а только что перенесли еще один удар. Сейчас вам нужен полный покой, иначе я ни за что не ручаюсь. — Он снова перевел взгляд на Прошку:
— Вы отдаете себе отчет в том, что делаете? Если случится непоправимое, вина будет целиком лежать на вас.
— Не волнуйтесь, доктор. — Я решила разрядить атмосферу. — Этот субъект вот уже много лет пытается свести меня в могилу, но безрезультатно. От меня так просто не избавишься.
— Сейчас ты у меня договоришься! — немедленно среагировал Прошка.
— Ребята, сейчас не время дурачиться, — призвала нас к порядку Татьяна. — Варвара, тебе и впрямь не мешало бы отлежаться.
— Нет! — воскликнули мы с Прошкой в унисон.
— Ничего со мной не случится, — добавила я.
— Ну что ж… — Николай растерянно развел руками. — Боюсь, медицина в данном случае бессильна. Возьмите с собой нитроглицерин по крайней мере. А лучше одумайтесь, пока не поздно.
Но я уже слезла с кушетки и направилась к двери. Прошка последовал за мной.
— Нитроглицерин! — напомнила Татьяна, нагнала нас и подала мне упаковку с маленькими желеобразными шариками. — Если что, сунешь под язык две штуки. В гору не спешите. Сейчас вредна любая нагрузка на сердце.
— Ладно, спасибо вам. — Я взялась за ручку двери. — Извините, если что не так…
— Бред какой-то! — пробормотал на прощание Николай и помотал головой.
В коридоре, угрюмо подпирая стенку, ждали Леша с Марком и Владислав. Увидев меня, все трое немного приободрились.
— Ну, оклемалась немного? Идти сможешь? — спросил Леша. — Мы уж испугались, что тебя здесь оставят.
— И оставили бы, — заверил его Прошка. — Я как раз вовремя успел. Еще чуть-чуть, и Варьке вкололи бы ту же гадость, что и Нине.
Я поежилась. Славку с Марком передернуло. Напоминание о Нинке лишило нас всякого желания разговаривать. Мы четверо наскоро попрощались со Славкой и ушли.
Заснуть в ту ночь мне не удалось. Едва я закрывала глаза и начинала погружаться в дрему, сердце вдруг болезненно сжималось от какой-нибудь обрывочной мысли или воспоминания. Три года — три счастливых, безоблачных студенческих года — Нина была мне подругой. Ее смерть вдруг разом перечеркнула и наш болезненный разрыв, и последующее десятилетнее отчуждение. Наверное, только теперь я осознала, как много потеряла десять лет назад…
Я относилась к Нинке чуточку покровительственно, впрочем, как и она ко мне. Я подтрунивала над ее влюбчивостью, время от времени выливала на потерявшую голову подругу ушаты холодной воды, чтобы хоть немного ее отрезвить, а потом прилагала немалые усилия, стараясь рассеять ее уныние, вызванное очередным разочарованием. В свою очередь Нинка, словно снисходительная и любящая старшая сестра, пыталась привить мне вкус к разным пустячкам, занимающим не последнее место в жизни каждой уважающей себя женщины. Она учила меня укладывать волосы, ухаживать за кожей, пользоваться косметикой. Надо признать, ученицей я была на редкость нерадивой и бестолковой, но Нинка никогда не теряла ни надежды, ни терпения. Она придумывала для меня фасоны и шила платья, которые я от лени не удосуживалась носить, дарила мне по каждому поводу и без повода косметику, изящные безделушки, украшения, подсовывала журналы мод и всевозможные рецепты чудодейственных притираний.
До ее замужества наши отношения не омрачила ни единая тень. Слишком разные по характеру и темпераменту, мы не соперничали, не завидовали друг другу, ничего не пытались друг другу доказать. Вместе нам всегда было интересно и легко. Казалось бы, ничто не могло изменить сложившегося положения вещей…
Поначалу Нинкин роман с Мироном я восприняла как очередное скоротечное увлечение. Из-за личной неприязни к Мирону я даже не пыталась влиять на подругу — боялась обвинения в пристрастности. Да и зачем, если, по моим прикидкам, вся любовь должна была кончиться через месяц? Когда Нинка объявила мне о своем решении выйти замуж за моего заклятого врага, я решила, что это дурацкий розыгрыш. В тот день мы впервые крупно поссорились. Потом, конечно, помирились, попросили друг у друга прощения, но неприятный осадок остался. За первой ссорой последовала другая, потом еще и еще, и в конце концов я вынуждена была себе признаться, что нашей дружбе пришел конец.
И вот я лежала без сна в палатке, прокручивала в памяти далекие и недавние события и все больше проникалась горьким сознанием того, что теперь ничего нельзя ни вернуть, ни изменить. Нинка потеряна навсегда…
На другое утро лица Прошки, Марка и Леши яснее всяких слов сказали, что им тоже едва ли сладко спалось. Несмотря на тяжелый, суматошный год и хроническую усталость, до отпуска они, пожалуй, выглядели куда свежее. Проявив редкостное единодушие, мы решили в пансионат в этот день не ходить. По счастью, Леша успел вчера наполнить прихваченную с собой канистру до того, как нас оглушили известием о Нинке, так что вопрос о воде не стоял. Конечно, каждый из нас понимал, что в таких обстоятельствах бросать Славок на произвол судьбы, мягко говоря, не очень красиво, но, в конце концов, решили мы, вряд ли им станет легче, если на них свалятся еще четыре трупа.
Мы вяло приготовили завтрак, к которому никто, за исключением Прошки, практически не притронулся, немного посидели в молчании за столом и разбрелись по плато кто куда. Смотреть друг на друга, а тем более разговаривать, не хотелось.
