Вся правда, вся ложь - Полякова Татьяна Викторовна (книга регистрации .TXT) 📗
Квартира у Агатки большая, при желании можно приютить десяток гостей. Я бы могла лечь на диване в кабинете, но, получив пижаму, устроилась в ее постели. Сестрица не возражала. Легла рядом, закинула руки за голову и уставилась в потолок. В темноте видеть ее лицо я не могла, но доподлинно знала: хмурится сестрица. Если брови не насупишь и челюсть как следует не стиснешь, непременно разревешься.
– Эй, – позвала я с внезапной робостью. Она повернулась. – Знаешь, чего я боюсь: вдруг мама права? Мы закончим жизнь одинокими старушенциями.
– Мы можем завести пуделя, одного на двоих.
– Остроумно.
– Если бы ты всерьез хотела, давно бы вышла замуж.
– Точно, – хмыкнула Агатка. – Проблема в том, что замуж я хочу за конкретного человека, а он далек от мысли на мне жениться.
– Может, передумает.
– Может. Со своими проблемами я как-нибудь справлюсь. Меня куда больше волнуют твои.
– У меня нет проблем. Кончились.
– Как же. Свистнет твой Стас, и ты опять к нему побежишь. Побежишь?
– Он не свистнет, и я никуда бежать не собираюсь. Я вообще решила замуж выйти. Правда, пока не знаю за кого. Но надеюсь, на днях подвернется что-нибудь подходящее. А там, глядишь, и тебя пристрою. Так что пудель нам не понадобится.
– Балда, – смеясь, сказала Агатка, обнимая меня, а я немного повозилась, устраиваясь поудобнее, и закрыла глаза.
Утром Агатка плескалась в ванной, а я готовила завтрак. Когда она появилась в кухне, стол был накрыт. Запах кофе витал в воздухе, вилки лежали на цветастых салфеточках. Окинув взглядом плоды моих трудов, Агатка усмехнулась.
– Судя по всему, на работе я тебя сегодня не увижу, – сказала она, плюхаясь на стул.
– Отчего же? Хотя направление твоих мыслей мне нравится. Я кое с кем планировала встретиться. Хочешь, расскажу?
– Не хочу. Шерлок Холмс у нас сегодня ты, а я на роль Ватсона не гожусь. Он глуповат, а у меня ума палата. Так что обходись как знаешь.
– И на том спасибо, сестрица. Может, все-таки звякнешь мадам Савельевой, чтоб она встретила меня с распростертыми объятиями? А еще было бы здорово узнать местонахождение дворника…
– Может, ты тогда до обеда подремлешь, а я побегаю? Делать-то мне все равно нечего…
Агатка не только позвонила Савельевой, но была так любезна, что лично доставила меня к салону красоты.
– Дерзай, – буркнула мне на прощание, и я потопала к стеклянным дверям, гордо вскинув голову, чтобы видела сестрица: я бреду сквозь ненастья этой жизни, не теряя бодрого мужества.
Сбоку висела скромная вывеска «Салон «Афродита». Работу здесь начинали в девять, я прибыла как раз к открытию и очень надеялась, что хозяйка уже здесь. За стойкой блондинка лет двадцати пяти что-то терпеливо объясняла даме в мехах.
– Здравствуйте, – сказала я громко, пытаясь привлечь к себе внимание.
– Одну минуточку, – кивнула мне блондинка. Тут из боковой двери показалась сама хозяйка Римма Савельева.
– Фенечка, – заголосила радостно, не иначе как рассчитывала на клиентку. Зря. Впрочем, не худо бы заглянуть к косметологу, говорят, это не только благотворно сказывается на внешности, но и способствует оптимистическому отношению к жизни. – Агата предупредила, что ты придешь. – Она окинула меня цепким взглядом и затараторила: – Мастера у нас прекрасные, Оля и стрижет, и красит великолепно, она как раз свободна. Процедуры по телу тоже можно сделать прямо сейчас. К косметологу придется записываться. Они у нас нарасхват.
Она еще минут пять расписывала достоинства своих мастеров, а я с тоской подумала: наверное, выгляжу хуже не бывает, если, по мнению Римки, все они мне срочно понадобились. Сестрица тоже хороша, могла бы сообщить, зачем я сюда пожалую…
– Отлично, – кивнула я, когда мне в руки сунули пухлую папку с перечнем всех возможных процедур. – Агатка не сказала, по какой нужде я здесь? – Римма похлопала ресницами, пытаясь отгадать, что еще способна для меня сделать, я вздохнула и продолжила: – Собственно, я пришла задать пару вопросов. Касаются они Одинцовых. Ты ведь дружила с Ириной?
Растерянности в Риммином лице прибавилось.
– Дружила… – кивнула она. – А в чем дело?
– Одинцов теперь наш клиент, – соврала я, впрочем, совсем уж откровенным враньем это не было. – Вот Агатка и отправила меня задать тебе вопросы. – Сестрицу я приплела, чтобы придать себе значимости. Все Агаткины знакомые ее малость побаивались, и портить с ней отношения Римма точно не рискнет.
– Идем в мой кабинет, – кивнула она и летящей походкой отправилась по коридору, я едва за ней успевала.
Кабинет оказался совсем крохотным, стол, два кресла, стеллаж с папками. Римма устроилась за столом, убрала с лица прядь волос и уставилась на меня. Чувствовалась в ней нервозность. Я сняла пальто, бросила его на спинку кресла, давая понять, что отделаться от меня за пять минут не получится, села и улыбнулась.
– Ты давно Одинцовых знаешь?
– Его лет семь, Ирину с того момента, как они начали встречаться. Мой тогдашний гражданский муж, чтоб его черти слопали, с Генкой дружил, ну, он к нам и захаживал. Потом муженек мой свалил в Германию за лучшей жизнью и вскоре потерялся. Обещал меня к себе забрать, как только устроится. Видать, еще не устроился, всего-то три года прошло, ждем-с. Не столько его, сколько двенадцать тысяч евро, которые он прихватил, чтоб новую жизнь начать. Но на наши отношения с Генкой бегство супружника никак не повлияло. Он, кстати, и от него прячется, может, думает, я внезапно нагряну, его адрес разузнав. Очень надо. Денег-то, конечно, жалко, а этого козла нисколечко. Одинцов – добрая душа, пытался его отыскать, когда в Германию ездил, общих знакомых обзванивал…
Сообразив, что о бывшем Римка способна говорить бесконечно, я поспешила прервать словесный поток:
– Значит, ты неплохо их знаешь? И Одинцова, и его жену?
– Само собой. Я к ним на дачу ездила, почти каждый выходной, пока они ее не продали. Деньги на дом собирали, вот и пришлось продать. Да и зачем им дача, если дом, считай, в лесу. И так встречаемся часто: праздники, дни рождения. Накануне, ну, перед тем, как все случилось, мы у них в гостях были.
– Мы – это кто?
– Я, бойфренд мой, Костя Шмелев с женой и Ступкин. Этот без жены был, она к матери с дочкой уехала, еще Генкин брат, Витька.
– По какому поводу собирались?
– Да без повода. Ира у меня обслуживалась за неделю до этого. Слово за слово, она и говорит: приходите в гости. Посидим, выпьем… Она хлебосольной была, компании любила, но уже который год дома сидела, общения ей малость не хватало.
– Одинцов не хотел, чтобы она работала?
Римма пожала плечами:
– Ничего подобного не слышала. Ирина библиотекарь по образованию, зарплата – одно название, не работа, а благотворительность.
– Но ведь можно было другую работу найти.
– Наверное. Но если не искала, значит, все их вполне устраивало. Они вообще жили душа в душу, я тебе так скажу: если б Ира чего захотела, Генка возражать бы не стал. Он на нее только что не молился.
– А она?
– И она его любила. Я, признаться, глядя на них, по-хорошему завидовала. И не я одна. Отличные ребята, любят друг друга, всегда вместе. Раньше Одинцов с моим раз в неделю в баню отправлялся, считай, каждый выходной на рыбалку, во вторник – пиво в «Бюргере», в пятницу – водка, могли загулять до субботы и воскресенье прихватить. Вот скажи, чего моему козлу не жилось?
– Так ведь козел, – пожала я плечами.
– Это точно, – вздохнула Римма. – Короче, как только Одинцов женился, все эти тихие мужские радости сразу побоку, мой-то еще злился, все подкалывал: подкаблучник, за юбку бабы держишься. Они и отдыхать вдвоем ездили, без всяких там друзей, шумных компаний, устраивали себе медовой месяц. Даже брата Генка не брал, хотя обычно везде с собой таскает…
– Брат у него инвалид?
– Ну, ходит, слава богу, на своих ногах, и с головой вроде порядок. У него с детства какое-то нервное заболевание, начинает задыхаться ни с того ни с сего, аж до обморока. А наши врачи, известное дело, вместо того чтоб до причин докопаться, сбагрили парня на инвалидность, и все дела. Генка к кому только ни обращался, он ведь младшему вместо отца, мать у них погибла, когда Витьке лет четырнадцать было. Само собой, на больного мальчишку это не лучшим образом подействовало. Зато руки у него золотые, что угодно починит. Тем и живет. Со здоровьем у него последнее время вроде бы наладилось. Но сверстников он сторонится и вообще… нелюдимый, одним словом, хотя с нами ведет себя совершенно нормально. Привык, наверное. Ирина его очень жалела, она деваха добрая. Жил Витька отдельно, после свадьбы молодые квартиру снимали, чтоб его не стеснять, ну и самим вольготно себя чувствовать.
