Невезуха на все сто - Яковлева Елена Викторовна (электронная книга TXT) 📗
Кипарисовна встретила меня чуть ли не с распростертыми объятиями — видно, издалека почуяла во мне клиентку. Правда, узнав, какая нужда меня привела, слегка разочаровалась — много ли получишь за замену замка? — но тем не менее обещала посодействовать.
— Забегу тут к одному по соседству. Он мой должник, если дома, то зайдет. А что с замком-то, сломался?
— Да… То есть нет. Просто я ключи потеряла.
— Ох и рассеянная!.. — укоризненно покачала головой Кипарисовна. — Все она чего-то теряет: то пуговицы, то ключи… Ладно, будет тебе мастер, беги за новым замком, пока магазины не закрылись. Ну, что застыла?
Еще бы мне не застыть, когда я увидела за ее спиной такое, такое… Не привидение, конечно, но кое-что из той же области. Мое махровое покрывало в дельфинах, свисающее с натянутой поперек кухни веревки. Уточняю, если кто не понял: поперек кухни Кипарисовны!
Через два часа в двери моей квартиры было сразу два новых замка, но спокойней мне от этого не стало. Даже еще тревожнее. Из-за покрывала. А уж я себя и так и сяк убеждала, не хуже Инги, что это простое совпадение, что таких покрывал полным-полно на бескрайних просторах СНГ, а душа знай свое: мое это покрывало — и все тут. Да, но как оно попало к Кипарисовне? А чего тут гадать, из лифта, вестимо. Тогда она точно видела труп. Или, другой вариант, труп увезли, а покрывало она уже потом подобрала.
Постойте, но почему милиционеры оставили покрывало в лифте, ведь это же первейшая улика! То ли они и впрямь такие безнадежные, какими их считает Инга, то ли не имеют никакого отношения к исчезновению мертвеца. Ну это уж какая-то запредельная чушь! Ну кому он мог еще понадобиться, кроме милиции? Не мог же он сам уйти, в конце концов! Нет, надо кончать с этими упражнениями для ума, не то у меня галлюцинации начнутся!
Я еще раз убедилась в надежности новых замков и закрыла дверь на цепочку. Затем накапала себе чуть не полстакана валерьянки, выпила залпом и еще засветло забилась на Петькин диванчик. Заснула практически моментально — в этом смысле я просто феномен какой-то, — а проснулась от душераздирающе громкого телефонного звонка. Спрыгнула с дивана и подхватила трубку, лихорадочно соображая, что сейчас: вечер или утро. На мое заспанное «да» никто не отозвался, в трубке было так тихо, будто ее подключили к открытому космосу. Я протерла глаза и посмотрела на часы: они показывали полтретьего. Ночи!
Я снова рухнула на диван с намерением отключиться еще часиков на десять-пятнадцать, но тщетно. Сначала я проклинала того придурка, что ворвался в мое призрачное спокойствие своим идиотским звонком! Потом я проклинала отечественную телефонную связь. «У них там все провода соплями склеены», — злобно бормотала я в подушку. А кончилось тем, что я решила: а звоночек-то неспроста раздался. Наверняка в нем есть нечто зловещее, тайный знак, призывающий меня готовиться к новым потрясениям.
Мне хотелось немедленно позвонить Инге, но я все-таки дотянула до восьми утра. Ровно в восемь ноль-пять с сотового Инги мне отозвалась механическая баба со своим безнадежным: «Абонент не отвечает или временно отсутствует. Попробуйте позвонить еще раз». По квартирному меня отшивали разными голосами, но одним и тем же текстом «их нет дома», после чего бросали трубку. Я даже не успевала спросить, с кем говорю. Я тихо сходила с ума до вечера, а вечером случилось еще кое-что, добившее меня окончательно. По крайней мере морально.
Если по порядку, то события развивались следующим образом. Делать я, как вы понимаете, ничего не могла, разве что время от времени безуспешно названивала Инге. Промаявшись в таком режиме весь день, к восьми вечера я буквально с ног валилась от усталости, как будто разгрузила вагон дров. Я даже перестала звонить Инге по причине навалившегося на меня холодного безразличия, граничащего с трупным окоченением. Если я о чем и мечтала, так это о том, чтобы вымотаться до последней степени и впасть в летаргию. Спать, спать… И пусть сон этот будет липким, как руки упыря, и пусть я буду барахтаться в булькающем вареве ночных кошмаров, лишь бы только это длилось бесконечно…
Наверное, я бы все-таки довела себя до такого состояния, если бы дело не испортила соседка Раиса, завалившаяся ко мне, когда я совсем утратила чувство времени. Не стану утомлять подробным описанием того, что я чувствовала, открывая дверь. Я-то была почти уверена, что это пожаловали меня арестовывать, руки у них наконец до меня дошли. Скажу только, что никакого облегчения при виде Раисы я не испытала, потому что, как я уже отмечала выше, все чувства во мне атрофировались.
Итак, я открыла дверь и с тупым удивлением уставилась на Раису:
— Ты? А который час?
— Первый, — не моргнула глазом Раиса. — Можно к тебе?
— Проходи. — В принципе я никогда не поощряла подобные Раисины визиты, но сейчас мне было все равно.
— Что, опять напился? — дежурно поинтересовалась я, имея в виду Раисиного мужа Василия, отличавшегося простотой нравов, и пошла ставить чайник на плиту.
— Урою, урою я эту скотину, — промычала мне вслед Раиса. — Сейчас же ментов вызову.
Я-то знала, что никого она не вызовет. А хорошо бы вызвала, чтобы меня загребли вместе с ее алкашом. По крайней мере веселее будет.
— Как саданул, зараза! — пыхтела за моей спиной Раиса. — А чтоб ты сдох, чтоб ты керосина нахлебался, урод!
Старый репертуар, хоть бы что-нибудь новенькое придумала для разнообразия, ведь я все уже наизусть знаю, могу с любого места за Раису продолжить. Например, сейчас она скажет: «Если бы не этот алкан, я бы горя не знала».
— И если б не этот алкан… — стала с чувством выводить Раиса.
Мне это надоело.
— Вон телефон, видишь? А номер милиции 02. Уж не знаю, загребут ли они твоего Васю на пятнадцать суток, но если хорошо попросишь — отметелят.
Раиса, разумеется, и пальцем не шевельнула, только часто дышала и смотрела на меня исподлобья.
— Скажи, почему ты нас так не любишь? — спросила вдруг она.
А вот это уже что-то новенькое. И вопрос поставлен нетрадиционно. Как бы подразумевая, что я обязана любить и Раису, и ее алкаша Василия вкупе со всем человечеством, но почему-то не люблю. Вынуждена признать, что в чем-то она права. То есть человечество я люблю, но в целом, как понятие, в широком смысле слова, а вот отдельных его представителей и, в частности, Раису и ее домашнего террориста не очень. А за что мне их любить? За то, что Василий бьет Раису не реже трех раз в неделю, не реже двух — спускает с лестницы, и столько же раз сама Раиса бегает ко мне плакаться? Заметьте, без всякого приглашения! Но объяснять Раисе, «за что я их так не люблю», у меня не было настроения, тем более что она и не настаивала.
— Чаю хочешь? — поинтересовалась я.
— Давай, — с ходу согласилась она. Не помню, чтобы она когда-нибудь отказывалась.
Через пять минут чайник на плите уже гудел как паровоз. Я поставила на стол чашки и приготовилась выслушивать Раисины жалобы на «этого козла», но она продолжала «оригинальничать», против обыкновения заговорив не о муже, а почему-то обо мне. Ох, не к добру все это, подумала я и, как выяснилось позже, оказалась права.
— Счастливая ты, Танюха. — Раиса прицелилась в меня подбитым глазом. — Живешь как у Христа за пазухой. Никто тебе не указ. Свободная женщина!
Я даже чаем поперхнулась.
— Эх, и мне бы так… И это… Любовника себе завести молодого, чтобы этому старому хрену Ваське нос утереть. Попрыгал бы тогда, к-ко-зел! — вдохновенно спускала пары Раиса. — А что, я уж совсем ни на что не гожусь? — повела она рыхлым плечом, проглядывающим сквозь дырку в халате. — Ты-то себе вон какого красавчика отхватила, а я чем хуже?
— Какого красавчика? — Я чуть с табурета не упала.
— Да не притворяйся, — ухмыльнулась Раиса, — видела я, кто к тебе ходит. Не мужик, а картинка. Прямо Густаво Бермудес!
Хоть я и без понятия, кто такой Густаво Бермудес, все же без особого труда догадалась, кого Раиса с ним сравнивала. Да покойного Ингиного прибалта!
