Шансон для братвы - Черкасов Дмитрий (бесплатные онлайн книги читаем полные TXT) 📗

Один раз Денису даже удалось поговорить по телефону с ейным братцем, случайно заставшим Рыбакова у родителей.

Братец Олежка был зело умом скорбен и начал с недовольства тем, что Денис не приглашает его и всю эту безумную семейку на свои дни рождения. Потом он верещал о каких-то трудностях во взаимоотношениях Алины с какими-то вымогателями, обвинив Рыбакова в том, что это он их и подослал.

Из-за сильной родовой травмы Олег отличался абсолютным тупизмом и с трудом закончил медвуз, куда был принят по протекции мамаши. Работа врачом не особо ладилась, так как при осмотре «Великий Пилюлькин» едва мог добраться до слов «дышите — не дышите». Дальше для Олега начиналась сумеречная зона, и дело стопорилось.

Однажды, на пике своей медицинской карьеры, он порекомендовал пришедшему на осмотр гипотонику клофелин [38] в дозе, троекратно превышающей нормальную, и даже заставил выпить это при нем, едва не отправив больного на тот свет. Придурочного Айболита спасло только заступничество мамаши, добившейся его перевода в ЛТП [39], где он сразу же начал бухать и вскоре мало отличался от клиентуры заведения. На новом месте Олежек заведовал выдачей и приемом белья и твердо занял привычное для себя положение местного идиота.

На кухне сидели Юрий Иваныч и угощавшая его кофеем Ксения.

Иваныч зашел на минуту за набором отверток и сидел третий час, ждал Дениса, увлекательно повествуя о своих приключениях в молодые годы. Ксения с удовольствием слушала истории хозяина самого крупного ротвейлера в городе. Юра отличался тем редчайшим качеством прирожденного рассказчика, что даже самые обычные действия приобретали в его изложении неповторимый народный колорит и сияли всеми гранями хитроватого русского юмора.

В момент, когда Денис открывал дверь, Иваныч заканчивал рассказ о своем друге, истосковавшемся на корабле по женской ласке и в порыве душевного поиска, замутненного брагой из огнетушителя, перепутавшего каюту поварихи с каютой боцмана.

— Здоров, Юрик, я сейчас, только рыжего успокою, — вцепившегося, как клещ, Адольфа окончательно успокаивали обычно дубиной, но приветливый пес не обижался. — Ты на работу-то устроился?

— А как же. Уже неделю тружусь...

Питбуль переключился на пуделя, загнал Дашу под кровать и победно оглянулся на хозяина. Денис пошел в комнату и положил коробочку с серьгами и деньги в ящик стола. Оставлять что-либо в прямой досягаемости Адольфа было недальновидно — тот все брал на клык. Обещание владельцев питомника, что питбули после года становятся флегматичными, не оправдывались.

Рыжему монстру шел уже четвертый.

Нанесенный этим варваром ущерб исчислялся тысячами долларов. Единственным, да и то спорным, достоинством пса была его защитная подготовка, пройденная за двадцать уроков у инструктора Андрюши Айзенштайна, которые Денис окрестил «воспитание собаки-антисемита». Результат был отличный — питбуль работал по группе людей так же разрушительно и с огоньком, как ОМОН в цветочном ряду на рынке, где за полчаса до этого командиру отряда надели ведро с гвоздиками на голову и обозвали «русской свиньей». Айзенштайн обещал, что после прохождения курса тренировки Адольф перестанет трогать собак, но тот опроверг и эти прогнозы. Удары током электрического ошейника он игнорировал, самозабвенно вырубая любую приблизившуюся собаку. При этом Адольф трепетно обожал щенков, котят и вообще всех детей, что является отличительной особенностью бойцовых пород. Вопреки общественному мнению, сложившемуся под воздействием статей не очень умных журналистов.

Денис частенько удивлялся скудости мыслей авторов этих опусов, не удосужившихся даже проверить информацию, и полному их незнанию предмета, о котором. пишут. Потом махнул рукой — если хозяева клубов других пород не могут по-иному привлечь покупателей, кроме как оплаченной дискредитацией популярных боевых собак, то это их личное горе. В общества любителей бультерьеров, стаффордов и питов входят обычно достаточно состоятельные люди, которые могут себе позволить не обращать внимания на глупости. Собаки сами себя на породы не делят, а агрессивного дебила можно вырастить и из болонки, экстерьер здесь ни при чем.

Каков хозяин — такова и собака.

— Никто не звонил? — Денис присел к столу.

— Только «лучше, чем грузин». — Ксения налила мужу сок. — Хотел в гости заехать в воскресенье...

— Без базара. — Гурген Ваганович Котовский был большим приятелем Ксении и, по совместительству, старшим опером по грабежам и разбоям Главка. Со своей женой Нателой Ромуальдовной они частенько наведывались пообщаться и являлись, ко всему прочему, счастливыми обладателями такого же сумасшедшего питбуля со скромным именем Рафинад.

Ксения подозрительно взглянула на Дениса.

— Из образа не вышел?

— Не без этого, — живописать свое участие в гонках без правил Денис не стал. — Я тебе кое-что купил, в ящике, ма-аленькая коробочка.

Ксения живо отправилась в комнату. Как любая женщина, она была немного кривлякой и долго вертелась перед зеркалом, разглядывая обновку.

— Умеешь ты жену радовать, — прокомментировал Юра.

— А то! — Денис гордо надулся. — Как на новом месте?

Вопрос был животрепещущий.

Юра долго не мог устроиться по специальности по причине переизбытка доморощенных поваров, заполнивших рестораны и упорно травивших посетителей. На Иваныча смотрели с подозрением, предполагая его принадлежность к общей массе, особенно после его коронных фраз — «Все блюда можно есть, но некоторые только один раз» и «Не все грибочки одинаково полезны», которые он произносил очень серьезно и потом страдал от того, что его в очередной раз не поняли.

— Нормально, вчера банкет обслужил. — Денис закурил и приготовился слушать. — «Крыша» кушала. Накрыли нормально, а тут директор мне и говорит — ты, мол, раздели икру не на восемьдесят порций, а на сто двадцать, их шестьдесят человек, по две чтоб было. Я не понял, говорю, а если закупка контрольная до этого будет? Я в тюрьму не хочу. Да и гости могут обидеться, вес порции двадцать пять грамм, а тут и двадцати не наберется. Это ж заметно сразу... Так мне по морде и получать? Скажут, ворую. Не, говорю, не пойдет. Директор давай подпрыгивать, делай, говорит, что хочешь, но чтоб все довольны были...

— Барыга есть барыга, — сказал Денис.

— Тут эти приезжают, я к ним, говорю, сказано, чтобы вы довольны были, чего изволите? — Судя по ехидному выражению лица Иваныча, он всласть поиздевался за вечер. — Там двое здоровых было и маленький один, вообще шибздик, так больше всех орал. Здоровые-то говорят, ну, водка чтоб не «левая», с мясом нормально, ассорти на закуску, а маленький так пальцы сделал, — Юра показал «козу», — и давай кипеж поднимать — осетрина должна быть копченая, балык, фрукты экзотические, перечислять начал — авокадо, манго, бананы какие-то розовые... Я от здоровых-то развернулся и за мелким пошел. Ты чо, орут, страх потерял? Да нет, говорю, ваш товарищ мне пальцы показал, я и подумал, что он главный, испугался, что не услышу его. Ну, здоровые мелкого заткнули и опять мне про водку талдычат. Я-то знаю, что водочка у нас туфта, ее директорский кузен в трюме, ресторан-то плавучий, из баржи переделан, шлангом в бутылки закачивает. Из-под чего есть посуда, и в меню пишем. Нет, говорю, водочку я вам не рекомендую, к мясу коньяк возьмите... Сам думаю, а чем коньяк-то лучше? Тем, что тот же кузен чайную заварку в свое пойло добавляет, меньше риск отравиться. Из того же сырья и мастырит... Те уперлись — нет, говорят, «Абсолют» давай. Я так и сел... До банкета час, а с этими проверяющими я вообще ничего не успею. И бутылок из-под «Абсолюта», как назло, нет, кончились три дня назад... Говорю, может, лучше вино, к мясу-то оно аристократичнее будет. Мелкий опять орать, мол, вино пить беспонтово, как и пиво... Ну, как насчет других вин, не знаю, а насчет нашего — тут он не прав... Здоровые задумались, тащи, говорят, вино, а потом водку. Ну, на сердце полегчало, после нашего вина они «Абсолют» от фекальных вод не отличат. Винцо у нас убойное, в цистерну, где оно хранится, при каком-то шмоне один посетитель полкило героина скинул, а он и растворился. Сейчас, кто стакан примет — с копыт, у нас его даже сторож не пьет — боится. Зато платят все хорошо, мне рассказывали, что и не помнят, кто что заказывал. Но, думаю, тут главное — не переборщить с винцом, а то, если шестьдесят рыл здесь улягутся, куда ж мы их денем? Ну и вопрос с икрой решать надо. Я к здоровым, спрашиваю, надо порции делать? А они мне, мол, давай просто в банках, сами разберемся. Я на кухню ушел, сказал, чтоб графины вином наполнили и в холодильник. Если его комнатной температуры подавать, вкус больно омерзительный, героин в нос так и шибает, а холодненькое — нормально, не чувствуется... Тут торт у меня подоспел, надо его коньяком заправить. Пошел к директору, дайте, говорю, нормального грамм сто. Он для себя настоящий держит. А директор наш, мы его Пархатычем кличем, не дает, выпьете, говорит, вместо торта. Ты, говорит, вина залей, и все. Я ему — вы что это такое говорите, у нас что, теперь все блюда с наркотой будут? Может, заместо соли кокаин использовать, он тоже белый? Пархатыч посерел весь, уволю, шепчет. Это мне потом рассказали, был уже случай... Его корефаны попросили в трюме мешок анаши спрятать, так повар перепутал с базиликом и в соляночку сыпанул. Сильно пьяный был. Вкус был ваше, супец курить можно было... Посетителей после этой соляночки мусора прям на улице хватали, те совсем обалдевшие были. С тех пор наш директор очень болезненно все намеки на наркотики воспринимает. А я не знал, врезал ему в конце — давайте, говорю, наш ресторан из «Штиля» в «Шприц» переименуем, а то стыдно людям в глаза смотреть, впечатление создается, что мы боимся чего-то. Ну и винцо наше, говорю, не стаканами продавать будем, а порциями, внутривенно... Пархатыч за сердце. Я вниз спустился, кузену его говорю — директор распорядился выходить из подполья, давай на палубе разливай, ничего не бойся. Тот вольтанутый, грузчиков позвал, те бочки на палубу вытащили... Тут «крыша» приезжает, я их встречаю. Они и спрашивают, что, мол, за Менделеев на носу целую лабораторию устроил? Помпа воду из Невы качает, придурок чай кипятит, у него как раз на линии коньяк стоял, пробки крутит и акцизные марки клеит. Я им — вот, новая форма обслуживания, все теперь при клиенте готовят, директор сказал, что его родственник «Абсолют» лучше шведов делает, из отечественного сырья и на нашем оборудовании. Те чуть с трапа не упали, где, говорят, этот новатор? То-то после каждой попойки полкоманды неделю встать не может. Ну, Пархатыча притащили, он от вида водочного заводика едва с ума не сошел. Стали в него «продукт» вливать, он верещит, на здоровье сетует. Кузена не поймали — он, как рожи их увидел, с борта сиганул и уплыл. Я не досматривал, что дальше было, ушел, у меня горячее на плите...