К черту моральные принципы - Лис Алина (бесплатная библиотека электронных книг .txt) 📗
В целом же картинка складывалась довольно-таки стройная: торговцы антиквариатом, древний город Кострома, госархив – хранилище всяких старинных документов и железнодорожные билеты. Значит, незнакомец предпочитает добираться в Кострому поездом. Вполне разумный выбор.
Стройную картинку несколько подпортил последний номер. Он принадлежал радиостанции с дурацким названием «Свобода Звука», вещающей на длинных волнах, а потому совершенно мне не известной. Даже само словосочетание «длинные волны» ассоциировалось у меня исключительно со старинными радиоприемниками, которые нужно было втыкать в специальную розетку для радио.
Связать между собой «длинные волны» и гипотетический антиквариат как-то не получалось. Может быть, преступник хотел дать на радио объявление о продаже? Бред какой-то. Гораздо вероятнее, что там у него засел какой-нибудь сообщник.
Эта простая мысль так меня поразила, что я даже вскочила со стула. Ну конечно! Нет же такого закона, который запрещает соучастникам преступлений работать на радио или даже на телевидении! Надо уточнить у Риты. А еще надо обязательно наведаться на эту радиостанцию, благо на сайте указан и адрес. Пожалуй, не буду откладывать в долгий ящик: поеду сегодня же, по окончании застолья. Работать там по случаю праздника вряд ли кто-то будет, но хоть покручусь вокруг, разведаю что к чему.
Окрыленная этой замечательной перспективой, я выключила компьютер, спрятала поглубже в сумочку мобильник и отправилась обратно к родне, – меня уже дожидались восхитительные рулетики из свинины с сыром и ананасами.
После того как мы всем семейством отдали должное горячему, наступил момент торжественного выноса Его Величества Торта. Естественно, что с маминым талантом к готовке покупные торты мы дружно презирали. Каждый торт, рожденный ее бурной фантазией к очередному празднику, был уникален, ни на что не похож и восхитителен.
В этот раз нашему взору предстал пышный нежно-кремовый красавец, украшенный клубникой, бананами и взбитыми сливками (естественно, не из баллончика, а самыми настоящими, взбитыми в блендере). Увидев этот торт, Петя побледнел и снова горько разревелся. С его стороны это было стратегической ошибкой. Не напомни он всем присутствующим так явно о наказании, мама могла бы и забыть. Теперь же запланированную воспитательную акцию ничто не могло остановить.
Игнорируя умоляющий взгляд Маргариты, мама демонстративно унесла Петину тарелку на кухню. Плач перешел в ультразвук, у всех присутствующих заложило уши. Я подивилась терпению Маргариты. Кажется, ни я, ни Леня не были такими противными в этом возрасте. Или все-таки были? Папа и Леня опять вынесли рыдающего Петю и заперли в той же комнате.
На этот раз он угомонился быстрее, чем в прошлый. Мама по этому поводу даже намекнула Рите, что с ребенком надо обращаться строже, и пообещала завернуть с собой несколько кусочков торта для страдальца.
Прекрасный торт, как и все прекрасное в этом мире, быстро подошел к концу. Сыто отдуваясь, мы вылезли из-за стола. Умеют все-таки мои родители накормить так, что потом неделю думать о еде противно.
На часах было почти семь, а родственники не собирались расходиться. А, ну точно: завтра же выходной – значит, сегодня вечером будет семейный просмотр какой-нибудь старой комедии, совместное пение караоке и очередная порция нравоучений от всей семьи.
– Мам, пап, спасибо. Стол был просто невероятным, но мне надо ехать.
– Точно не хочешь остаться? – огорченно спросил папа. – Мы собираемся смотреть «Самая обаятельная и привлекательная», а еще мама купила новый диск с караоке.
– Нет, извини, никак не могу. Меня ждут.
– Подарок не забудь.
– Да, конечно. – Я открыла дверь в комнату, чтобы выпустить Петю и заодно забрать свое платье. Представшая нашему с папой взору картина исторгла из меня радостный клич, а из папы – горестный вопль.
На полу сидел Петя и с робкой радостной улыбкой вырезал из подаренного платья последнюю улитку.
Остальным улиткам парень со свойственной ему хозяйственностью уже нашел применение. В две или три из них Петя высморкался. Несколько штук оказалось пришито к дивану, а еще три наклеено на шкаф. Захотелось прямо расцеловать этого чудесного ребенка, который своим героизмом спас меня от необходимости приезжать на дальнейшие семейные торжества в сиреневом мешке.
Поднялся страшный гам. Мама и Маргарита хором распекали проказника, Петя хныкал, папа с Леней пытались засунуть улиток обратно в платье, словно ожидали, что те чудесным образом прирастут обратно…
Я решила, что это лучший момент для того, чтобы избавить родственников от своего присутствия:
– Всем пока!
Конечно, на мои слова никто не обратил внимания. Посчитав свой долг перед семьей выполненным, я вышла и аккуратно прикрыла за собой дверь.
Глава 4
Сев за руль, я достала заготовленную бумажку с адресом радиостанции. Название улицы Старохорошевский проезд не зря показалось смутно знакомым. Радиостанция находилась относительно недалеко от моего дома, между «Октябрьским полем» и «Полежаевской».
Это открытие так воодушевило меня, и без того обрадованную эпизодом с улитками, что я даже напевать начала. Все складывалось на удивление удачно. Вот сейчас быстренько найду загадочного убийцу, а потом домой, отсыпаться.
Трагическая и преждевременная кончина платья придала вдохновения. Я даже тайком прихватила одну улитку с намерением тоже наклеить или нашить ее куда-нибудь, по примеру племянника.
Уверена, она чудесно будет смотреться на старой джинсовой сумке, что пылится у меня в шкафу.
Найти Старохорошевский проезд оказалось задачей нетривиальной. Я раз пять ездила туда и обратно по прилегающей улице, потом плюнула и свернула во дворы. Двадцать минут осторожных маневров вокруг хрущевок не приблизили меня к цели. Пришлось взять языка из числа аборигенов. Но и это не помогло.
Не раз замечала: обитатели нерезиновой столицы делятся на тех, кто просто не знает географию города, и тех, кто не знает, но отчаянно этого стыдится. Для второй категории граждан признаться в тайном грехе означает покрыть себя несмываемым позором. Самый строгий допрос с пристрастием не заставит их сказать простое: «Не знаю, я не местный».
Вот на такого любителя родного края мне и повезло наткнуться.
В итоге скитаний я все-таки выбралась к трехэтажному строению, похожему на бывший детский сад. Здание было безжалостно втиснуто в и без того тесный московский дворик. От окружающего мира его отделял внушающий уважение забор из железных прутьев, с будкой проходной на углу.
В будке горел свет, да и окна в самом здании светились. Выходной, между прочим. Восьмое марта. Вечер. Они что – больные, работать в такое время? Или просто забыли свет выключить? Я обошла здание кругом и вернулась к проходной. Потайных калиток не встретилось, значит, попасть внутрь можно только этим путем.
Скорее, для очистки совести я взялась за ручку двери и толкнула ее. Она неожиданно мягко, без скрипа, подалась. Я заглянула внутрь, судорожно пытаясь придумать, что скажу охраннику, который наверняка где-нибудь рядом.
О-ля-ля, мне решительно везло. В будке было пусто, только хрипло бормотал радиоприемник в углу.
Честное слово, я не собиралась заходить! У меня не было никакого плана, я всего лишь хотела предварительно разведать диспозицию, чтобы завтра пробраться внутрь с заготовленной ложью и разыскать сообщника убийцы. Как надо вычислять сообщника и чем он отличается от обычных людей, я представляла очень смутно, но наделась, что негодяй хоть чем-нибудь да выдаст себя.
Я не собиралась заходить. Но будка была пуста, и до здания, в котором предположительно укрылся искомый негодяй, оставалось всего шагов десять.
Аргумент «хотя бы рассмотрю здание поближе» заглушил остатки осторожности. Пригибаясь, словно под артобстрелом, я рванула ко входу.
