Государственный обвинитель - Зарубин Игорь (читаемые книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗
— Я знаю одно место.
Конечно, ему никто сначала не поверил, но он поведал, как оказался в КПЗ с одним «афганцем», который измутузил рэкетира на рынке, как этот «афганец», почему-то проникнувшись к Склифу, шепнул ему:
— Откроешь свое дело — дам тебе пушку. Чтоб этим упырям так сладко не жилось. — Он очень зол был на рэкетиров.
И Склифосовскому поверили. Вот теперь шли к дому «афганца».
— Большого дождя не будет, — сказал Юм.
— Почему? — удивился Ванечка.
— По кочану. Раз маленький пошел, значит, большого уже не будет.
— Нет, я правду говорю. Вы мне что, не верите? — опять начал свой рассказ Склифосовский, забегая вперед и стараясь заглянуть Юму в глаза. — Он вообще оторванный, никого не боится.
— Хорошо, хорошо. — Юм сплюнул. — Посмотрим.
— К нему один на базаре подкатывал, чтобы он цену на мясо поднял. Лосина такой — смотреть страшно. Колька по дешевке торговал. Так он этого мужика чуть топором не зарубил. Когда в ментовку забрали, я с ним и познакомился.
— Ну не зарубил же, — ухмыльнулся Грузин.
— А зачем рубить? Зачем рубить? — не унимался Склифосовский. — Тот мужик плакал, как баба, на карачках от него по всему рынку бегал. Колька ведь контуженый, у него справка есть. Так что ему все по фигу. Его даже в тюрьму не посадят, если что.
— Посмотрим, — опять повторил Юм и снова посмотрел на небо. — А у него точно есть?
— А то? Сам мне намекнул. Сказал, что, если дело открою, мне может понадобиться. Обещал помочь. Точно есть, он оттуда притащил.
— Долго еще? — Мент поморщился от боли. — До вечера хоть дотопаем?
Деревню обошли стороной, по картофельному полю. На обувь налипала вязкая мокрая земля, и ее все время приходилось стряхивать.
— Он мужик свой, — мечтательно говорил Склифосовский, стараясь не замечать раздраженных взглядов остальных. — Когда в КПЗ сидели, все время меня защищал. Прицепился было один, так он его… Вот сами увидите. Я вас с ним познакомлю.
— Лучше бы сразу полило, — вздохнул Ванечка. — На станции под козырьком переждали бы, чтоб не волочиться по этой мерзости.
— «А я родился в яме под забором!» — завыл вдруг Грузин, и у всех по коже побежали мурашки. Может, от сырости, а может, от холодного, промозглого напряжения.
Дом стоял от деревни километрах в двух. Даже не дом, а целых три. Аккуратненький двухэтажный коттедж, сарай для техники и длинный, вросший в землю свинарник.
— Пусть Женька с ним идет, — сказал Юму Мент. — Ты не ходи, не надо.
— Ну что вы? — Склифосовский удивленно посмотрел на остальных. — Он мужик свойский. Посидим, выпьем, закусим. Сами увидите, что он…
— Да, пусть Женька идет, — согласился Юм.
Перед дверью Склифосовский долго отряхивался, прилизывал волосы, все никак не решаясь постучать. Оглянулся было назад, но там стояла Женя, загораживая путь к отступлению.
— Ну что, менжуешься? — спросила она со злой ухмылкой.
— Нет, почему? Ничего я не менжуюсь. — Он захихикал и наконец постучал.
Коля открыл сразу. Он оказался маленьким, щуплым пареньком. Только холодные, сосредоточенные глаза говорили о том, что Склифосовский совсем не врал.
— Что стоите под дождем? — спросил он, секунду посмотрев на Женю и заставив ее отвести взгляд. — Я как раз обедать собрался.
— Привет, Коля! — Склифосовский полез обниматься. — Как дела? Как жизнь, здоровье, успехи?
— Ты бы хоть представил. — Коля виновато улыбнулся, глядя на гостью.
— Ой, да, прости, прости. — Склифосовский никак не мог сдержать нервный смех и все время глупо хихикал. — Это Евгения, моя… Ну, так сказать…
— Евгения, — шагнула вперед Женя и протянула Николаю руку, ласково улыбаясь и стараясь на этот раз не отводить взгляд. — Мы работаем вместе. Много про вас слышала. Приятно познакомиться.
— И мне очень приятно. — Хозяин дома густо покраснел. — Да вы не стесняйтесь, проходите. Я вас сейчас обедом накормлю. Борщечку деревенского, а? Я такой борщ готовлю — объеденье, а не борщ.
Борщ действительно был отменный. Жирный, наваристый, со свежими овощами и сметаной. И вообще, стол был не по-холостяцки обильный. Ароматные копчености, салаты, разносолы и дорогой коньяк.
— Вот только лимонов к коньяку нет, — извинился Николай. — Так что придется огурчиками закусывать. Вы уж извините, Евгения. Знал бы, что гости будут…
— Ну что вы? Так все вкусно, так все… И это вы сами готовили? — Женя жеманно заулыбалась: — Вот что значит фермер! И это все свое? И как вы управляетесь?
Они долго сидели за столом, болтая обо всем сразу и одновременно ни о чем. Склифосовский, казалось, совсем забыл о цели визита и наслаждался едой. Так приятно было после сырой улицы оказаться в тепле, поболтать с хорошим человеком, выпить, пожрать от пуза.
— Скажите, Николай, — начала издалека Женя. — И не страшно вам тут одному?
— А чего бояться? — удивился тот. — Да и не один я. У меня вон сорок пять подчиненных в свинарнике. Почти рота, так сказать.
— И все же. — Женя под столом толкнула Склифосовского, который никак не мог оторваться от огромной, на всю тарелку, свиной отбивной. — А если, не дай бог, залезет кто-нибудь? Сейчас ведь времена сами знаете какие. А вокруг никого нет.
— Ну я же говорил, — вмешался Склифосовский. — Никого он не боится. Скажи, Колян.
— Это правда. — Коля пожал плечами: — Да и кто сюда полезет? Денег у меня немного, разве что свиней воровать. Так уже лазили пару раз, больше не полезут. Мне тут одному даже спокойнее, чем в городе.
— Это точно! — закивал Склифосовский. — Люди сейчас озверели просто. Страшно даже по улицам ходить.
Николай улыбнулся, разлил по рюмкам остатки коньяка, а когда все выпили, вдруг сказал:
— Ну вот что, ребята, оружия я вам не дам.
Склифосовский чуть не поперхнулся и вытаращил на него удивленные глаза.
— Ты ведь за этим пришел, правда? — продолжал парень, убирая со стола. — Ну и зря.
— Да, Николай, мы пришли за этим, — вмешалась Женя, стараясь сохранять спокойствие. — А как вы догадались?
— И бросай ты ее. — Николай вздохнул: — Она тебя до добра не доведет.
— Коля, вы меня обижаете, — сказала Женя как можно спокойнее. — Нельзя же так. Только познакомились, и так сразу. Вы же меня совсем не знаете.
— А мне и не надо совсем. — Николай пожал плечами. — Некоторых людей не нужно хорошо знать. С первого раза все насквозь видно.
— И что же вам такое видно? — процедила Женя сквозь зубы.
— Вам не очень приятно будет услышать, — ответил он спокойно.
— Коль, ну ты же сам говорил, что… — подал наконец голос Склифосовский.
— Что я говорил? Говорил, что помогу, если дело откроешь. Ты что, тоже дело открыл?
— Тоже, я…
— Руки покажи, — вздохнул Николай.
— Зачем? — Склифосовский испуганно спрятал руки под стол, как будто на них было что-то написано.
— Вот видишь.
— Вы не правы, — опять вмешалась Женя, все еще пытаясь поправить положение. — Мы открыли пошивочную мастерскую. Он коммерческий директор, а я…
— А вы белошвейка. — Николай ухмыльнулся. — Сказал не дам. И кончен разговор. Есть еще хотите?
— Нет, спасибо. — Женя встала.
— Ну тогда простите, но мне работать пора. Мог бы еще посидеть с удовольствием/ но я человек занятой. Сам себе и директор, и подчиненный. И охранник. Всего хорошего.
Когда выходили из дома, Николай схватил Склифосовского за рукав, отвел в сторону и сказал тихо:
— Ты меня прости, конечно, но больше ко мне не приходи, ладно? Морду набью.
— Коля, ты что? — Склифосовский испуганно заулыбался.
— И никто пусть не приходит. Так и передай, — спокойно добавил он.
— В каком смысле?
— Ты меня понял. — Николай похлопал его по плечу: — Ну все, пока. Не могу сказать, что очень рад был тебя видеть. И послушай моего совета, займись делом. Тебе же лучше будет. Если хочешь, оставайся со мной тут. Много не обещаю, но годика через три свое хозяйство точно завести сможешь.
— Коля, ну ты же меня знаешь, — залепетал Склифосовский. — Я же…
