Знойная женщина, мечта поэта - Манухина Наталия (бесплатные книги полный формат TXT) 📗

Наталия МАНУХИНА

ЗНОЙНАЯ ЖЕНЩИНА, МЕЧТА ПОЭТА

Глава 1

«Водолеям следует сконцентрироваться на профессиональной деятельности. Судя по звездам, предстоящая неделя неблагоприятна для занятий делами домашними. Не принимайте скоропалительных решений!» Я прочитала свой гороскоп на эту неделю и от досады расплакалась.

Нет, это невозможно! Почему он попался мне на глаза только сейчас?

Прочитала бы астрологический прогноз вовремя, вполне вероятно, не впуталась бы в очередную неприятную историю.

Отложив журнал, я встала с кровати и похромала к шкафу.

Вот он — предмет моих огорчений — изящные бирюзовые туфельки от Gucci. С бантом, смешной перламутровой пряжкой и на умопомрачительной шпильке.

Лежат себе в фирменной коробочке и похохатывают.

Я посмотрела на свою распухшую лодыжку.

Врач в травматологическом пункте сказал:

— Ничего страшного. Растяжение. Разрыва связок нет. Теплые ванночки, компрессы, таблетку троксевазина на ночь, и опухоль спадет недели через три. О каблуках, правда, придется забыть.

— Совсем?! — пискнула я, потому что ни на минуту не переставала думать о том, как же я буду хороша в новых туфлях.

— Месяца на три как минимум, — утешил травматолог.

Ну и с чем, скажите на милость, я буду носить эти туфли через три месяца?

Цвет у них совершенно жуткий, химический такой, ядовитый. Ни к чему не подходит! Собственно, из-за этого самого цвета я их и купила. Цвет туфель идеально совпадает с едва заметной бирюзовой полоской на белом шифоновом костюме.

Но костюм-то летний! А лето через три месяца кончится.

Я не выдержала и примерила левую туфельку — на здоровую ногу. Прелесть! Удивительно, как красит ножку высокий каблук. Покрутившись перед зеркалом каких-нибудь двадцать минут, я сумела обрести душевное равновесие и убрала туфли в шкаф.

Самое обидное, что все советы анонимного астролога разумны.

Мне действительно следовало сконцентрироваться на работе. Брачное агентство «Марьяж», которое мы с подругами открыли меньше года назад, дышит на ладан. Причин тому множество, но самая, на мой взгляд, главная — непрофессионализм.

Ни я, ни мои компаньонки — Верочка и Анюта — сватовством ранее никогда не занимались.

По образованию я библиотекарь. Почти два десятка лет проработала в Публичной библиотеке, и жизни вне стен Публички для себя не мыслила, а потом взяла вдруг и уволилась.

Муж уговорил. Славочка испугался, когда я начала прихварывать, стал настаивать, чтобы я ушла из библиотеки и занялась собой, а я сдуру послушалась.

Просидев дома полгода, поняла, что превращаюсь в суетливую клушу, наседку, донимающую собственное семейство кудахтаньем, чрезмерной опекой и куриными мозгами.

Я испугалась, стала тосковать, призадумалась и загорелась желанием преуспеть в каком-нибудь незнакомом для меня, не библиотечном деле.

Надумала открыть брачное агентство. Подруги меня поддержали. В Петербурге появилось брачное агентство «Марьяж».

Что же касается неблагоприятного влияния планет на занятие делами домашними, то и об этом в гороскопе все сказано верно.

В кои-то веки я с чистой совестью могла не готовить обеды, не стирать белье и не ходить за покупками, потому что семейство мое с наступлением лета разъехалось. Мама, свекровь, маленькая Ниночка и сиамский кот Тим Чен Вэй живут на даче, старший сын, Миша, — в командировке, младший, Кирилл, уехал с классом в Финляндию.

На моем попечении остался лишь муж, а с мужем договориться легко. Мужа не волнуют летающие по квартире хлопья пыли и пустые кастрюли. При определенных условиях, разумеется.

Томный взгляд, многообещающая улыбка — и Славочка забудет о свиной отбивной на косточке, удовлетворившись пельменями. Надолго, конечно, его не хватит, но недельку мой благоверный вполне способен продержаться.

Увы и ах! Прочитать тот гороскоп я удосужилась слишком поздно и, не ведая, что творю, делала все с точностью до наоборот — забыв про брачное агентство, я с маниакальным упорством занималась домашними делами.

Хозяйка я на самом деле никакая, а тут в меня словно бес вселился. Я мыла, чистила, скребла и разгребала углы целые дни напролет, ни разу не появившись на работе.

К среде я переделала даже то, что обычно откладываю на потом: перемыла окна, разобрала платяные и книжные шкафы, перестирала все, что можно, а что нельзя — сдала в химчистку, — и слонялась по квартире, выискивая, чего бы еще такого сделать полезного.

Наконец меня осенило, и я позвонила мужу:

— Слава?

— Да, лапочка, слушаю тебя внимательно.

— Слав, ты не мог бы сегодня уйти с работы пораньше?

— А что такое? — мгновенно насторожился благоверный.

— На кладбище надо съездить.

— Опять?! Мы ж были недавно.

— Были. На Северном. А на Волковском, у прабабушки, не были. Сегодня на Волковское надо съездить.

— Почему обязательно сегодня?

— А когда еще?! — возмутилась я. — Послезавтра уже пятница, и мы поедем на дачу, а на следующей неделе уже Троица, а мы в этом году ни разу там не были, и листьев прошлогодних полно, и цветы не посажены, и…

— Хорошо, обязательно съездим. Только не сегодня. Сегодня я не могу. Ну, все, Наташа, мне некогда. Дома обсудим.

Муж попрощался и повесил трубку, а я обиделась.

Вот всегда у нас так. Обо всем думать и все помнить должна я, а ему постоянно некогда, а мне, можно подумать, делать нечего.

Ну и ладно. Ему же хуже. Поеду одна, и, если со мной что-нибудь случится, пусть пеняет на себя.

Опомнилась я у кладбищенских ворот. По природе своей я трусиха, и разгуливать по кладбищам в одиночку для меня непривычно. Точнее сказать, я ни разу в жизни не была на кладбище одна.

У входа никого. Нет даже теток, торгующих искусственными цветами. Место здесь глухое, пустынное. Ни машин, ни прохожих. Трамвай, на котором я приехала, отошел от остановки и погромыхал в сторону Старообрядческого моста.

Следующий придет минут через двадцать, не раньше.

Я с завистью посмотрела на другой берег реки Волковки. Там, в другой части кладбища, на православном Волковском, совсем не так страшно, как здесь. Светит солнце, деревья не такие высокие, склепов нет и в помине, и люди ходят по аллеям.

Интересно, почему православную бабу Василису похоронили на лютеранском? Надо спросить у мамы.

Я медлила и тянула время. Может, вернуться домой? Приедем потом со Славой, когда у него будет время. Днем раньше, днем позже — какая разница?

Мимо бодро прошуршала горбатенькая старушка и ходко потрусила по центральной аллее.

Мне стало стыдно.

Бедная моя прабабка! Прожила такую трудную, полную лишений жизнь — революции, войны, блокада. Отказывая себе во всем, растила детей и внуков, а великовозрастная правнучка боится, видите ли, прийти на могилу.

Стиснув зубы, я поспешила следом за отважной старушкой. Вот догоню, и будет мне не так страшно.

Старушенция неслась, как в сапогах-скороходах. Внезапно она остановилась, растерянно посмотрела по сторонам и, махнув рукой, свернула направо.

Я обрадовалась и прибавила шагу. Пока все идет хорошо. Бабулька свернула там же, где нужно сворачивать мне. У большого серого склепа с чугунной решеткой.

Поднажав, я добежала до поворота на счет «раз». Напрасно старалась.

Бабки уже и след простыл!

Ну и ладно. Расстраиваться я не стала. Знаю ведь, что есть где-то неподалеку живая душа, поэтому бояться мне абсолютно нечего.

Стараясь не отвлекаться на посторонние звуки и не смотреть по сторонам, дабы не пугать себя сверх всякой меры, я побрела к месту, где похоронена прабабушка.

Нет, это невозможно. Нельзя быть такой рассеянной. Отправилась убирать прошлогодние листья и не взяла грабли! Я заглянула под скамейку. Пусто. Припасти для меня метлу никто не позаботился.

Попробовала сгребать листву палочкой, потом ногами. Бесполезно. Растревоженных листьев от моих усилий стало только больше.