Прячтесь! Будет ограбление! (СИ) - Иванов Стас "De_souza" (бесплатная библиотека электронных книг .txt) 📗

De_souza

Прячьтесь! Будет ограбление!

Глава 1

Сидя перед окошком в строительном вагончике, сухой, заросший щетиной старик-сторож подслеповато вглядывался в экран портативного телевизора. Часы-радио на столе показывали «00:12», по телевизору передавали маловразумительную муть, и сторож крутил ручкой переключателя каналов, пытаясь найти хоть что-нибудь достойное внимания.

Первый, новости: президент встречается с другим президентом — каким-то негром… неинтересно. Россия, новости: президент на заседании правительства отчитывает министра. НТВ, новости: президент катается на лошади…

— Да чтоб ты убился, урод! — не выдержал сторож. — Убери уже свою морду из моего телевизора!

Канал Петербург — русский сериал. Мужик с приклеенной бородой пробирается по темному коридору, держа на плече гранатомет. Ну-ка, ну-ка, а это уже интересно…

Перед окошком промелькнуло что-то черное. И это что-то больше всего походило на верхушку шапки.

Сторож отложил телевизор и, поднявшись со стула, прислонился лицом к окошку. За ним — настоящая темень, в которой лишь угадывались силуэты строительной площадки многоэтажного дома.

Схватив фонарь, сторож пробормотал:

— Ну, если это опять вы, проклятые токсикоманы…

Открыв дверь вагончика, сторож включил фонарь, и круг света выхватил из темноты покрашенный не то в желтый, не то в оранжевый цвет экскаватор. Слева послышался звук, и старик направил луч фонаря в сторону, осветив здоровенную пирамиду из щебня. По склону которой скатывался камень.

Выключив фонарь, сторож скрылся в вагончике, закрыв за собой дверь.

Сергей Глебов, Антон Шутов и Гоша Покровский синхронно выдохнули, когда погас луч света, освещавший с противоположной стороны их укрытие — пирамиду из щебня.

— Фу, чуть не спалились, — прошептал Глебов, прижимая к груди черный чехол из-под полу-профессионально видеокамеры.

— Всё из-за тебя, придурок. — Шутов толкнул локтем сидящего рядом с ним на корточках высоченного парня. — Что, так трудно нормально пригнуться?

— Я не виноват, что вы такие мелкие, — беззлобно огрызнулся Покровский.

— Мы не мелкие, — возмутился Шутов, — Это просто ты — переросток. Чем тебя кормили, что ты так вытянулся?

— Да ничем особенным. — Покровский пожал плечами. — В основном, картошкой с наших полей.

— Да ладно, — не поверил Антон, — от картошки такими не растут. Тебе в нее точно что-то подмешивали. Какой-нибудь гормон роста.

— Не, картошка была самая обычная, — возразил Гоша. — Моя семья растит только натуральные овощи. Без всяких химикатов.

— Хватит трепаться, — одернул друзей Глебов. — Надо работать.

Поднявшись, троица украдкой направилась к своей цели — бетонным плитам, сваленным в стопки. И стопок этих было не меньше двадцати.

Незваным гостям, проникшим на охраняемую территорию, на вид было не больше двадцати пяти. Глебов и Шутов были одеты в синие джинсы и кроссовки, Сергей спасался от прохлады октябрьской ночи с помощью теплого, черного свитера, а Антон поверх рубашки одел ветровку. Первый, Глебов, выглядел как обычный молодой человек — среднего роста, среднего телосложения, темные волосы средней длинны — и вообще ничем не выделялся, тогда как Шутов был неимоверно худ, его растрепанные рыжие волосы торчали пучками во все стороны, а голубые глаза были скрыты за линзами очков в черной пластиковой оправе. Третий, Покровский, был ростом под два метра, носил остроносые, лакированные до блеска туфли, черные брюки и черный, короткий полу-плащ, стянутый на талии ремнем. Мужественное лицо Гоши с аккуратно уложенными светлыми волосами, скрытыми в данный момент под шапкой, считали привлекательным как девушки, так и некоторые из мужчин. К неудовольствию самого Гоши, выросшего в глухой провинции и воспитывавшегося в соответствии с кодексом чести «настоящего русского пацана». От безжалостного истребления на месте гей-меншинство Петербурга спасало лишь то, что кроткий как ягненок Гоша был неспособен ударить человека. Даже такого, которого он не считал за человека. Впрочем, Гоша давно смирился к повышенному вниманию к себе, ибо считал себя восходящей звездой российского кинематографа. Правда, так считал лишь он один.

Обойдя плиты кругом, троица почувствовала себя в безопасности.

— Будем снимать здесь, — решил Глебов.

— Почему здесь? — заспорил Шутов, — Давай отойдем подальше, на старое место.

— Не-а. Здесь сцена будет смотреться эффектней. — Глебов указал на верх одной из стопок высотой под пару метров и скомандовал: — Гоша, лезь!

— Гоша, стой! — приказал Шутов.

— Гоша, лезь!

— Нет, стой!

— Да вы достали! — проворчал Покровский. — Гоша, лезь, Гоша, стой. Гоша лезь, Гоша, стой. Я вам чо, собака?

Первым отреагировал Шутов.

— Гоша, опор!

— Гоша, к ноге! — спустя долю секунды присоединился к нему Глебов.

— Гоша, сидеть!

— Гоша, голос!

— Уроды, — пробормотал обиженный Покровский.

Хохотнув, Глебов констатировал:

— О, а команду «голос» он знает.

— Ладно, будем снимать здесь. — Шутов вынул из кармана солнцезащитные очки и протянул их Гоше. — Одевай.

Гоша послушно напялил очки и тут же принялся растерянно вертеть головой.

— Черт, парни, я в них вообще нихера не вижу.

— Не ной, — велел Шутов. — По сюжету твой герой — слепой и ориентируется по звукам. Это его фишка. И недостаток.

— Да сдался тебе этот недостаток.

— Давай будем профессионалами, Гоша. По законам драматургии у любого главного героя обязан быть недостаток. И чем больше недостаток, тем интересней герой.

— Зашибись. После этой сцены мой герой станет не только слепым, но еще и хромым. — Покровский пнул валяющийся под ногами камень. — Я же ноги переломаю, когда буду спрыгивать.

— Ну, искусство требует жертв. — Глебов включил на камере фонарь, направив свет в землю. После сразу выключил. — Давай наверх. Я готов снимать.

— А я-то с какого должен жертвовать своими ногами ради вашего фильма? — проворчал Покровский, но послушно, цепляясь за выступы плит, полез вверх.

Когда Гоша оказался наверху, Глебов распорядился:

— Значит так. Когда я включу фонарь, ты спрыгиваешь перед камерой и начинаешь играть.

— Ясно, — без энтузиазма откликнулся сверху Покровский.

Подняв перед собой камеру, Глебов направил объектив в то место, где должен был приземлиться Гоша.

Дернув Сергея за рукав, Шутов приложил к губам указательный палец.

— Тс-с-с… Здесь кто-то есть.

Глебов прислушался: и вправду, за плитами звучали чьи-то тихие шаги. Незнакомец шел осторожно, словно крадучись.

— Прячемся.

Едва парочка скрылась в ближайшем проходе между плит, как из другого прохода появился сторож. Держа в одной руке резиновую дубинку, а в другой — выключенный фонарь, старик старался вести себя как можно тише, чтобы поймать и наконец отлупить незваных гостей, повадившихся в последнее время шастать на его стройплощадку. И судя по обнаруженным наутро тюбикам с клеем, скомканным лентам скотча и окровавленным тряпкам, эти гости занимались на вверенной ему территории чем-то крайне подозрительным. Токсикоманы, сделал вывод сторож, когда в одно прекрасное утро во время обхода он нашел аж десять пустых тюбиков от клея.

Однако старик даже и не подозревал, как сильно он ошибался и какой жуткой окажется правда.

Выйдя из-за плит, сторож прошел пару метров, прислушиваясь к звукам в ночи, и, не обнаружив никого, пробормотал:

— Послышалось, что ли…

Сторож включил фонарь — и в этот момент, приняв свет за сигнал к началу съемок, перед стариком, шелестя полами плаща, развеваемыми воздухом, эффектно приземлился Гоша. Конечно же, сторож испугался. И замер от страха. Последующие же действия новоявленного Бэтмена так и вообще ввели несчастного пенсионера в ступор.

Ибо Покровский внезапно начал махать руками и ногами, с каменным лицом исполняя перед стариком тщательно отрепетированные приемы из восточных единоборств. Двигался он гладко и плавно, как настоящий профессионал, а в довершение еще и сумел продемонстрировать вертушку, махнув носком ботинка перед самым кончиком носа оцепеневшего старика.