О, счастливица! - Хайасен Карл (книги полные версии бесплатно без регистрации .TXT) 📗

Карл Хайасен

О, счастливица!

Один

Днем 25 ноября женщина по имени Джолейн Фортунс заехала в мини-маркет «Хвать и пошел» в Грейндже, штат Флорида, и купила мятные жевательные конфеты «Сертс», невощеную зубную нить и один билетик «Лотто», лотереи штата.

Джолейн Фортуне зачеркнула те же числа, что зачеркивала каждую субботу вот уже пять лет подряд: 17 – 19 – 22 – 24 – 27 – 30.

Смысл ее лотерейных чисел был вот каким: каждое означало возраст, когда она отделывалась от обременительного мужчины. В 17 – от Рика, механика из «Понтиака». В 19 – от брата Рика, Роберта. В 22 – от биржевого брокера по имени Колавито, который был в два раза старше Джолейн и не выполнил ни одного из своих обещаний. В 24 – от полицейского, еще одного Роберта, влипшего в неприятности из-за обмена штрафных квитанций за нарушение правил Дорожного движения на секс. В 27 – от Нила-хиропрактика, полного благих намерений, но невыносимо от нее зависимого.

А в 30 Джолейн бросила Лоренса, юриста, своего первого и единственного мужа. Лоренса уведомили о лишении адвокатского звания ровно через неделю после его женитьбы на Джолейн, но та держалась за него почти год. Джолейн была увлечена Лоренсом, ей хотелось верить в искренние протесты относительно многочисленных обвинений в мошенничестве, усугубившие его проблемы с адвокатурой Флориды. На время апелляции по своему делу Лоренс устроился приемщиком платежей на автостраду Билайн – отважный карьерный ход, чуть не покоривший сердце Джолейн. Но однажды ночью его поймали за попыткой стащить тридцатифунтовый мешок мелочи, по большей части четвертаков и десятицентовиков. Не успел он внести залог, как Джолейн упаковала почти все его вещи, включая дорогие галстуки от «Эрме», и подарила их Армии спасения. А затем подала на развод.

Пять лет спустя, будучи все еще одинока и свободна, она, к собственному величайшему изумлению, сорвала джекпот во флоридской лотерее. В одиннадцать вечера, когда объявляли выигрышные номера, она сидела перед телевизором с тарелкой обглоданных индюшачьих костей.

Джолейн не грохнулась в обморок, не заорала и не начала дико выплясывать по всему дому. Впрочем, она все же улыбнулась, подумав о шести отвергнутых мужчинах из прошлого – вопреки всему они в конце концов ей что-то да принесли.

Двадцать восемь миллионов долларов, если быть точным.

Часом раньше и почти за три сотни миль от Джолейн к круглосуточному магазину во Флорида-сити подъехал карамельно-красный «додж-рэм». Из пикапа выбрались двое: Бодеан Геззер, известный в округе как Бод, и его спутник Пухл, заявлявший, что фамилии у него нет. Хотя они и припарковались в зоне «только для инвалидов», физическими недостатками ни один из них не страдал.

Бод Геззер был пяти футов шести дюймов ростом, чего так и не простил своим родителям. Он носил говнодавы из змеиной кожи на трехдюймовой подошве, а походка его наводила на мысль не о накачанных мышцах, а скорее о приступе геморроя. У Пухла имелось пивное брюшко, шесть футов два дюйма роста, влажные глаза, собранные в хвост волосы и недельная щетина. Он постоянно таскал заряженный ствол и был лучшим и единственным другом Бода Геззера.

Они были знакомы два месяца. Бод Геззер пришел к Пухлу, чтобы купить поддельную наклейку «инвалид», которая обеспечила бы ему лучшие парковочные места у здания службы пробации и надзора за условно-досрочно освобожденными и у прочих государственных контор, где он вынужден был время от времени отмечаться.

От трейлера Пухла – как и от самого владельца – воняло влажно и затхло. Пухл только что отпечатал новую партию фальшивых знаков и лаконично раскинул их веером на кухонном столе, точно покерную колоду. Их качество (резко контрастировавшее с окружающей обстановкой) было безупречным – универсальный символ инвалидной коляски уверенно расположился на темно-голубом фоне. Ни один полицейский на свете не придерется.

Пухл спросил Бода Геззера, какая наклейка ему нужна – эмблема на бампер, значок для заднего стекла или табличка на приборную панель. Бод сказал, что и обычная наклейка на стекло вполне сойдет.

– Двесси баксов, – сказал Пухл, почесывая череп салатной вилкой.

– Я тут чуток поиздержался с наличкой. Лобстеров любишь?

– Кто не любит?

И они заключили сделку: поддельный инвалидный пропуск в обмен на десять фунтов свежего флоридского лобстера, которого Бод Геззер стащил из ловушки неподалеку от Ки-Ларго. Союз браконьера и фальсификатора был неизбежен – если учесть их обоюдное абсолютное презрение к правительству, налогам, гомосексуалистам, иммигрантам, меньшинствам, законам об оружии, самоуверенным женщинам и честному труду.

Пухл и не подозревал, что у него есть политические взгляды, пока не повстречал Бода Геззера, который помог организовать многочисленные объекты ненависти Пухла в единую злобную философию. Пухл был убежден, что Бод Геззер – умнейший человек из тех, кого ему доводилось встречать, и был польщен, когда новый приятель предложил сформировать отряд ополчения.

– Типа тех ребят, что взорвали суд в Небраске?

– В Оклахоме, – резко сказал Бод Геззер, – и сделало это правительство, чтобы подставить тех двух белых парней. Нет, я про милицию. Вооруженную, дисциплинированную и хорошо организованную милицию. Как во Второй поправке [1].

Пухл почесал укус клеща на шее.

– Кем энто организованную, дай-ка спросить?

– Тобой, мной, Смитом и Вессоном.

– А так можно?

– Согласно Конституции, ебать ее в качель.

– Тады ладно, – сказал Пухл.

И Бод Геззер снова принялся объяснять, что Соединенные Штаты Америки вот-вот будут захвачены Новым мировым трибуналом, вооруженным иностранными войсками НАТО, сосредоточенными на мексиканской границе, а также на секретных базах на Багамах.

Пухл осторожно взглянул на горизонт:

– На Багамах?

Он и Бод сидели в девятнадцатифутовом катере кузины Бода и как раз грабили ловушки для лобстеров возле Родригез-Ки.

Бод Геззер сказал:

– На Багамах семь сотен островов, дружище, и большая часть – необитаема.

Пухл понял намек.

– Твою бога душу мать, – выдохнул он и начал с удвоенной скоростью выуживать плетеные корзины.

Нанять и оснастить приличный отряд обошлось бы недешево, а ни у Пухла, ни у Бода Геззера не было ни гроша; чистая стоимость всего имущества Бода ограничивалась новым пикапом, а Пухла – подпольной типографией и арсеналом. Поэтому они начали играть в государственную лотерею, каковая, уверял Бод, была единственным добрым делом, на которое власти Флориды расщедрились для жителей штата.

Каждый субботний вечер, где бы они ни были, эти двое заезжали в ближайший круглосуточный магазин, нагло парковались в голубой зоне для инвалидов, маршировали внутрь и покупали пять лотерейных билетов. Особых чисел они не загадывали, нередко пили, так что проще было использовать автоматическую систему «Пальцем в небо», предоставляя мыслительный процесс компьютеру.

Вечером 25 ноября в «7-11» во Флорида-сити Бод Геззер и Пухл, как всегда, купили пять билетов и три упаковки по шесть банок пива. Час спустя, когда объявляли выигрышные номера, оба они были далеко от телевизора.

Они как раз припарковались на обочине грунтовой дороги к лесопитомнику, в нескольких милях от атомной станции Терки-Пойнт. Бод Геззер сидел на капоте «доджа», целясь из Пухловой штурмовой винтовки в муниципальный почтовый ящик, украденный ими на углу в Хомстеде. Это акт революционного протеста, заявил Бод, вроде Бостонского чаепития.