Девушка с обложки - Каммингс Мери (читать книги онлайн бесплатно серию книг txt, fb2) 📗
— Четыре. Ты просил разбудить.
Он кивнул, притянул ее ближе и зарылся лицом в уютное местечко между плечом и шеей. Клодин потеребила пальцами коротко стриженный пушистый затылок, погладила по спине — Томми как кот, чуть ли не мурлыкая, потянулся под ее ладонью. Его рука по-хозяйски легла ей на грудь — сердце отозвалось на это прикосновение, сильно и часто заколотившись.
Клодин поцеловала его в висок, удобно оказавшийся у самых губ. Томми еле заметно кивнул... вздохнул и сел. Поймав ее взгляд, пожал плечами и сказал извиняющимся тоном:
— Ты же знаешь — я в таких делах не люблю спешки.
Она придвинулась к нему ближе, погладила по боку — обижаться не приходилось: если он хотел уйти до рассвета, ему действительно следовало поторапливаться.
— Ты сейчас снова туда полезешь? — кивнула на иллюминатор.
— Что? — натягивая трусы, обернулся Томми. — А-а, нет. Я через воздуховод уйду. Тут над каждым коридором проходит воздуховод, вполне пролезть можно. Я в них вчера уже ползал.
Встал, пошел в ванную. Клодин тоже вылезла из-под одеяла и успела накинуть халат и причесаться, когда он появился вновь.
— Заметил — я тебе одежду высушила! — с гордостью сказала она.
Плоды ее полуторачасового труда удостоились лишь мимолетного кивка — как и большинство мужчин, Томми считал, что одежда стирается и сушится сама собой.
— Слушай, у тебя не найдется лезвия — терпеть не могу ходить небритым! — вместо благодарности поинтересовался он.
«В этом он весь! — кисло подумала Клодин, доставая из чемодана запасные лезвия. — Лезть по вентиляции куда-то, где его могут убить или ранить — это вроде как само собой разумеется, но небритым — ни за что!» И пошла готовить ему кофе — как вчера, со сливками и с сахаром, только без бренди.
Вернулся из ванной Томми через пять минут. Подошел, прижался свежевыбритой щекой к ее щеке, поцеловал легонько.
— Спасибо.
— Я тебе кофе сделала, — со вздохом сказала она — с каждой минутой его уход все приближался.
— А поесть у тебя ничего не найдется?
— Нет, только шоколадки... А, да! — вспомнила про вчерашний завтрак, добавила с сомнением: — Только оно все холодное...
Достала из холодильника тарелку с яичницей и пюре, показала.
— Вот.
Она не раз ходила с Томми в рестораны — но никогда еще, даже от самых изысканных яств, глаза его не вспыхивали так алчно, как при виде этой застывшей скользкой яичницы с холодными сосисками. Одну сосиску он сразу, целиком, засунул в рот, пробормотал неразборчиво:
— Клад, а не женщина!
Взял тарелку, понес к столу. Клодин достала и вторую тарелку, с булочками и маслом, принесла следом.
— Угу, угу! — кивнул с набитым ртом Томми.
Еще одного «Угу» удостоились плавленые сырки (с яичницей к тому времени было покончено). Сэндвичи из них и булочек он съел в две минуты, откусывая большими кусками и запивая горячим кофе. Отставил в сторону кружку, взглянул на Клодин пьяными от сытости глазами — потянулся через стол, взял ее руку и чмокнул где-то около большого пальца.
— Кто бы еще догадался приберечь для меня еду!
Она скромно улыбнулась — пусть думает, что яичница была оставлена специально для него!
На этом Томми счел, что с «лирической частью» покончено — лицо его сделалось серьезным.
— Так, теперь у нас есть десять минут. Расскажи-ка мне все, что вчера произошло. Все, что запомнилось: как они выглядели, сколько их, что говорили. И пожалуйста, как можно подробнее! — Похоже, он забыл, что они не в его кабинете в Темз Хаус[7] и она не его подчиненная, прибывшая туда с докладом.
Теперь, по прошествии времени, вчерашняя сцена в салоне казалась Клодин похожей на эпизод из какого-то гонконгского боевика; даже было немного неловко упоминать про белую пластиковую маску и черную мантию — казалось, нормальному человеку трудно будет поверить, что такое могло произойти в действительности.
Тем не менее Клодин принялась рассказывать, добросовестно припоминая подробности. Томми прервал ее лишь дважды. Один раз, когда она дошла до слов человека в маске «Киньте его за борт», перебил: «А ты что — знаешь арабский?» — пришлось объяснить, что говорил этот тип все время на английском языке. И второй раз — спросил, сколько террористов она видела одновременно.
— Шесть, — мысленно подсчитав, ответила Клодин. — А, нет, семь — еще этот, в маске.
Закончив рассказ, она добавила:
— Шейх говорит, что он заплатит деньги — и они уедут... и никому ничего плохого не сделают.
— Ну да, ну да, — кивнул Томми, но в глазах у него было что-то такое, отчего ей стало ясно: он ни на йоту в это не верит.
Встал, подошел к иллюминатору, прищурившись, глянул сквозь стекло — и, подобрав с полу веревку, принялся сматывать ее в аккуратный моток.
— Ты что — действительно на ней висел, пока меня ждал?! — спросила Клодин. — Она же тонкая совсем!
— Вообще-то такой канат выдерживает до полутонны. Но я не висел — у тебя под окном декоративный выступ проходит, дюйма в полтора. Вот я на нем и стоял, а за канат держался... — Сунул веревку за пояс. — У тебя мелочи немного не найдется?
— Что? — Клодин показалось, что она чего-то не дослышала: зачем ему сейчас деньги?!
— Ну мелочи — монет всяких...
— Да, — она достала из сумки кошелек, вытряхнула содержимое на ладонь. — Но тут немного, и английских почти нет — я не меняла...
— Неважно. — Томми выбрал несколько монет, сунул в карман. — Спасибо, достаточно.
Подошел к двери, взглянул вверх — после чего принес стул, влез на него и принялся, используя вместо отвертки монетку, отвинчивать вентиляционную решетку. Открутил три винта, сдвинул ее вбок, оставив висеть на четвертом — открылся проем, достаточный, чтобы пролезть человеку.
— На, возьми! — Обернулся, протягивая сжатый кулак.
Клодин протянула руку навстречу, и он ссыпал ей на ладонь винты с широкими плоскими шляпками.
— Ты сможешь потом поставить на место панель и обратно закрутить?
— Да, разумеется.
— Монеткой — сумеешь?
— У меня есть пилка для ногтей, — отмахнулась Клодин.
Стерпела скептическую ухмылку, возникшую на его губах: бесполезно объяснять мужчине, что пилочка для ногтей в руках знающей женщины — это универсальный инструмент, заменяющий нож, вилку, чайную ложку, отвертку и открывалку для бутылок. Куда больше ее волновал сейчас другой вопрос: поцелует Томми ее на прощание — или, весь из себя такой деловитый, и не вспомнит об этом?
Как выяснилось, вспомнил. Слез со стула, обернулся и протянул руки.
— Ну, давай прощаться?
И обнял, когда Клодин шагнула к нему.
В глаза, в лоб, в виски, в щеки — не осталось на ее лице места, по которому не прошлись легонько его губы прежде чем поцеловать уже по-настоящему. Она вжалась в него, обхватила обеими руками, стремясь полнее ощутить его тепло и силу, подумала: «Нет, все-таки он любит меня, любит!» — и тут Томми отпустил ее и отступил на шаг.
— Все. — Улыбнулся. — Пора. — Снова вскочил на стул, подтянулся, ухватившись за край отверстия — и стал вползать внутрь, заворачивая влево.
Когда его ноги скрылись из вида, Клодин привинтила панель, потом вернулась в постель, выключила свет — вот теперь ее вдруг до невозможности потянуло в сон. Сползла на ту сторону, где спал Томми, легла лицом во вмятину на подушке, до сих пор хранившую его запах, и заснула почти мгновенно.
Разбудил ее стук в дверь. Она взглянула на часы — девять — и, уверенная, что это принесли завтрак, побежала открывать.
Но на пороге стоял вчерашний смуглый парень, тот самый, что водил ее к шейху. Автомат на сей раз висел у него на плече, и, вместо того чтобы безмолвно махнуть им, парень сказал:
— Мистер Абу-л-хаир... просит прийти.
— Хорошо. Подожди минутку, мне переодеться надо, — кивнула Клодин и, прежде чем он успел что-то возразить, захлопнула дверь.
Оделась и привела себя в порядок она в рекордный срок — минут за десять, не больше. Вышла за дверь — парень сидел на корточках, прислонившись к стене коридора, но при ее появлении вскочил.
