Карты, деньги… или дочь шулера… (СИ) - Шустрова Алина (читать книгу онлайн бесплатно без .txt) 📗
— Есть держать нос по ветру!
Я вытянулась по стойке смирно и отсалютовала невидимому Середе. В трубке раздались короткие гудки. Надо звонить Скворцову и брать отпуск на неопределённый срок, не хватало ещё чтобы за прогулы уволили? Хотя… Покойникам, наверное, работа не нужна… Стоп, буду думать о хорошем! То есть о плохом не буду! Значит, что совсем не думать? Правильно! Звони и иди завтракать! Что хорошего можно придумать на голодный желудок.
— Николай Семёнович, добрый день! Полина Воронцова беспокоит.
— Добрый день Полина Александровна, у вас всё в порядке?
— Не совсем, Николай Семёнович, я у вас отпуск хотела попросить недели на две, может на месяц. Дело в том, что у меня отец умер, вчера. — Я зашмыгала носом. — У меня тут дел полно, там похороны…
— Примите мои соболезнования, Полина Александровна, за работу не переживайте, я думаю справимся, вы только в отдел кадров забегите, когда время будет, заявление девочкам в бухгалтерии оставьте.
— Конечно, Николай Семёнович, спасибо, Николай Семёнович, до свидания, Николай Семёнович!
— До свидания, Полина Александровна, если понадобиться моя помощь, звоните.
— Спасибо большое. — Нажала отбой и посмотрела на себя в зеркало. Дожилась, опять спала в одежде и с косметикой, прямо на покрывале в обнимку с подушкой. «Готовимся к кочевой жизни», - съехидничал внутренний голос. Тем более надо идти мыться, кто его знает, когда ещё придётся… После душа я высушила волосы, натянула джинсы, футболку, синие мокасины, взяла связку с ключами и отправилась к Громовым. Наташка сегодня с двух, Ленка на каникулах, так что должны покормить, обуть и обогреть. Помечтала я и открыла дверь. На меня обрушился поток Наташкиных криков, Ленкиного плача, тихого завывания мамы Веры. Я бегом припустила в большую комнату и попала прямо в эпицентр событий. Ленка забившись в кресло рыдала в голос, периодически размазывая слёзы по опухшему лицу. Мама Вера рыдала на груди у Вагнера, который бережно её обнимал и успокаивал, а Наташка как фурия носилась посередине комнаты, метала гром и молнии и размахивала руками. Скандал дошёл до такой стадии, что непосвящённый человек, вроде меня, в общем гуле и вое слов разобрать не мог. И как я не старалась, кроме обвинений в предательстве со стороны тёти Веры и возгласа: «на кого ты нас поменяла?» из Наташкиных воплей, ничего не поняла. Я потянулась к керамической вазе на телевизоре и со всей силы шмякнула её об пол. От резкого удара все замолчали и уставились на меня.
— Что за шум, а драки нет? Наталья, ты чего сбрендила? На мать орёшь? Да ещё в присутствии младшей сестры и иностранных гостей. Во — первых, не педагогично, а во — вторых — я мило улыбнулась Вагнеру, — постояльцев распугаешь! Вагнер рванулся было ко мне, но потом остался с мамой Верой, и оттуда взывал о помощи:
— Полина, наконец, хоть кто — то вменяемый появился! — Наташка повернулась ко мне, я подхватила её под руку,
— отдышись пока, ты у нас дама впечатлительная, я с твоего позволения Вагнера послушаю. — Подруга сердито засопела. А дальше я стояла, открыв рот и благодарила бога что держусь за Громову, не то бы точно упала!
Спокойный и рассудительный Вагнер, на немного ломаном русском пояснил, (вообще — то по-русски Вагнер говорит прекрасно, просто, когда он волнуется то немного путает слова и окончания, ну, например, «Это вам ни кошки и мишки»!), несмотря на волнение мне стало ясно, что! Вагнер и тётя Вера любят друг друга, тётя Вера беременна и срок уже большой! Тут тётя Вера заревела и сквозь слёзы начала шептать что она решила, что это не задержка, а климакс наступил, и на аборт уже поздно, почти 20 недель.
— Мама Вера, вы с ума сошли? Какой климакс? Вам же 40 ещё нет, вы же медработник в конце концов? — Напустилась я на маму Веру. Но она только громче заревела.
Вагнер стрельнув в меня глазами, кинулся её успокаивать:
— Вера тебе нельзя волноваться.
А вот это он прав на все сто!
— У меня через две недели заканчивается контракт, и я уезжаю в Германию, я хочу жениться на Вере и увезти её с собой!
И тут все опять заорали и заголосили.
— Стоп! — Рявкнула я. — Лена, быстро встала умылась, принесла матери валерьянку, воды попить и скрылась в своей комнате. Бегом, — скомандовала я. Лену сдуло, в комнате стало тише. — А мы сейчас придём — и развернув Наташку я выпихнула её в коридор. — Пошли ко мне. — Наташка кивнула и потрусила в сторону моей квартиры. На лестнице её прорвало.
— Ты представляешь? Свинство какое! Сума сошла на старости лет! Негритёнка нам решила подарить! А нас она спросила? Куда нам его, на голову? Вагнер свалит в свою Германию, а мы нянчи?
— Почему свалит? — Вкрадчиво поинтересовалась я, открывая дверь в свою квартиру, — он хочет жениться и забрать маму Веру.
— А как же мы? — Подпрыгнула Наташка.
— Вот с этого и надо было начинать! Знаешь, что, Громова! В жизни не думала, что ты такая эгоистка! Мы — это кто? Ты и Ленка? Тебе уже 21 год, ты скоро замуж выскочишь и детей нарожаешь, значит сделать маму веру бабушкой — это нормально? А матерью — это свинство. Всё собираюсь спросить, вчера на лестничной клетке, — тут я слегка замялась, — я встретилась с Середой, спускающимся с верхних этажей! Ты случайно не в курсе кого это он навещал?
— Меня, — промямлила Наталья, — он меня поужинать пригласил.
— Прекрасно, а о маме Вере подумала? Вы с Ленкой свою жизнь можете устраивать, а она нет? Наталья, что она в жизни то своей видела? Кроме детей сопливых и прожорливых, работы без выходных и папаши вашего алкаша. Она ведь не старая ещё и красивая, только замученная сильно. А так замуж выйдет, в Германию уедет, язык пока учить будет — отдохнёт, ребёночка родит и будет молодая мама. Как белый человек поживёт!
— Ага! С негром!
— Ба, Наталья Сергеевна! Да ты расистка! Это чем тебя негры не устраивают? А? Опять же, ты не эмоциями думай, а головой! Растить негритёнка на просторах нашей родины, да ещё без отца — это одно, а мама вышла замуж за немца и растит маленького братика или сестрёнку, заметь — немецкого братика или сестрёнку — это совсем другое. У нашего полутёмного населения Германия ассоциируется с «арийцами», на худой конец с «фашистами», но никак не с неграми! Это я на тот случай, если тебя общественное мнение беспокоит больше счастья собственной матери! — Я подмигнула Наташке. Наталья растерянно заёрзала на диване. — А Вагнер какой хороший, спокойный, заботливый, работящий, непьющий, не мужик, а леденец! Подумаешь негр! Может быть у человека один маленький недостаток! — Напирала я на подругу!
— А как же Ленка? — Наташка выдала свой последний аргумент.
— Что Ленка? Ей уже 16 лет, учится хорошо, вот и пусть учится! Мы что её с тобой не прокормим? Или не выучим? На курсы отправим немецкого, пусть язык учит, на каникулы к маме будет ездить, захочет пусть там в институт поступает. Нет, ради бога, можно у нас, можно в Москве, квартиру ей снимем. Да и вообще, между нами девочками говоря, кому нужна мать в 16 лет? Как любовь закружит, только хворостина и поможет, а маме Вере сейчас волноваться нельзя, всё — таки возраст! В Германии врачи хорошие, роды не первые, там всё будет Тип — Топ. А с вами девушки сплошные нервы!
— Мамочки, — взвизгнула Наташка, — какая я свинья все-таки, а вдруг из-за меня ребёнок больной родится!?
— Запросто! Поэтому сейчас не тяни, а бегом домой, маму поцеловать, благословить и прошения попросить! — Наташка вскочила и унеслась как ураган, я почесала за ней. Интересно я хоть сегодня поем или опять до завтра отложим? Зайдя в квартиру Наталья с разбегу схватила маму Веру и начала вопить:
— Мамочка, прости меня пожалуйста. — Вагнер слегка отступил назад и вытаращил глаза.
— Что случилось? Вот уж правду говорят, русская душа — потёмки! Полина, ты что с ней сделала? — Вагнер удивлённо смотрел на Наташку, целующую зарёванную маму Веру и глотающую собственные слёзы.
— Ничего! Вагнер, — я обречённо выдохнула. — Ты на нас не обижайся, мы тебе не абы что, мы тебе отдаём самое дорогое и любимое, маму Веру!
