Побег - Сухов Евгений Евгеньевич (мир книг .txt) 📗
Сержант вернулся на огневую позицию. Он был в черном парике и затемненных очках. Тонкие усики скрывали верхнюю губу. Его трудно было узнать.
Войдя в зал, Шрам глазами привычно обежал лица вокруг и удостоверился, что никому из присутствующих в ресторане до него нет дела. Метрдотель провел их в занавешенный портьерой кабинет в углу. Уже занеся ногу, чтобы переступить невысокий порожек, Шрам глянул вверх, и тут же его взгляд уткнулся в брюнета с усиками. Хотя глаза брюнета скрывали затемненные очки, Шрам почуял на себе его сверлящий взгляд. Странно…
Сев за столик. Шрам откинул занавеску, чтобы видеть брюнета на балконе. Что-то неуловимо знакомое проскальзывало в этом брюнете. То ли посадка головы – чуть склоненная к правому плечу. То ли плотное крепкое телосложение. То ли сильная рука, вцепившаяся в плюшевые перила. Рука! Шрам мысленно представил себе эту руку. Перстень! На мизинце бликовал матовым золотым переливом перстень.
Такой он точно у кого-то видел.
Юй– Цун что-то тихо говорил вежливым голосом, но Шрам уже его не слушал, а только кивал головой и натужно улыбался. Речь, кажется, шла о привлекательности для китайских торговцев российского Северо-Запада. Шрам покосился в сторону. У дверей в зал, в самом проходе замерли два здоровенных китайца – охрана Юй-Цуна. Шраму нестерпимо захотелось уйти. Немедленно, сейчас же.
Он наклонился к старому китайцу и тихо сказал:
– Извините, уважаемый, но мне кажется, нам лучше отсюда уйти. Что-то мне здесь не нравится.
Обрамленные морщинами губы перестали улыбаться. В узких глазках сверкнула недобрая тигриная тревога.
– Сто такое? Опасность? Посему зе вы меня сюда позвали? Вы зе гарантировали мне безопасность!
– Я и себе хотел бы гарантировать безопасность, уважаемый Юй-Цун! – проскрежетал Шрам в бессильной злобе. – Жора! На выход. Батон! Возьми на мушку вон того, на балконе. Брюнет в темных очках.
Он поднялся и тоном, не терпящим возражений, приказал китайцу:
– Предлагаю перенести встречу. Можем продолжить в машине. Я очень извиняюсь, но что-то мне тут не нравится.
Шрам вышел – нет, выпрыгнул – из кабинета, не уступив старому китайцу дорогу. И в этот момент у него за плечом ахнул Батон, и Шрам почувствовал, как его плечо стиснула стальная ладонь телохранителя, и Батон всем своим могучим весом навалился на него, пригибая к полу.
И тут же Шрам услышал хлопок – потонувший в реве оркестра и гуле веселящегося зала, а за ним еще один хлопок, точно где-то наверху упали подряд две тяжелые книжки. Батон лежал на шефе, прикрыв его двумя центнерами мускулов. На щеку Шрама капало что-то теплое и липкое. Кровь Батона…
Два здоровенных китайца уже суетились рядом, ощупывая и осматривая своего подопечного и, убедившись, что он цел и невредим, потащили его к выходу. Шрам выполз из-под неподвижного Батона и бросился за китайцами. Жоры уже и след простыл.
Жрущие, пьющие и танцующие завсегдатаи знаменитого грузинского ресторана продолжали веселиться. Если кто и заметил суматоху у приватного кабинета в углу большого зала, то упавшего на пол здоровяка скорее всего приняли за хватившего лишку гостя, который полежит-полежит, да и оклемается – с кем не бывает…
Шрам догнал китайцев и, крикнув на ходу Юй-Цуну, что он ему позвонит завтра, побежал к ожидающему на парковке такси.
Только захлопнув дверцу, Шрам вспомнил, что в пиджаке у Батона, в потайном внутреннем кармане, остался лежать толстый конверт с десятью тысячами баксов.
ГЛАВА 41
Теперь бы только никто не позвонил, не помешал. Надо было телефон к едреной матери отключить. Ну да ладно – поехали! Он взял из пластиковой коробки новый шприц, надорвал полиэтиленовую упаковку и снял колпачок с иглы. Потом бросил в железную ложку горсточку белого порошка и поднес к пламени свечи. Белый порошок зашипел, пошел пузырьками, покоричневел и расплавился. Он положил ложку на стол и погрузил кончик иглы в коричневую горячую лужицу. Набрал полшприца и блаженно закрыл глаза в предвкушении кайфа.
Придан сидел на игле уже два года. Его посадил на дурь Дуршлаг, который помогал ему совершать лихие налеты на водил-дальнобойщиков вблизи Новгорода. Придан не считал себя наркоманом, мог неделями обходиться без героина, но наступали периоды, когда он не мог удержаться – и при любом удобном случае всаживал дозу и тонул в расслабляющем, пьянящем, гибельном восторге «путешествия в рай».
В последние дни, когда ему пришлось залечь на дно, спасаясь от бойцов Шрама, Придан снова пристрастился к зелью. Оно помогало ему переносить унылые часы вынужденного простоя. Он знал, что этот простой долго не продлится, надо только немного выждать. Ему не терпелось снова учинить очередной хипеш – вроде того дерзкого ограбления обменного пункта, которое сорвалось лишь по нелепой случайности. У него уже и новый план был готов: он собирался грабануть отделение коммерческого банка «Зодчий» на Мойке.
Придан знал, какая о нем ходит слава по Питеру – беспредельщик. А ему было наплевать. Придан жил так, как хотел, ломал банки, чистил купцов, не считаясь с тем, что они отстегивали Шраму, терроризировал иностранцев, залавливая их в притонах, у проституток на окраинах, угонял от крутых кабаков шикарные тачки и по дешевке продавал их в Мурманске местным морячкам. Это был кайф…
Он впендюрил все содержимое шприца в вену и, выдернув иглу, прилег на кушетку.
И тут затрезвонил дверной звонок. Опять соседка, дура, пришла за спичками. Ну ее к лешему.
По телу поползла приятная теплая волна. Сейчас начнется…
– Сейчас и начнем! – прошептал Лось, прислушиваясь к звукам за дверью. В квартире стояла гробовая тишина. Видимо, постоялец был один. – Приготовься, Шика! Родик, пушку подними! Что ты ею машешь, как осел мудями?
Родик поморщился, но послушно навел ствол миниатюрного «узи» на дверь. Лось позвонил в звонок. Они подождали несколько минут. Лось позвонил еще раз. Никакого эффекта.
– Ломай на х…й эту е…ную дверь! – прошипел он здоровяку Шике.
Двухметровый амбал, бывший борец-классик, почти без разбега врубился могучим покатым плечом в дверь. Хлипкий деревянный косяк зашатался, посыпалась штукатурка.
