Час крысы - Зайцев Михаил Георгиевич (книги серии онлайн .TXT) 📗
– Понятно, – согласился Павел. В душе его, в душе, которую так недавно зэк-китаец собирался купить, зарождалась надежда. Та самая надежда, которой китаец предрекал скорую кончину.
– Давай-ка, парень, я с ходу, прямо сейчас, начну тебе помогать собраться с мыслями. Я буду тебе говорить, что и как у вас было, по моему мнению, а ты вноси коррективы, исходя из фактов. Давай?
– Давайте.
– Михалыч попросил вас пособить. Просил вынести с борта... Хм-м... Скажем, ящик. Что-то тяжелое. Я прав? Вы нужны были в качестве грузчиков?
– Да. Мы тащили коробку. Тяжелую и картонную, заклеенную скотчем.
– О'кей. Вы перли коробку по закоулкам порта в обход таможни и всего такого прочего. Так?
– Михалыч сказал, что в коробке банки с икрой.
– Ха!.. А вы, ха, ему и поверили на слово.
– Да, поверили...
– О'кей! По лабиринтам порта, в обход кордонов вас вел проводник?
– Ага. Негр. Сейчас... Вспомнил! Михалыч называл его Кулумбой. Да, точно. Его звали Кулумба.
– Хай будет Кулумба. Не суть важно пока. Пока в общем и целом разбираем ситуацию. Старпом с ним расплатился? С Кулумбой?
– Когда он нас вывел? Нет. Кулумба остался ждать. Он должен был провести нас и обратно. Он вывел нас к автомашине – микроавтобусу. Мы загрузили коробку и поехали.
– Ясно. Машина довезла вас до... Неважно. Скажем, до некой постройки, и вы внесли ящик вовнутрь. Внесли, и Михалыч выставил вас за дверь.
– Откуда вы знаете?
– Ха!.. Опыт, дорогой. Опыт у меня, ха, богатый. Скажи-ка, почему микроавтобус уехал? Отчего бы ему не отвезти вас обратно до Кулумбы? Было бы логично, не находишь?
– Михалыч тоже удивился и рассердился немного, когда вышел, а тачки нету. Обругал негра-шофера, назвал раздолбаем и успокоился. Ничего, сказал, прогуляемся чуть и поймаем такси.
– Старпом вышел довольный?
– Да, очень. Сиял, как маковый цвет. Я запомнил, он вышел и сказал: «Дело сделано, аллес зер гут!»
– Ясно. Он получил бабки за... ха! За икру. Старпом, кэп, док и еще многие с «Келдыша» в этом деле замешаны. Под серьезную статью вас, лопушков молодых, подписал Михалыч. Яснее ясного – он в этом деле основной, а не курьер-шестерка. Тутошние деляги шестеркам деньги не доверяют. Такие здесь обычаи, иметь кэш только с главными в деле. Сдается мне, Михалыч, когда гориллы его и двоих твоих дружков повязали, улучил момент, провел в африканском обезьяннике политинформацию, поведал твоим дружкам, под какой статьей они реально сидят. Под расстрельной, чтоб ты знал, статьей. Сдается мне, он всю выручку с дела полицаям слил – и чтоб отмазаться, и чтоб валюту с рук сбросить от греха. А тебя, парень, отдали в жертву. Из тебя сделали козла отпущения. На тебя навешали всех собак. Тебе, Лыков, отвечать за убитого племянника мэра, соображаешь? Дружкам твоим и старпому светит на родине приличный втык, да и только. Тебе же, Лыков, судьба париться в этом долбаном островном цугундере, пока не сдохнешь. Если я не вмешаюсь. А я вмешаюсь, если ты все-все сейчас подробно-подробно напишешь. Во всех мельчайших подробностях, какие помнишь. Интересуют меня прежде всего подробности про Михалыча. Опиши, как он вас уговорил, как вышел обрадованный с валютой...
– Я не видел у него валюты, – перебил Павел. – Он вышел довольный и очень, а что вышел с деньгами, так этого я не видел.
– А ты напиши, что видел толстую пачку американских долларов, ясно? Дурак, я ж тебе добра желаю! Знаешь, что? Давай, ты сначала напишешь черновик, я взгляну, скажу, где и как усилить, где акценты расставить, и ты все набело накатаешь с учетом моих корректив. Договорились?
Они договорились. Переписывать черновик пришлось в потемках – охранник утомился стоять у окна и присел на каменный подоконник, заслонив краешек солнца, все еще выступающий над океанскими водами. Второй охранник дремал и даже похрапывал, усевшись прямо на пол, под дверью.
Прощаясь, поправляя узелок галстука, Сергей Сергеевич в который уж раз пообещал вытащить Павла из тюрьмы денька через два-три. На сей раз он вновь говорил, как в самом начале беседы, сухо, голосом робота. И лицо его снова превратилось в маску, едва защелкнулись замки кейса с бумагами. Руки на прощание он не подал. Правой рукой он держался за ручку кейса. Сильно держался.
Прошел день...
Другой...
Минула неделя...
Спустя два месяца Павел согласился на предложение терпеливого, умеющего ждать китайца. За два месяца успела состариться и умереть надежда, и родилась ЦЕЛЬ, ради которой русский парень Паша Лыков продал душу китайскому дьяволу по кличке Крыса...
6. Шесть лет спустя
Дела у Джонни шли не очень. Шли бы дела получше, он бы не повез Глыбу на «чемпионат мира» в ЮАР. Но кикбоксинг и в Штатах, и в Европе стремительно терял популярность, профессиональные кикбоксеры становились все менее востребованы, и Джонни пришлось согласиться на предложение юаровцев. В Африке новодел-кикбоксинг был все еще достаточно популярен. Его еще не начал вытеснять тайский бокс муай-тай. Хотя, безусловно, вскоре начнет. Оно и понятно: кикбоксинг наспех сочинили в начале 70-х, а муай-тай – это Боевое Искусство с большой буквы, с многовековой историей. Есть даже версия, что китайское кунг-фу произошло от муай-тай.
Количество коммерческих соревнований в Штатах и в Европе по кикбоксингу резко сократилось, и Джонни, менеджер американского кикбоксера-тяжеловеса, выступающего под псевдонимом «Глыба», принял предложение от африканских устроителей «чемпионата мира». Понятно, что «чемпионата мира» в кавычках. Все коммерческие соревнования присваивают себе мировой статус.
Подопечный Джонни, накачанный до полного безобразия великан Глыба, выиграл африканский чемпионат легко и непринужденно, хотя и не являлся бойцом хай-фай класса. Выиграл за счет того, что в ЮАР съехались в основном любители, рискнувшие попытать счастья на профессиональном ринге. По мнению Джонни, вменяемый любитель ни за что не стал бы рисковать ради смехотворного призового фонда в размере жалких семидесяти тысяч баксов. И это еще до вычета налогов. Вычти все налоги, и что останется?
Будь Глыба поумнее, он бы давно ушел от Джонни и переориентировался на муай-тай. Но, к счастью Джонни, у которого имелись прочные, наработанные связи только с федерациями кикбоксинга, Глыба был туп, как пробка.
Следующий «чемпионат мира», по версии одной из федераций, должен состояться в Чикаго лишь через полгода. Джонни хлебал паршивый виски на банкете, более похожем на заурядный пикник в честь чемпиона Глыбы, и думал, как бы свести концы с концами, когда к нему подвалил юркий чернокожий паренек. Юркий предложил смотаться в столицу Нагонии и принять участие в «подпольных тюремных боях». Точнее – в одном бою с тюремным Мастером. Джонни слушал юркого, и ему казалось, что он угодил спьяну по ту сторону киноэкрана, стал второстепенным героем малобюджетного фильма про «бои без правил». Казалось до тех пор, пока юркий не предложил пятьдесят тысяч кэшем в качестве аванса и еще сотню в том случае, если Глыба «уделает» зэка-Мастера.
В город-порт, в столицу Нагонии, Джонни и Глыба прилетели вместе и за счет юркого. Джонни попросил в первую очередь проводить его к представительству какого-нибудь американского банка, где оставил аванс в ячейке-хранилище. Джонни разобрался с деньгами, все трое плотно пообедали в приличном ресторане и отправились в порт. Там их поджидала шикарная яхта. И не только их.
На просторной палубе великолепной прогулочной яхты тусовались сливки здешнего столичного общества. В основном негры, но и парочку белых бизнесменов Джонни заметил возле кормы. Как выяснилось – французов по национальности. Джонни немножечко знал французский и сумел подслушать болтовню лягушатников. Он расслышал, как снобы из Франции спорят, на какой минуте Глыбу «сломает» тюремный боец. Джонни едва не расхохотался, еле сдержался. Глыба, конечно, не хай-фай профи, но «ломали» его только однажды в самом-самом начале карьеры. По очкам, бывало, проигрывал, но «сломать» этакую груду мышц по силам немногим. Джонни ошибочно полагал, что словечко «сломает» французские франты используют как синоним понятия «нокаутирует».
