Крысиные гонки (СИ) - Дартс Павел (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT) 📗
«Что он несёт…» — подумал Владимир, переглянувшись с Вовчиком — «Он вообще, интересно, нормальный?» После произошедшего прошлой ночью слушать эти бессвязные теоретические излияния, пусть в чём-то и верные, но только «в чём-то», было неприятно. И сам Серж не вызывал симпатии, — эдакий великовозрастный детсадовец, ненаигравшийся в компьютерные игрушки…
— Ну а сам-то ты?.. — прервал излияния нового знакомого Владимир, — Сам-то как планируешь? Из Мувска же ты, как понимаю, уехал!
— Да конечно уехал! В мои планы не входит быть удобрением! — переключился тут же на новую тему словоохотливый Серж, — там сейчас БэПе! А наблюдать за БП лучше с экрана телевизора, монитора. Что мне в деревне делать?? Я еду в Оршанск, там спокойно! Денег у меня достаточно, чтобы арендовать на 2–3 месяца квартиру и сожительницу; относительно нормальную, не дорожную проститутку, лечь на дно. Или снять номер в мотеле.
— И что дальше?
— И ничего. Никаких «подвигов», я вообще считаю, что от подвигов нужно держаться подальше, лучше километров за 5 тысяч…
— Да нет, что дальше? Ну, прошло какое-то время, кончились деньги…
Серж не успел ответить, Вовчика дёрнула за рукав подошедшая Зульфия:
— Что вы тут застряли? Здрассьте… Идёте, нет? Там все уже в общем собрались, вам только чай оставили.
Наскоро попрощавшись с новым, настолько же креативным, насколько и здоровенным знакомым, друзья поспешили к поляне, оставив того дожидаться своей очереди на проезд в Оршанск. По пути Зулька поведала, что среди эвакуируемых случились первые конфликты:
— Прикиньте, мы ж последнюю жрачку вчера вечером доели; мы ж не планировали несколько суток добираться; а, главное, не думали, что с толпой придётся делиться! Ну и идти, в общем-то, ведь уже не далеко! Чай только и оставался, ну сахар ещё. А тут, как чай вскипятили и разлили, смотрим — трескают! Эти, что к Мышастому на ночь ходили. Разлили себе наш чай — и трескают, с печеньками! Девчонки им — что ж вы, поделитесь! — а они эдак «у нас у самих на покушать чуть-чуть». Прикинь, Вовчик! И ладно бы те, что с детьми, — не, пацаны бегают, шумят, у них всё в порядке, — а именно что те, что без детей! Сидят — и жрут! И нашим чаем запивают! Нет, ты прикинь… Хорошо, Катька запасливая…
В «лагере» на поляне заканчивали сборы. Судя по всему только что случилось выяснение отношений, и большая часть беженцев-женщин были красными, надулись, и демонстративно поворачивались к друг другу спинами. Девчонки из шоу всё не могли успокоиться:
— Не, ты прикинь — жлобы! Вчера за общим ужином наше жрали, а сегодня со своим «нам не хватит!» Жлобьё!
— Мы у вас вчера не попрошайничали! Вы сами предложили! И нечего сейчас попрекать! — отгавкивались из другого лагеря.
— Где вас носило? — подошёл Вадим, — Допивайте вон — с Катькиными сухарями. Вовчик… Согласуем маршрут.
— Чо они?..
— Да что. Как следовало ожидать. Надо было ИХ вчера своим ходом отправить, жаль дорога сюда по сути одна. Ур-роды, бл…
Друзья приняли свои кружки с горячим чаем; получили и по сухарю, — обычному, просто высушенному, видать, на подоконнике даже не обжаренному в духовке, ломтю чёрствого белого батона. Ничего, можно в чае размочить…
Подошедшая Катя, у которой бандитом было порезано лицо, и тщательно обработано и забинтовано Вовчиком, угрюмо смотрела на них одним глазом — второй скрывала повязка. Говорить ей тоже было больно, потому она старалась меньше двигать губами, чтобы не шевелить порезанную щёку:
— В общаге насушила… Девкам не говорила, чтоб не смеялись — не принято у нас… Сейчас вот пригодилось.
— Кать… Спасибо.
— Пжалста.
— Кать, постой. Я повязку посмотрю сейчас. Извини, что я тебе вчера… это…
— Ничего, — глаз у неё влажно поблёскивал, — Сама виновата. Ты-то тут при чём… Посмотри, да. Болит… Вовчик. Есть не могу… Шрам на всю жизнь да?..
Они шли уже несколько часов, без носилок путь был намного проще. Вскоре должна был уже показаться и деревня — конечная цель столь неудачного путешествия. Вовчик время от времени наклонялся и трепал за ухо увязавшегося за ними с поста лохматого чёрного пса:
— Ну куда, куда ты попёрся? Оставался бы с ментами, у них кормёжка…
Пёс подгавкивал, преданно смотрел Вовчику в лицо сквозь висящие на бельмах лохмы, и всем видом давал понять, что назначил его теперь своим опекуном.
— Ах ты, ах ты… какой. Ну, нечего мне тебе сейчас дать, вот придём домой… Вовка, правда он прикольный?
— Да… Прикольный.
— Пусть бежит, правда же? Как в деревне без собаки?
— Его деревенские барбосы съедят… Хотя, вроде, наглый, может и не даст себя в обиду. Конечно, как без собаки в деревне…
— Хы, домашние животные украшают наш быт; а в трудные времена — и стол! — Вовчик всё пытался как-то расшевелить впавшего в задумчивость друга.
Теперь, идя рядом с Владимиром и пристроившимся рядом Витькой, Вовчик рассказывал про дискуссию с Сержем, про то, что не слышал подошедший позже Владимир. Владимир слушал и вставлял реплики:
— … он считает, что мы неправильно поступили, что понесли Вику на пост…
— А куда её нужно было нести?
— А никуда, типа. Говорит, это «не по-выживальщицки» — создавать себе проблемы из-за кого-то. Из-за постороннего, типа.
— Постороннего…
— Говорит, надо было чтоб её несли кто там у неё друзья-подружки, — а вы, говорит, тут причём?? Надо было вам, говорит, идти отдельно, своей группой — давно бы уже дошли! А не подставляться!
— … Он кто такой, этот Серж? По жизни?
— … я, говорит, «мелкий спекулянт, мелкий торговец»…
— Мелкий. Оно и видно. Что «крупным» ему точно не стать… Крупный — он, каким бы говном по жизни не был, всегда заботится о людях — так жизнь устроена. А исключительно о своей тушке — только инфузории заботятся…
— Я, говорит, «не люблю панибрацтво и жлобство». Делиться, говорит, ни с кем ничем не буду. Кредо у него такое, жизненное, типа. «Даже если сосед воет от перитонита за стенкой — это его проблемы.»
— Чё, правильно рассуждает… — вклинился Хронов.
— Говорит «У меня в подъезде кого-то убивали, а я выключил в доме свет и зашторил окна; каждый сам за себя, настоящему мужчине не нужны проблемы.»
— Настоящему… мужчине. Вовчик, ты б меня как-то раньше бы предупредил, что ли?.. Я ж с ним за руку поздоровался… В деревню придём — первым делом нужно будет руки вымыть, с мылом. Тщательно, с хозяйственным.
— Нуачо, он не прав, что ли?? — опять влез Витька, — Где-то же и прав! Мы ж какие проблемы поимели с этими бабами! Надо было…
Тут он ненароком взглянул в лицо Владимира, и осёкся. Он отчётливо почувствовал, что ещё фраза — и коллекция гематом на его многострадальном лице увеличится, а это больно; а перед девками — ещё и стыдно. Тут же притормозив, он отстал на несколько шагов, вместо конца фразы пробурчав что-то неразборчивое.
Некоторое время шли молча, посматривая по сторонам. Лес кончился, он зелёным обрамлением теперь стоял поодаль. Беженцы топали по приветливому такому пылящему просёлку, наблюдая по сторонам то заросшие необработанные поля; то, ближе к деревне, поля заросшие уже молодым кустарником и тонкими деревцами. Владимир подумал «Ну и грязь здесь будет осенью… Мы с другой стороны ночью заезжали, что ли, вроде асфальт до села был…»
Помолчав, Вовчик добавил:
— Он, говорит, «Успех — это когда жив, цел, с целым телом, можешь ходить». Дословно.
— Ясно его кредо. Значит ты позавчера ночью против успеха пошёл, рискуя и «целым телом», и жизнью-здоровьем, а?
— Угу. По его так выходит.
Снова шли молча.
— Вовчик. У тебя опять под ухом кровит. Ты реально себе ухо надорвал — на сучок, что ли, нарвался? Давай я тебе подклею марлю — лейкопластырь ещё есть?..
— Это фигня, вот кисть болит, растянул… Ты сам-то… башка не кружится?
— Есть маленько.
— Подташнивает?.. Это сотрясение, да. Чо, удары по башке просто так не проходят, тем более если ты с первого даже вырубился… Это тебе не кино, где раз по голове дали — выключился; потом раз! — включился, и как ни в чём не бывало! Удар по черепу с потерей сознания — это, знаешь ли, равносильно нокауту в боксе; а после нокаута неделями восстанавливаются. Ну ничего, домой придём, отлежишься. Чтоб пару дней вообще не вставал…
