Крысиные гонки (СИ) - Дартс Павел (книги без регистрации бесплатно полностью сокращений .TXT) 📗
Он покосился на сержанта, тот довольно хрюкнул, — эта «сволочь» в виде пожилого гражданского, его жены и двух малолетних детей нипочём не желал расставаться с излишками бензина, и даже стал распускать руки… ну ничего, со сломанным носом и выбитыми зубами — Юрка вон постарался, — ему будет что вспомнить в дальнейшем. И пусть жалуется, ага.
— Так, теперь по распорядку. За пределы поляны — не выходить! К посту — не подходить! Места общего пользования вам укажут; да, собственно, и сами найдёте — по запаху… Нет, обезболивающего у нас ничего нет! Есть немного антибиотиков, ими поможем, да. Есть врач? Медсестра? Подойдёте попозже. Всё ясно? Этот-то?.. Ладно, с этого бугая наручники снимем, но чтоб в последний раз! Нам тут показывать характер не надо, тем более без документов; мы тут все сами с характерами. С расшатанными нервами после… это… Сержант, снимите с него наручники. Ну и что что «сотрудник»!! А мы — при исполнении! Да, капитан Евстигнеев, можете жаловаться, хоть зажалуйтесь! Следующий раз найдём вам работу — вон, нужнУю канаву закапывать! Подайте мне ещё тут голос!.. Всё. Все свободны. Ещё раз повторяю — к посту не подходить, на дорогу не выходить, с постовыми не общаться! Ночью будем стрелять на звук, учтите! У нас тут местная специфика комендантского часа! Всё, разошлись! Эта… китель мне потом занесёте.
Капитан, оставшись в воняющей потом футболке, в сопровождении автоматчиков отправился в вагончик; рядовой вернулся наверх, в пост, к рации и обзору. Проинформированные таким образом эвакуированные стали расходиться, направляясь опять на загаженную поляну. За женщинами, растирая запястья от снятых наручников, бурча что-то себе под нос, направился и Вадим.
Ночь прошла спокойно. Относительно спокойно. Вымотанные «приключениями», люди, наконец почувствовав себя в безопасности, спали как убитые. Некоторое время стонала Вика — ей вместе с Аллой и Зулькой выделили Вовчикову палатку, — но вскоре притихла и она, впала в забытье.
Вовчик с Владимиром устроились поодаль.
— Мало шансов, Вовка… — прислушиваясь к доносящимся стонам, сказал Вовчик, — Умрёт, скорее всего. Перитонит сто процентов… Инфекционно-токсический шок — летальность 90 процентов… Если бы операцию, да не позднее 8 — 12 часов с момента ранения; если бы противошок и капельницу для восстановления кровопотери… А так — не, без шансов. Что мы сделали? Нефига мы не сделали… И сделать ничего нельзя…
Владимир угрюмо молчал. Было ясно, что Вике предстоял ещё путь в Оршанск, а там… Работает ли ещё хирургия? Капитан… как его? Евстигнеев, сказал, что в Оршанске относительный порядок… А что делать?? Не оставлять же её умирать здесь!
В самых мрачных мыслях он задремал, но спал неглубоко и чутко. Его разбудил отдалённый треск мотора — явно мотоцикл. Треск приближался, и замер поблизости, за зданием поста, где стоял полицейский УАЗик. Владимир поднял голову. Вовчик тоже уже не спал, он прислушивался, привстав. По лагерю метнулся луч фонаря. В лунном свете было видно — тот, толстый сержант, теперь без бронежилета, но с неизменным коротким АК за спиной. Увидев несколько поднявшихся голов, он негромко сказал:
— Спокойно, спокойно всем. Наш это человек… из патруля. Спите, эта, дальше! Безопасно всем…
Он ещё раз посветил фонарём, — головы опустились. Безопасно. И ладно…
— С поляны не выходить! Вас предупреждали, — ещё раз пристрожился сержант и направился к будке поста.
— Знаешь, Вовчик…
— Я тоже так думаю! — сразу же ответил тот.
— Я один.
— Не, вместе. Ой, не оторвали бы нам носы за излишнее любопытство…
— Сейчас не знаешь, где и за что скорее оторвут. А информация, она…
— Ну да, ну да. И это… Мы уже прошлой ночью того, по одиночке…
— А, на давай. Тихо. В сортир, типа…
Они по-возможности не шумя встали и прошли поодаль в кусты, где в неглубокой смрадной траншее был оборудован «типа сортир». Потом медленно и осторожно, стараясь не шуметь и не хрустеть, стали пробираться вокруг поста к той стороне, где стоял УАЗик, и где затих стрекот мотоцикла. Вовчик полз первым, и чуть не обнюхивал землю, иногда замирая и подсвечивая перед собой маленьким фонариком с надетым на рефлектор красным светофильтром…
— Чё ты?.. Вовчик! Чё медленно?? — шипел сзади Владимир, которого Вовчик не пускал ни вперёд, ни сбоку.
— Чшшшш… — шипел Вовчик, огладываясь, — Тут спешить не надо… — и снова полз, и снова замирал.
Наконец они оказались недалеко от УАЗа и стоявшего около него мотоцикла с коляской, поляна со спящими осталась по тут сторону поста.
— Всё же… я что-то не понимаю… — бормотал Вовчик, — Они тут как на курорте… Ну ладно мы, ну ладно… гражданские, расслабились, не ожидали… а они-то! Ни сигналок, ни хотя бы проволоки! Они-то должны понимать, что тут творится! Никакой защиты с тыла!..
— Так ты мин опасался?
— Ну, не мин; но хоть каких-то сюрпризов… а они чо-то…
— Тсс… Слушаем. Там этот, толстый сержант — а на мотике незнакомый мужик! Не мент — гражданский! И мотоцикл — не ментовский явно… Да и не бывает сейчас, вроде, ментовских мотоциклов с коляской?..
— Вот бля… всё же подорвался!.. — Шептал, ворочаясь рядом, Вовчик, — Вот ты бляяяя… И локтём, и коленом… Бляяяя…
— Что?
— Да говно же! Бля…
— Ладно. Тихо, Вовчик, наблюдаем…
Возившиеся около мотоцикла и машины, дверцы которой были теперь открыты, собственно, чувствовали себя довольно свободно, — они оба курили, и разговаривали не понижая голоса. Друзья, хотя и не видели почти происходящего — мешали открытые дверцы машины, но слышали разговоры почти полностью:
— … кэпу? Отдал ему?
— Да-да, всё как договаривались. Отслюнявил нормально…
— … хватит? Или ещё одну, сверху?
— Не, Иваныч, хватит. Не увезу. То есть увезти-то увезу, но ты ж потом кровь пить будешь — «рассчитайся!», а я в два дня столько не соберу, нет…
Звякнуло железо, как будто стукнули что-то железное — полное, бак о бак, бочку об бочку.
— … сколько пустых привёз?
— Шесть. Две на посту, и четыре здесь, на переднем.
— Не ставь на сиденье, провоняет! Ставь вниз. Колбасу привёз?
— Угу. Сало ещё.
— Огурцы у тя зашибись!
— Ну дык! Жена сама солила.
— Опять сэм?
— Ну а чё хочешь, Иваныч, где я те сейчас водяру достану?.. Чё ты как неродной? Хороший сэм, очищенный.
— Очищенный… Изжога у меня с него… — говоривший нарочито болезненно рыгнул.
— Дык ты закусываешь неправильно! Вы, Иваныч, вааще есчо удивительно как тут язвы себе не нажили — режима никакого, горячая писча через день и то не каждый день; сэм жрёте как ни в себя…
— Ну ты прям как моя бывшая; или как командир роты, царствие ему небесное, всё о моём здоровье печёсся… А кто готовить будет?? Я всё? Кэп? Срочники, бл. дь, яичницу пожарить не умеют, вот и сидим тут на сухпае, да твоём сэме, как потерпевшие, бл. дь, кораблекрушение… Кстати, яиц привёз?
— Как заказывал. Немного, три десятка, у вас же хранить негде… Давно бы уж нашли каку бабу готовить!
— Свою отпустишь?..
— Гы-гы-гы!..
— Га-га-га-га!!
— … ик… Чё у вас опять за табор?
— А, это… — закончившие что-то перетаскивать из коляски мотоцикла в УАЗик и обратно, в коляску, полицейский и гражданский тщательно теперь затягивали «передником» верх коляски. Оттуда выпирало; опять стали что-то переставлять. Да что «что-то», — ясно, канистры…
— … это эвакуированные, типа. Слышал — кэп говорил же на прошлой неделе, — принято решение о расселении. Вот и развозят их. Этих, правда, не довезли. Поломались на дороге, пошли пЕшком; да ночевали в лесу… а в лесу их и нахлобучили!
— Да ты шо?..
— В натуре. Я те грил прошлый раз — трое тут шастают? Микроавтобус… и всё такое?
— Ну.
— Вот. Только уже шестеро. Было. Вроде как снасиловали бабу, двоих кокнули, да из сопровождавших мужика одного, коллегу нашего, чуток не сожгли… Раненая у них. Вот завтрева отправим её в Оршанск — а они дальше почапают.
