Расписной (Адрес командировки - тюрьма) - Корецкий Данил Аркадьевич (читать книги онлайн бесплатно без сокращение бесплатно .txt) 📗

– Нет, этих я никогда не видел, – почти искренне сказал Волк, возвращая фотографии. Узнал он только Басмача, безжизненно свесившегося с переднего сиденья своего «Мерседеса». Судя по всему, его расстреляли в упор. Остальные трупы принадлежали неизвестным.

– А что это у них? – Он задержал последний снимок.

– Самодельные автоматы, – пояснил Мусин. – Вот этот шариками стреляет, а этот – маленькими бронзовыми пульками. Серьезная банда. Только те, кто с ними разделался, еще серьезней. Я думаю, это как-то связано с транзитом. Там же рядом. Таких совпадений не бывает!

– Не знаю, – не стал развивать тему Волк.

– Здорово сработали, как по нотам, – искренне радовался майор Мусин. – Я же говорил, мы давно их отслеживали. А теперь – раз! – и все они в кулаке…

– Где ж вы работали? – хмуро спросил Волк. – Чего-то я вас на Александровском КП не видел…

Он не звал комитетчика в гости, тот сам пришел, как будто они были старыми друзьями. Сказал, что у него есть какое-то дело, но до сути его пока не дошел.

– А чего нам там делать? – не смутился майор. – Мы когда получили информацию о задержании груза, так сразу и подключились. Если бы не мы, дело бы перевозкой оружия и ограничилось: водила, его помощник, и все. Милицейская сеть осталась бы в стороне. А так… Сегодня мы Долина арестовали. Он хоть и второстепенную роль играл, но все равно замазан. Дело громкое получается, таких еще не было!

– Небось ордена получите? – с издевкой спросил Волк.

– Не исключено. Но мы помним о твоей роли в этом деле…

– Я свои ордена за другое получал…

Мусин достал из внутреннего кармана пиджака конверт и положил на стол.

– Это премия. Деньги тебе не помешают. Ваши, слышал, тоже отметили?

Вчера специально приехавший в Центральный райотдел подполковник Уварин торжественно вручил Волкову капитанские погоны. «За успехи в борьбе с преступностью». Зал отреагировал вяло – несколько хлопков и все. И потом никто не подошел, не поздравил.

Волк усмехнулся:

– Областное начальство отметило. А наши… Так и жду выстрела в спину.

– Почему?

– Да потому. Все смотрят, как на врага народа. Шарахаются, не разговаривают.

«А чего ты удивляешься, – вмешался кот. – Если своих заложил, думаешь, тебя будут в задницу целовать?»

– Заткнись! – рявкнул Волк.

– Гм… Так я вроде молчу, – неприятно удивился Мусин.

– Это я не вам.

– Гм… А кому?

– Коту. Вечно лезет не в свое дело…

– Какому коту?!

– Да вот этому, – Волк показал на плечо.

– А… Ну конечно… Бывает… Я пойду, мне пора.

Мусин поспешно ушел, так и не рассказав, по какому делу он приходил.

– Чего ты вякаешь? – зло сказал Волк коту. – Чего суешь свою тюремную морду туда, в чем ничего не понимаешь?

«А что тут понимать? Если ты в кодле, то своих сдавать нельзя. Они и раньше подозревали, что ты к ним заслан, а теперь в этом уверены. И каждый боится за свою жопу…»

– А чего тому же Волосову бояться? Или Фомину?

«Чего, чего… Грехи у каждого есть. И теперь каждый думает, что ты на него настучал».

«Стучать – последнее дело», – подключился к разговору пират.

«За это в петушатник загоняют», – добавил черт.

«Я всегда говорила, что он цветной» [81] , – выматерилась женщина с креста.

«Не нашего ума дело, – вмешалась русалка. – Лучше его не злить. А то он нас срежет, как перстни посрезал!»

Картинки заспорили между собой. Большинство фигурок осуждали хозяина, некоторые поддерживали. Рыцарь и монах соблюдали нейтралитет.

Сам виновник спора чувствовал себя очень неуютно. Как будто ссорились и восставали против него части его тела. Только сейчас он осознал, что рисованные картинки были его компанией, его микромиром, заменяющим отсутствующих друзей и дающим поддержку в сложных ситуациях. И значащим для него больше, чем весь остальной, большой мир. Пожалуй, кроме родителей и еще одного человека…

– Они зажрались, обнаглели, поэтому все прошло легко, – улыбался Пастух, затягивая зубами шнуровку перчаток. Перчатки были американские – мягкие, из хорошей кожи. Большой дефицит. – Они просто не ожидали, что кто-то может осмелиться… А от доли ты зря отказался – кусок огромный… Только вот как дальше будет? – Пастух перестал улыбаться.

Шлемы для профессионалов были еще большим дефицитом, в России таких отродясь не водилось. Легкие, гладкие, они оставляли хороший обзор и вместе с тем надежно защищали лицо и голову.

– Что «дальше»? – спросил Волк. Он давно не надевал боксерского снаряжения и потому долго возился со шнурками перчаток.

– Да то… На Левом берегу были три группы. Те, кто вез груз, люди Басмача и мои. Первые за решеткой, вторые на том свете… Поднялся скандал, даже в ментовке начали сажать всех подряд. Говорят, с твоей подачи! Готов?

– Готов. Но вначале договори.

– Все просто. Если ты сдашь и нас, то мы пойдем следом за остальными. Ты ничем не замазан, поэтому гарантий у нас нет. Вот и вопрос: что с тобой делать?

Лицо Пастуха не сулило ничего хорошего. И его предложение «постучать» в спарринге уже не казалось сентиментальной тягой к прошлому. Тем более что ринг окружали шесть хмурых бойцов. Вряд ли из любви к боксу.

– Ну что, пошли? – Пастух опять улыбнулся и вставил в рот капу. Время разговоров закончилось. На пути к рингу Волк подумал, что все происходящее ему что-то напоминает. Но что?

Ринг тоже был хороший. Прекрасное бестеневое освещение, безупречное покрытие, нарядные упругие канаты. На нем вполне можно проводить чемпионаты мира. Шестерка «болельщиков» мрачно рассматривала татуированное тело Волка. Они уже наверняка навели о нем справки. И соответственно подготовились. Наверное, сценарий боя расписан: Пастух должен нокаутировать его, а очнется он уже в мутной донской воде со связанными за спиной руками и грузом на ногах.

Перчатки соперников коротко соприкоснулись в приветствии и взметнулись на уровень боевой позиции. Рефери не было. Волк наконец вспомнил, на что это похоже: давний спарринг в секции Рывкина. Пастухов против Борисова по кличке Зуб. Тогда не было такого шикарного ринга и импортного снаряжения, но так же пахло неопределенной угрозой, которая вылилась в попытку убийства. Правда, сейчас в зале не было стойкого мальчика, готового до конца противиться убийству, не было Семена Григорьевича Рывкина, умеющего коротким ударом пресечь драку, не было атмосферы добра и справедливости, в которой черным планам трудно осуществиться.

Пастух пошел в атаку. Он всегда прижимал подбородок к груди, ослепляя противника блестящей лысиной, но сейчас лысина скрывалась под шлемом. Волк ударил левой в лицо, правой в солнечное, выполнив свою излюбленную «двойку», которой его Пастух же и научил. Первый удар партнер отвел, второй попал в цель и сразу сбил дыхание.

Теперь атаковал Пастух, удары сыпались один за другим, но Волк жил в другом ритме, он ощущал происходящее, как в замедленном кино, и легко отпрыгивал, подныривал, закрывался. Он мог мгновенно прекратить бой – одним ударом… Он мог даже убить спарринг-партнера, несмотря на шлем и перчатки. Потому что он был боевой машиной, а Пастух – всего-навсего обычным бандюганом с боксерским прошлым.

Убивать противника Волк не стал. Провел два прямых в голову, поймал на крюк в челюсть, несколько раз пушечно ударил в корпус. Стало очевидно, что нокаутировать синего не получится. Пастух поднял руки и выплюнул капу на пол.

– Все! Я вижу, ты эти годы тренировался всерьез!

– Точно, – не стал его разочаровывать Волк. – Я все делаю всерьез. И не допускаю, чтобы кто-то решал, что со мной делать.

– Это как? – насторожился Пастух.

– У меня на службе есть сейф. В нем письмо в конверте. Сейф вскроют, если со мной что-то случится. Это называется страховка.

Пастух снял шлем. На лице отражалась напряженная работа мысли. Наконец он засмеялся: