Матёрый - Донской Сергей Георгиевич (книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
– На стул так на стул, – пробормотал Арам.
Прежде чем вернуться в офис, он снял с шеи цепочку с крестом и бережно спрятал её в карман.
Чем ближе к полудню, тем более дремотным и разомлевшим становился посёлок Западный. Жизнь протекала где-то рядом, но все равно мимо, словно расплавленная лента шоссе, огибавшая эти места.
Все оставалось с виду таким же, как недели, месяцы, годы назад. Вот только невесть откуда взявшийся бензовоз торчал посреди грунтовки, вынуждая редкие автомобили объезжать его по бездорожью.
Загорелый светлоглазый водитель оставил капот открытым, давая понять: заглох. Но вместо того, чтобы ковыряться в моторе, он бесцельно расхаживал возле бензовоза да поглядывал на далёкое шоссе. У его ног крутился громадный чёрный пёс, которого мужчина то и дело пытался прогнать прочь. Пёс проявлял завидное упрямство: отбегал на несколько метров и возвращался обратно.
Когда солнце приблизилось к зениту, мужчина зачем-то подогнал вплотную к бензовозу ещё один автомобиль. Шикарный джип выглядел на пыльной дороге совершенно неуместно и окончательно преградил проезд в посёлок. Правда, в такую жару сюда никто не стремился. Они были совсем одни – пёс и человек.
– Полковнику никто не пишет, – пробормотал он. – Полковника никто не ждёт. Так, Рокки?
Пёс приподнял одно ухо и фыркнул.
– Тут ты абсолютно прав, – произнёс человек с таким видом, как будто понимал, что имеет в виду Рокки. – Я до полковника не дослужился, в майорах хожу. Но и мне тоже никто не пишет, как ни странно… А было бы здорово получить письмо. – Он запрокинул голову к небу и мечтательно продекламировал:
– «Громову, лично… Ввиду важности предстоящего задания высылаем вам ящик холодного пива и блок сигарет американского производства. Связную узнаете по стройным ногам, длина которых…»
Почему-то вспомнилась Ксюха, и Громову абсолютно расхотелось зубоскалить.
Он провёл рукой по синей рубахе – там, где ткань сохранила розовый оттенок. После ночного купания и возни с бензовозом она смотрелась не лучшим образом, но Громов и сам не тянул на лондонского денди. Бахромистая дыра на колене джинсов, как у какого-то панкующего юнца; колючая щетина до самых глаз. Послушав, как она шуршит под пальцами, Громов осведомился у Рокки:
– Вылитый разбойник с большой дороги, м-м?
Ротвейлер отрицательно завилял задом, компенсируя таким образом отсутствие полноценного хвоста.
– Хороший ты пёс, а все-таки лучше бы шёл своей дорогой, – предложил Громов уже в который раз за сегодня. – Ничему хорошему ты у меня не научишься Рокки отвернулся и независимо уставился вдаль, словно сказанное его никоим образом не касалось.
Он, когда хотел, совершенно переставал понимать человеческую речь, а других собеседников поблизости не было.
Ванька со своим топориком терпеливо хоронился на пшеничном поле, полагая, что выполняет важную боевую задачу. Ему было строго-настрого ведено не высовываться, пока не будет подан особый сигнал в виде синей ракеты. Поскольку никакой ракетницы у Громова не было, то Ваньке при любом исходе операции предстояло сегодня вернуться домой целым и невредимым. Ничем другим отблагодарить преданного мужика Громов не мог.
Взобравшись на раскалённую цистерну бензовоза, он развернулся лицом к далёкому шоссе. Никаких признаков приближающегося кортежа Итальянца там не наблюдалось, но он остался наверху, не обращая внимания на шквал солнечного света и едкие бензиновые пары, струящиеся вокруг. Горючего в ёмкости было не много – треть от силы. Оптимальный вариант. Ведь если бы цистерна оказалась полной, то даже трехтонный внедорожник вряд ли смог выволочь её на берег.
Курить, сидя на бензовозе, Громов воздерживался.
Оставалось лишь глазеть по сторонам, чтобы не скиснуть от жары и скуки. Самыми интересными объектами для наблюдения оказались две мальчишеские фигурки, пылящие по грунтовой дороге.
«Будете плавать наперегонки, нырять, ловить раков, – обратился к ним Громов мысленно. – Счастливые вы, пацаны, хотя сами не подозреваете об этом. Я в вашем возрасте тоже был счастливчиком, но не радовался этому, полагая, что так будет всегда.
Поздно спохватился. Поздно сообразил, что в детстве каждый день – праздник. Сколько всего можно было переделать за один-единственный день, с утра до ночи! Подраться и помириться с лучшим другом…
Тайно влюбиться в незнакомую девчонку… Затеять любую из тысяч известных игр… Обменять коллекцию марок на коллекцию значков, а значки снова обменять, например, на отряд солдатиков, а потом отливать их фигурки из расплавленного свинца, добытого из куска кабеля… И ещё остаётся время на футбол… На страшные байки у костра… На «Двух капитанов» или «Трех мушкетёров»… И…»
Глаза Громова сузились, Мальчишки, увлечённые беседой, находились уже совсем близко от бензовоза. Старшему было лет десять, его спутнику и того меньше.
– Артамонова, сучка, тридцатник мне торчит с июля, – бубнил он. – Я ей: «Отдавать когда думаешь?» А она: «Потом, потом». И лыбится.
– Нет башлей – пусть натурой расплачивается, – авторитетно заявил тот, что постарше. – Ты её на остров замани, там мы её живо на хор поставим.
– Мне-то какая с того маза? – Маленький пренебрежительно сплюнул. – Мне деньги нужны.
– Если Артамонову подгонишь, мы тебе с пацанами по червонцу скинемся, внакладе не будешь… Погодь! – Старший пацанёнок остановился возле бензовоза и требовательно уставился на Громова. – Дай закурить!
Он молча покачал головой, меряя взглядом подростка с абсолютно недетским выражением лица.
Вызывающая поза, уверенная посадка остриженной почти наголо головы. Уменьшенная копия молодого бандита, рыскающего в поисках наживы.
– Не понял, – повысил голос пацанёнок. – Нету или жаба давит?
Стремительно наклонившись, Громов поймал его за дёрнувшееся предплечье и, легко оторвав от земли, приблизил к себе.
– А тебе не все равно? – спросил он.
– Больно, гад! – взвизгнул пацанёнок, отчаянно извиваясь всем своим жилистым телом.
Второй застыл с открытым ртом. На его глазах рушился авторитет отчаянного дружка, который, как выяснилось, рановато возомнил себя взрослые – Больно, говорят тебе! Отпусти!
Громов разжал пальцы и, дождавшись, когда пацанёнок лягушонком приземлится возле бензовоза, предупредил:
– В следующий раз схвачу тебя за ухо. Вот тогда будет действительно больно, по-настоящему.
Удалившись на несколько шагов, пацанёнок обернулся с лютой ненавистью во взгляде, но ничего не сказал. Открыть рот он отважился, когда оказался с приятелем на приличном расстоянии:
– Тебе хана, мужик! Пиши завещание!
– Мы тебя достанем! – подхватил голос с писклявинкой. Громов выпрямился и, глядя вслед перешедшим на рысь мстителям, подумал: «Через десять лет они станут совсем взрослыми. Не хотел бы я дожить до старости в такой компании. Нынешние бандиты покажутся в сравнении с этим поколением жалкой шпаной. Теперешние политики – безобидными врунишками».
– Знаешь, Рокки, – пробормотал Громов, – если ты – лучший друг человека, то на свой собачий рай можешь не рассчитывать. Такой грех тебе ни за что не спишется.
На поднявшего голову пса он при этом не смотрел.
Его светлые глаза были устремлены туда, где в жарком мареве возникла вереница разноцветных автомобилей, беззвучно ползущих в сторону посёлка. Струящийся над раскалённым шоссе воздух был зыбок, и призрачные очертания машин постоянно менялись, но это был не мираж.
Автомобили постепенно увеличивались в размерах – первый, второй… четвёртый… шестой… А распрямившаяся на бензовозе мужская фигура в линялых джинсах и развевающейся рубахе была одна-одинёшенька.
Глава 29
ОГОНЬ!
Съёмочная группа была допущена в хвост кавалькальды в самый последний момент, когда Руслан и Людмила, представлявшие собой творческий коллектив программы «Панорама», уже подумывали о том, что вместо передачи в прямом эфире их ждёт грандиозный разнос в кабинете редактора.
