День джихада - Щелоков Александр Александрович (мир бесплатных книг .txt) 📗
Удар оказался сокрушающим. Клинок пробил ткань и вонзился в живот. Бородатый моджахед вытаращил глаза, широко открыл рот, уронил автомат и схватился обеими руками за лезвие клинка.
Полуян, не выдергивая шашки, толкнул ее вперед. «Дух» потерял равновесие и рухнул на спину, согнув ноги в коленях, с сабле торчавшей из его живота.
Полуян быстро сменил магазин автомата и вскочил в следующую комнату.
Там он и увидел шейха.
Абу Бакр — клювоносый, козлобородый недомерок — метр пятьдесят ростом и сорок пять кило весом, не больше — был палачом. Он никогда не боялся крови и получал удовольствие от чужих страданий. Он умел посылать в бой под знаменами ислама других людей, но сам никогда не был бойцом. Поэтому при виде Полуяна его выпуклые рачьи глаза в ужасе застыли. Чего-чего, а увидеть русского в этот час в своем собственном доме, окруженном мюридами, обустроенном хитроумными системами сигнализации и минными заграждениями, он не ожидал.
Шейх Абу Бакр относился к тому типу людей, в которых религиозный фанатизм воспитал подлинное безразличие к смерти. Шейх ее в самом деле не боялся. И чем больше он рисковал собой, тем, как ему казалось, Аллах все дальше отводил от него угрозы.
Большинство людей в самых разных обстоятельствах думают о кончине, боятся ее и в самых сложных ситуациях следуют инстинкту самосохранения. Абу Бакр настолько пренебрегал опасностями, что многие из тех, с кем он имел дело, считали его заговоренным.
Ярощук уже стоял рядом: он знал — потребуется перевод.
— Мне кажется вы не дурак, — Абу Бакр подумал, как ему лучше назвать русского: мистер, амер или эфенди. Остановился на втором. — Вы не дурак, амер. Вокруг мои люди. Вам отсюда не уйти.
— Не беспокойтесь, шейх. Сколько бы правоверных ни оказалось рядом, они не смогут удержать грешную душу, если она рванется к Аллаху.
— Я не боюсь этой встречи, — гордо заявил Абу Бакр. — Поистине мы принадлежим Аллаху и к нему возвращаемся! — Инна ли-Ллахи на инна иляй — и раджи уна!
— Воистину гордыня порождает заблуждения, — Ярощук сокрушенно вздохнул. — Я постараюсь сделать так, чтобы Аллах, увидев вас, сплюнул и отвернулся.
Он подошел к шейху и набросил сыромятный ремешок на его шею.
— Вот так мы и пойдем дальше.
Он затянул ремешок. Руки шейха, уже скованные наручниками, не могли найти опоры, и Абу Бакр закрутил головой, пытаясь хоть немного ослабить давление на горло. Но это не удавалось. Он захрипел, глаза и без того выпуклые, стали вылезать из орбит. Мир тускнел и цвета его быстро блекли. В кишечнике вдруг противно заурчало. Обильная пища, которую шейх уже в достаточной мере переварил, рванулась вниз в поисках выхода.
Ярощук ослабил петлю.
— Дышите, эфенди, дышите! Пока. А если те, кем вы нас пугаете, попробуют вас выручить, я выпущу вашу бессмертную душу через ваши же обосранные штаны. Уверен, Аллаху она не понравится и он от вас отвернется.
Вжимая в затылок шейху ствол пистолета, локтевым сгибом притягивая его за шею к себе, Ярощук вывел Абу Бакра в гараж.
Полуян открыл дверцу «мерседеса», сел за руль, вставил ключ в замок зажигания. Распахнул заднюю дверь. Ярощук забрался внутрь и втянул за собой шейха. Стартер тонко запел и тут же бесшумно заработал двигатель.
Машина вырвалась из гаража в темную ночь. На выезде из ворот гаража Полуян включил фары. Из-под колес в разные стороны шарахнулось несколько человек. Но вдогонку не прозвучало ни одного выстрела: охрана, видимо, уже знала, что налетчики захватили шейха с собой.
Как и предполагалось, погоня увязалась сразу. Из-за дома на дорогу вырвался «КамАЗ», который при начале атаки было решено не сжигать, чтобы не освещать поле боя.
Полосуя фарами темноту ночи, грузовик несся за легковушкой, словно забыв об опасности горной дороги.
Проскочили круглый валун, нависавший слева над руслом реки. Значит, в ста метрах впереди лежала первая мина.
Полуян притормозил.
— Всем в гору! Шейха с собой! Хвост беру на себя.
Ярощук крюком правой руки сжал шею Абу Бакра, вытолкнул его из машины и волоком потащил в расселину.
За ним и держа автомат наизготовку бросился Столяров.
Дверцы «мерседеса» тут же захлопнулись. Двигатель взревел во всю сумасшедшую мощь. Расшвыряв колесами каменную крошку, машина сорвалась с места.
Секундами позже из-за поворота на бешенной скорости вырвался «КамАЗ». Боевики, стоявшие в кузове плотной кучкой, палили в воздух из автоматов. Огненные струи трассеров расчерчивали небо косыми линиями.
Дальше по дороге ехать было нельзя. Полуян сгруппировался и повернул руль влево.
«Мерседес» резко накренился и некоторое время бежал, прижимаясь левыми колесами к каменному завалу вдоль края дороги. Стальные колпаки скрежетали и сыпали в стороны пучки искр. Потом машина резко дернулась и, опрокидываясь на бок, в свете фар «КамАЗа» показала свое грязное брюхо, под которым бешено вращался карданный вал.
Глухо охнув при ударе о камни, «мерс» перевернулся и, вращаясь через крышу, переваливаясь с боку на бок, покатился по крутому склону к шумевшей внизу реке.
Мир за лобовым стеклом закрутился в бешеном ритме, все вокруг стало одноцветно черным. Изредка машина врывалась в кустарники, и стебли с хрустом хлестали ее по бокам и стеклам.
Временами, налетая на препятствие, которое становилось трамплином, «мерседес» подскакивал, пролетал какое-то расстояние по воздуху и снова гулко грохался на камни. При одном из таких ударов сила инерции вырвала лобовое стекло из гнезда, свернула его и отбросила в сторону. В салон ворвался свежий ветер, пахнувший рекой, а по лицу хлестанула колючая каменная крошка.
Машина рухнула в воду. Поток, встретив неожиданное препятствие, забурлил, вода вспенилась и поволокла «мерс» вниз по течению.
«КамАЗ» остановился. Боевики выпрыгнули на дорогу и с обрыва смотрели, как бурлящие струи тащат за собой, перехлестывают и заливают машину…
«КамАЗ» проехал вперед и начал разворачиваться.
И тут оранжевое пламя вырвалось из-под его колес. Взрывом тяжелую машину приподняло вверх, качнуло. Заваливаясь на бок, грузовик со скрежетом сорвался в Аргун…
Полуян выбрался на берег и первым делом снял каску, в которую, как в котелок, набралась вода. Посидел на скользких холодных камнях, потирая колено. Обо что и когда он его разбил, вспомнить не удавалось.
Некоторое время спустя, он выбрался на дорогу.
На месте, где взорвался грузовик, еще дымила разлившаяся солярка. Со склона ему поморгали фонариком.
Дальше группа двинулась пешком.
До границы оставалось не более часа пути.
На одной из остановок, которые делались для того, чтобы осмотреться, Абу Бакр опустился на колени и стал бормотать слова молитвенного проклятия в адрес врагов. Ярощук прислушался.
— О, Аллах, — бубнил шейх, — ниспославший писание и скорый в расчете, нанеси поражение этим людям, о, Аллах, разбей и потряси их!…
Когда он кончил молиться, Ярощук сказал:
— Вряд ли эта молитва дойдет до ушей Милосердного. Аллах стоит на стороне справедливых.
Абу Бакр посмотрел на Ярощука внимательно.
— Ты — мусульманин, — сказал он негромко, даже не спрашивая, а утверждая. — Помоги мне, а я помогу тебе.
— Нет, — сказал Ярощук, — помоги себе сам, если сможешь. — И закончил словами Корана: — «Пришла Истина и Ложь отринута. Лжи суждено было поражение».
Абу Бакр замолчал.
