На войне как на войне - Самаров Сергей Васильевич (книги онлайн читать бесплатно .TXT) 📗
— Поздно... — сказал майор.
— Как?..
— Таманец убит вчера вечером двумя выстрелами в лоб из двух пистолетов «ТТ» с глушителем.
— Кем убит?
— По официальной милицейской версии, пьяным соседом тещи. Некто, гражданин... — майор достал из кармана рубашки блокнот и заглянул, — гражданин Давыдов Николай Сергеевич купил вчера же квартиру этажом выше тещи Таманца. Занимался якобы ремонтом. Приходил к старушке за молотком. Пьяный. Весь вечер стучал молотком по полу и по стенам. Стуки по всему дому слышали. Хотя потом эксперты не обнаружили ни одного свежевбитого гвоздя. Очевидная имитация активного ремонта. И музыку, которую он включил на полную громкость, — весь дом слышал. Словно человек активно искал скандала. Легко просматривается хорошо продуманная ловушка. Потом с верхнего этажа полилась сквозь перекрытия вода. Старушка ходила выяснять отношения, ее послали подальше. Она позвонила дочери. Таманец вызвал своих людей. По дороге машину расстреляли. Он этого еще не знал, старушка донимала, жена покрикивала, и Таманец сам поспешил с разборкой. И получил две пули в лоб. Но не сразу. Очевидно, они разговаривали с убийцей. Таманец прошел в комнату. Убит он около окна. Это дает основания думать, что он не знал убийцу в лицо. Увидев Ангелова, он не решился бы войти.
— Фотографию Ангелова старушке не показывали?
— Нет еще. Не успели. Мы узнали о случившемся три часа назад.
Генерал закрыл глаза и устало откинулся на спинку сиденья. Опять Монстр обогнал их. И оставил ни с чем. Даже если старушка и опознает Ангелова, то противная сторона наверняка предоставит доказательства того, что отставной инвалид-капитан находился в это время в Москве. И ни один прокурор не сможет подписать ордер на арест с такими уликами. Не много даст и запись разговора Ангела с Захватовым в офисе бюро похоронных услуг. Намерение убить еще не является убийством. Разговор о предполагаемом убийстве не является подсудным делом. Кроме того, предъявить прокурору эту запись — значит сдаться перед собственной службой внутренней безопасности и устранить себя от ведения дела. Ведь тогда выплыло бы, что генерал Легкоступов знал все о киллере и не захотел ни сообщить, ни предотвратить новые убийства. Более того, генерал ФСБ сам организовывал обстоятельства, которые вынудили Захватова искать киллера для убийства Таманца... Несомненно, уголовное дело тогда будет возбуждено против самого генерала.
2
Машина притормозила, вздрогнула всем своим металлическим дребезжащим телом, на скорости перескочив дорожную неровность, и свернула с шоссейки на узкую и выветренную бетонную дорогу, уходящую в густой орешник. В самом начале дороги на столбе красуется красноречивый «кирпич» — даже мне с одного из задних сидений «уазика» хорошо его видно. Но этот знак всегда ставится для посторонних.
Через пять минут мы подъехали к металлическим зеленым воротам со стандартной, с советских времен и навсегда приваренной к поверхности красной звездой. Над воротами надпись — «Санаторий-профилакторий МО». Как все знакомо! До отрыжки... Не могли придумать что-то новое... В нашей области региональный реабилитационный центр выглядит точно так же. Впрочем, и настоящие санатории мало отличаются. Все они обусловлены уровнем армейского вкуса и полным отсутствием фантазии.
Постовой у ворот в десантной форме. А поскольку это реабилитационный центр ГРУ, то легко и вывод сделать — охраняется объект силами спецназа. Это вот, мне кажется, зря. В наряды и в караулы парням ходить, конечно, тоже надо. На то она и служба. Но спецназ все же лучше использовать по прямому назначению. Сейчас в стране достаточно мест, где ребятам можно проявить себя не хуже, чем солдаты из моей роты проявляли себя в Афгане.
Дальше дорога идет меж двух корпусов, внешне вполне пригодных для санатория, и натыкается на внутренние ворота. Еще один караул. Теперь на посту прапорщик. Форма та же. Здесь уже машину остановили, потребовали документы. Второй прапорщик, теперь старший, не поленился сунуть голову внутрь, чтобы окинуть меня вопросительным взглядом. И тут же заглянул в папочку, которую из рук не выпускает. Там, очевидно, красуется мой портрет в профиль и анфас.
Подготовились основательно.
Вопрос у меня возникает сам собой. Когда только они успели подготовиться? Значит, заранее знали, что я попаду сюда? И вывезти меня должна была Таня?
Я косо посмотрел на нее. Она взгляд поймала и глаза отвела. Мы прошли одну школу, нас обучали одни и те же преподаватели, и мысли у нас движутся в одном направлении. Она все поняла. Значит, так оно и было.
Но тогда возникает и законный следующий вопрос. С чего вдруг у меня разразился такой сильнейший приступ? И почему лекарство, вместо того чтобы помочь — расслабить, сразу «вырубило» меня?
— Здесь шеф-поваром тоже ты будешь? — с коварной улыбкой спросил я у Тани.
Она отвернулась вместо ответа. Значит, так оно и есть. Значит, готовить она так и не научилась, а кормила меня тем, что ей привезли грушные кулинары. Что-то там было подмешано. Они рассчитывали, что их стряпня испугает меня симптомами, схожими с обычным приступом. И я откажусь от немедленной работы. Приму лекарство, и меня благополучно отправят на санаторный режим. А уж подменить пакетик с лекарством — на это у Тани навыков хватит, да и время у нее было.
Хотя все, может быть, и не так. Может быть, приступ наступил сам по себе. Ну, подумаешь, подменила Таня пакетик с лекарством. Пустяк. Это для моего же спокойствия. Хотели меня «отключить» и отправить до «свидания» с Таманцем. А в остальном она меня просто страховала, чтобы не случилось с Ангелом в камуфляже никакой неприятности.
Только зачем меня страховать?
Чем таким особым я ценен, что меня следовало беречь и от фээсбэшников, и от разносортной братвы? Говоря честно, при всей своей любви к себе единственному — что, впрочем, каждому человеку свойственно — я не обладаю достаточным апломбом, чтобы поверить, будто все копья ломаются исключительно ради моей персоны. Я отлично знаю таких же, как я, ребят, которых выбросили на нищенскую пенсию, когда кому-то надо было нашу армию развалить. Выбросили, растоптав все лучшие, годами воспитанные чувства и навыки, и забыли про этих людей. Даже кураторы не слишком ими интересовались, если интересовались вообще. И они в отличие от меня не инвалиды.
