Пешка в большой игре - Корецкий Данил Аркадьевич (книга жизни txt) 📗
Внизу резко щелкнуло. Свободной рукой Салахутдин подцепил гранату и зубами вытащил чеку. До взрыва оставалось четыре секунды. Огнев коротким ударом сломал напряженную шею и рывком набросил обмякшее тело на ребристую «лимонку». Сам прыгнул в сторону, дважды перекатился через бок и распластался, вжимаясь в песок. Приглушенно грохнул взрыв, сверкнуло, свистнули осколки. Пронесло! Огнев поднялся и машинально принялся отряхивать с одежды песок. Ноги заметно дрожали.
В отделении вспыхнули два подствольных прожектора, вырвавших из темноты убегающие фигуры.
– Стоять, мать вашу! Стоять!
Один из убегавших взмахнул рукой.
– Ах, сука!!
Ударили автоматы. Яркие лучи бесцельно метнулись, прочертив извилистые полосы по зыбкому склону бархана, сильно рванула граната.
Содержимое оружейной палатки разобрали мгновенно. Отряд охраны действовал четко и хладнокровно, хотя явственно ощущалось владевшее бойцами напряжение. Хорошо держались Богосов и его ассистенты, дублер Чена мгновенно протрезвел и попросил автомат, Джек обхватил голову руками и как заведенный повторял одну и ту же фразу:
– Я так и знал. Я так и знал. Я так и знал...
Растерянно метался самый молодой член экспедиции – повар Вова, автомат криво висел на его шее и колотил по груди.
– Четверо, все готовы, – доложил один из посланных на перехват бойцов. – Документов нет. Оружие и вот... Он протянул небольшую черную коробочку с короткой гибкой антенной.
Васильев включил рацию, но ничего не понял в доносившемся бормотании.
– Сайда ко мне!
Вокруг лагеря разворачивалось кольцо обороны, ощетинившееся в темноту двенадцатью стволами ручных и двумя – станковых пулеметов. Снайперы пристегивали к винтовкам инфракрасные прицелы. Косторезов тащил «шмель» и «выстрелы» к нему, занимали места автоматчики.
– Переводи! – Васильев поднес рацию к уху запыхавшегося Сайда. Тот вслушался.
– Салахутдин, ответь Пахадыру. Что за шум? Выходи на связь!
– На связь, так на связь! – сказал Васильев. – Передавай: – Вы совершили нападение на российскую военную часть. Немедленно прекратите боевые действия и... Он запнулся, не зная, чего требовать от неизвестного противника.
– И сдавайтесь! – закончил фразу Сайд.
Из динамика донеслась отборная русская брань, потом невидимый собеседник вновь перешел на фарси.
– Что он говорит?
– Что уничтожит всех, разрежет животы и снимет кожу, заживо сожжет в костре, съест сырыми, – помедлив, перевел Сайд.
– Ну-ка дай!
Взяв рацию, Васильев на универсальном, понятном всем языке пояснил, что он думает о Пахадыре и его ближайших родственниках и как относится к его планам.
Потом капитан связался с заставой.
– У нас тут бой, – отозвался Вороненков. – Помочь не можем. Запросил подкрепление, но когда будет – неизвестно. Удачи!
Замкомандира заставы отключился.
В это время из темноты донесся леденящий душу вой, которым среднеазиатские басмачи и афганские душманы парализовывали волю противника перед атакой. Они были совсем близко и сжимали кольцо.
Глава двадцать третья
Выполняя инструкции Морковина, Каймаков дал себя успокоить.
– Я же не виноват, что так получилось, – жалко оправдывался Левин. – Я хотел как лучше!
– Да ясно, ясно... Я на тебя от страха напустился, – миролюбиво сказал Каймаков.
В дверь заглянула Верка.
– Мальчишки, идем чай пить? – Она была пьяна, щеки горели нездоровым багровым румянцем. – Можно ко мне домой поехать... А чего вы такие надутые?
– Иди, Верунчик, мы сейчас. – Каймаков, как мог, ласково улыбнулся.
– Ненасытная, сука, – пробурчал Левин, когда она закрыла дверь. – Пойдешь?
«Куда ты дел мой пакет, сволочь?» – вертелось на языке у Каймакова. Он с трудом сдержался и отрицательно покачал головой.
– Нет, домой надо. И охоты нет.
Когда Кислый шел от метро к дому, он проходил мимо расстрелянной недавно шашлычной. Стекла были уже вставлены, аппетитный запах говорил о том, что заведение функционирует. На входе стоял крепкий небритый армянин, внимательно рассматривающий входящих. Вот он остановил молодого парня в кожаном пальто, вышедшего из белой «Ауди-200».
– Покушать или по делу?
– К Арсену, – коротко ответил Гена Сысоев. – Я работаю на Седого.
– Какая мне разница, на кого ты работаешь! На седого, рыжего, лысого... Мне важно, чтоб порядок был!
Охранник быстро ощупал карманы и подмышки кожаного пальто.
– А то приходят бандиты, стреляют, убивают... Честных людей защитить некому... – бурчал он при этом. – Но мы земляка в обиду не дадим. Проходи!
Гена ничего не понимал. Шашлычная находилась на их территории и под их контролем, он всегда заходил сюда хозяином, и Арсен бесплатно угощал лучшими кусками мяса да норовил засунуть деньги в карман. Это не считая того, что регулярно отдавал сборщикам. А сейчас... Впечатление такое, что он попал в чужую зону влияния.
– Здравствуй, Арсен!
– Добрый день, дорогой, – степенно отозвался шашлычник без обычной радостной улыбки. – Сделать порцию? Всего пять тысяч.
– Слушай меня внимательно, – начал Сысоев, но тут же сбился с привычного угрожающего тона: из подсобки на него смотрел могучий кавказец с холодно блестящими глазами. – Наших людей побили. Трех у тебя дома, в подъезде, двух здесь рядом, твои земляки. Что ты про это знаешь?
Арсен пожал плечами.
– Ничего не знаю. Как ваши здесь стрельбу устроили, это видел... Он обернулся в поисках поддержки, и она немедленно последовала.
– Сейчас каждый день убивают, думают, так и надо, – вмешался холодноглазый кавказец. – А когда их в ответ убьют – не нравится! Только по-другому не бывает... И не будет! Мы земляки, друг за друга постоим!
– Что ты здесь базланишь! – вспылил Гена. – Чья это территория? И кто ты такой?
– Территория нашего друга Клыка, – терпеливо пояснил кавказец. – Он разрешил и цветочный ряд поставить. За деньги, конечно: хозяину обязательно платить положено. А я Вартан. А ты кто?
Гена повернулся и под насмешливыми взглядами вышел на улицу.
«Пропала точка, – подумал он. – И это только начало...»
На капоте «Ауди» было написано углем непристойное слово. Гена выругался и зло хлопнул дверцей.
Наблюдавший происходящее Каймаков двинулся дальше через пустырь. Три оборванных алкоголика разливали по замызганным стаканам вино из большой бутылки. В сотне метров ждал кого-то изысканно одетый человек с букетом красных гвоздик.
– Эй, ты! – Один из оборванцев поманил Каймакова грязным пальцем. – Иди сюда.
«Чтоб вы передохли, – подумал Кислый, продолжая движение. – Шагу нельзя ступить спокойно!»
Шило украл Левин, отвертку или молоток он так и не собрался сунуть в «дипломат», добытый Вовчиком пистолет лежал незаряженным дома. Бывший беспризорник обещал купить патронов на Рижском рынке. Хорошо, если бы он уже это сделал и готовая к бою пушка находилась под рукой...
– Я кому сказал!
Они пошли наперерез – все трое, слегка расходясь, чтобы взять в кольцо.
Каймаков огляделся. Вокруг никого не было. Ни бравых омоновцев, ни решительных патрульных, ни постового, ни дружинника, ни просто гражданина, жаждущего прийти на помощь. Лишь франт с цветами наблюдал за развитием событий.
Каймаков ударил первого в колено и бросился бежать.
– Ну, сука!
Раздался топот, толчок в спину сбил его с ног. Пинки посыпались со всех сторон. Зазвенело стекло.
– Сщас ему рожу разукрашу...
Зазубренное бутылочное горлышко приближалось к лицу, когда раздался выстрел. Потом второй, третий! Горлышко исчезло.
– Быстро вставайте! – Чья-то рука вцепилась в воротник пальто Каймакова, помогая ему подняться на ноги. Это был тот самый франт, только вместо цветов он держал в руке пистолет.
Один нападающий лежал на земле, двое терли глаза и надсадно кашляли. Каймаков почувствовал острый запах и резь в глазах.
– Уходим, скорее! – Спаситель тянул его за пальто. – Не трите глаза, быстрей пройдет.
