Ставок больше нет - Казанцев Кирилл (хорошие книги бесплатные полностью TXT) 📗
Захрипев и схватившись руками за горло, агент начал заваливаться набок, в сторону куратора. Тот брезгливо оттолкнул его от себя двумя твердыми, как дерево, пальцами. Распахнулась дверца машины, и Серега, хрипя и пуская кровавые пузыри, вывалился из салона на грязную, поросшую редкой травой землю.
Иномарка, презрительно фыркнув облачком бензинового дыма, сорвалась с места. А там, где она только что стояла, медленно остывал труп неудачника-"стукача".
7
Наверное, агента можно было бы и не убивать. Но только сейчас особой разницы – трупом больше, трупом меньше – куратор не видел. Слишком много всего. Он проиграл...
О задержании Лома и Мана он узнал одним из первых. Можно сказать, что ему повезло. Он успел уйти. Но только что теперь, дальше?! Ни надежных документов, ни денег... Для того чтобы уходить в глубокое подполье и покидать страну, нужны были хорошие, или, как еще иногда говорят жуликоватые типы, "реальные" бабки. Таких у него не было. И оставалась последняя надежда – папка с документами Мацкевича. Кстати, о покойнике – сам дурак! Кто его тогда тянул за язык? Ведь он и просил с него немного, каких-то пять тысяч "гринов"...
А пьяненький предприниматель посмотрел на него сначала с удивлением, после чего вдруг начал хохотать. Просмеявшись, встал из-за стола, открыл сейф и, ткнув пальцем в лежащие внутри пачечки зеленых американских рублей, сказал:
– Видишь? Здесь ровно сто тысяч. На непредвиденные расходы. И я мог бы тебе дать из них пятерку. Не обеднею. Но лучше я дам десять твоему начальнику, который объяснит тебе, козлу, и другим таким же козлам из ваших, кто вы есть на самом деле и где ваше место! Короче, иди, пасись! – Мацкевич скрутил фигу и сунул ее в нос менту. – Во тебе! Пошел вон!
Тогда же он присмотрел и папочку. Опытным глазом выхватил под прозрачным пластиком названия города и банка. Не здесь, не в России.
Затаив лютую злобу, он несколько месяцев искал возможность отомстить за нанесенное ему оскорбление. И вот тут подвернулся двоюродный брат, которого-все называли не по имени или фамилии, а просто Маном, пьяница и неудачник, ради денег готовый на все. И план, красивый, почти гениальный, сложился как бы сам собой. Кто же мог знать, что события выйдут из-под контроля?! Что, как снежный ком, катящийся с горы, они будут обрастать новыми действующими лицами и преступлениями, а в конце пути произойдет такой удар, что эхо после него разлетится "до самых до окраин"? А ведь начало всему этому положил не кто иной, как он сам... И что же, после всего этого ему рассчитывать на какое-то снисхождение со стороны бывших коллег?! Да не такой он дурак! Ему отомстят, причем отомстят страшно. Ну, например, в СИЗО он "по ошибке" попадет не в "красную хату", а к "блатным" или в "прессовуху"... "Ошибку" потом, через пару часов, конечно, исправят... Но ему уже от этого легче не станет...
Значит, необходимо завладеть вожделенной папкой. Другого выхода у него просто нет.
– Здравствуйте. Прохоров?.. Иван... э-э-э...
– Андронович, – ответил невысокий сухой старикашка в очечках. С этим проблем не возникнет. Не таких ломали.
– Капитан милиции Гнедков, – удостоверение поближе к носу – пусть читает. Не страшно – он уже никому ничего не сможет рассказать.
– Чем обязан?
– Надо бы поговорить.
– Проходите. – Дедок шагнул чуть назад и в сторону, пропуская незваного гостя в свою берлогу.
– Я вас слушаю... – Дедок-то явно не из работяг! И держится хорошо, и речь неплохо поставлена.
– Мне хотелось бы поговорить о вашем молодом соседе. – Недоумевающий взгляд. – О Василии Скопцове.
– С ним что-то случилось?
– Он задержан. – На лицо – скорбную мину. – По навету недоброжелателей. И сейчас внести в его дело ясность могли бы те бумаги, что Он оставил у вас на хранение.
– Какие бумаги?! – Недоумение старика кажется почти искренним, но... только "почти".
– Такую прозрачную пластиковую папочку. – Гнедков изобразил в воздухе прямоугольник. – В ней – бумаги.
Старик какое-то время мялся, потом спросил:
– Они действительно могут помочь Ваське?
– Да. – Капитан самым честным взглядом смотрел в глаза собеседника.
– Хорошо, – вздохнул дедок. – Я сейчас вам их отдам...
Спешить не стоит. Старик никуда не уйдет. Сначала надо будет проверить, те ли это документы, что так ему нужны.
– Вот, держите...
Да, это та самая папка... Даже руки затряслись... Теперь...
– Извините, а вы не могли бы мне дать стакан воды? – Надо отвлечь его внимание, заставить повернуться к себе спиной. Проще будет...
Легкий шорох за спиной... И – молодой мужской голос:
– Обойдешься, гнида...
Гнедков, разворачиваясь, рванулся вниз и в сторону, одновременно с этим роняя папку на пол и засовывая руку за борт пиджака, к пистолету. Конечно, он – не Клинт Иствуд, но кое-что тоже может... И он почти успел... Но, уже развернувшись, замер в оцепенении – перед ним с хищной улыбкой на губах стоял... Скопцов! Это оцепенение длилось какое-то мгновение, не больше. А потом свинцово-тяжелый удар в переносицу швырнул оборотня на пол. Выпавший из ладони и заскользивший по линолеуму прихожей пистолет ловко подхватил пенсионер Прохоров.
Как сквозь вату, глухо, долетела еще одна фраза, сказанная еще одним, третьим человеком, появившимся откуда-то со стороны кухни:
– Ну, ты, Васятка, и зверь. Это ж надо так – и только одним ударом!
Негромко хрустнул металл наручников, сковавших запястья Гнедкова.
8
– Что-то не так, Федор Михайлович? – Дежурный по ИВС искательно заглядывал в глаза большого начальника.
– Все так, Семеныч, все так.
Скопцова в камере не было. И забрал его оттуда не кто иной, как Михайлов. Вот так.
Развернувшись, Сумин побрел к выходу, кинув на прощание обеспокоенному дежурному:
– Все в порядке. Так и должно быть.
А должно ли? Начальник областного розыска этого не знал.
Гнедков в управлении тоже отсутствовал. "Уехал. Куда – не сказал, но обещал к вечеру быть на месте". Как же. Будет. Черта с два! В бега пустился, мразь... "Придется объявлять в розыск..." – тоскливо подумал Сумин.
На всякий случай он заглянул в кабинет Михайлова, хотя заведомо был уверен в том, что того на месте нет. Так оно и оказалось. Стало быть, два друга сумели каким-то образом вычислить предателя и сейчас шли по его следу:
"Старею... – с грустью подумал Сумин. – И не просто старею. Теряю форму. Или уже потерял?"
На лестничной площадке второго этажа с ним в упор, нос к носу, столкнулся спешащий куда-то Шумков.
– Ты чего это здесь бродишь, Федор Михайлович? – при виде подчиненного насупился заместитель начальника УВД. – К тебе же проверяющий пошел!
– Уже иду. – Глупо объяснять высокому начальству о каких-то там делах. Сейчас самое главное дело – должным образом принять проверяющих из столицы, а все остальное откладывается на потом.
"А кому я служил всю жизнь?" – неожиданно для себя самого подумал Сумин. Впервые за много лет его заинтересовал подобный вопрос. А действительно, кому? Людям? Закону? Родине? А может, просто милицейским чиновникам и собственным амбициям?
– Ну, чего встал, Михалыч? – коснулся Шумков его плеча. – Давай в темпе, принимай проверяющего!
– Хорошо. – Ссутулившись и загребая ногами, начальник УУР медленно побрел по коридору в сторону своего кабинета.
Проверяющий, моложавый министерский полковник в пошитом на заказ мундире, источал запах дорогой туалетной воды и не менее дорогого коньяка.
– Да-а... – многозначительно говорил он, брезгливо касаясь кончиками пальцев лежащих перед ним документов. – Наблюдается полный развал работы управления. Бумаги не подшиты в должном порядке, листы не пронумерованы, документы не внесены в опись. О какой раскрываемости может после такого идти речь?! Не понимаю...
