Мы не мафия, мы хуже - Бабкин Борис Николаевич (прочитать книгу .TXT) 📗
– Мы с тобой уходим, – остановившись перед входной дверью, сказал Китаец Людмиле. – Они нас не знают. Он, – Юрий кивнул на нервно кусавшего губы парня, – пусть поднимается на этаж выше и сидит там. Мы, как выйдем, сразу в милицию позвоним. Когда они приедут, спускайся.
– Я без него не пойду, – твердо сказала Людмила.
– Как хочешь, – неожиданно кивнул он и, открыв дверь, быстро вышел.
– Иди. – Толик толкнул сестру.
– Я сказала! Я без тебя не пойду! Я тебя в это втянула, вместе и отвечать будем. Помнишь, как мама говорила – жаль, что сестра старше, ведь за младшего и заступиться некому. Не уйду я без тебя.
– Тогда ждем Петьку, – решил Толик и, пройдя на кухню, осторожно подошел к окну. – Еще приехали, – буркнул он. – Юрка где?
– Да где же ты? – стоя на площадке между первым и вторым этажами, смотрел в окно Китаец. – Скорей бы пришел. Хотя, может, они уже узнали, кто хозяин квартиры. Ну и Толик. Кусок дерьма. – Он зло сплюнул. Услышав шум сзади, развернулся.
Молодая женщина, держа на руках малыша, осторожно спускала коляску. – Давайте помогу. – Китаец бросился вверх по ступенькам.
– Спасибо большое, – вздохнула она. – Лифт уже три дня не работает. А мы гулять хотим. – Она улыбнулась малышу. – Прогулка – великое дело, – кивнул он, осторожно спуская коляску по ступенькам.
Петр, заехав на стареньком «Москвиче» во двор, остановил машину. Он увидел во дворе четыре иномарки. Около них, покуривая, переговаривались несколько парней.
– Точно по нашу душу, – чертыхнулся он. – Хорошо, я «Москвич» у приятеля взял.
Вздохнув, включил заднюю скорость и тут увидел, как из подъезда выходит Китаец с коляской. Рядом с ним шла молодая женщина, живущая на втором этаже. Ее недавно из роддома привезли родители, что стало темой разговора соседей. Петр остановил начавшую двигаться задом машину.
– Спасибо вам, – улыбнулась женщина.
– Я довезу, куда вам надо, – бросив быстрый взгляд на стоявших у машин парней, сказал Китаец.
– А мы около дома стоим.
– Девушка, – тихо и очень настойчиво проговорил Китаец. – Только ради Бога тише. Проводите меня до выезда со двора, очень прошу.
– Оставьте нас! – схватившись за ручку коляски, отчаянно воскликнула женщина.
Сидевший на лавке с тремя пожилыми женщинами парень рванулся вперед и, в прыжке достав руками Китайца, сбил его на бетон. Юрий, падая, сгруппировался и, ткнув стволом выхваченного из-за ремня пистолета в живот нападающего, нажал на курок. Раздался приглушенный выстрел. Юрий, закрываясь телом убитого, открыл огонь в сторону машин. С коротким треском Разлетелось стекло правого подфарника, лопнуло пробитое пулей переднее левое колесо. Одному из бросившихся вперед парней пуля попала в колено. Заорав, он упал. Женщина, закрывая собой выхваченного из коляски младенца, с криком бросилась в подъезд. Несколько пуль ударили во вздрагивающее от пуль тело парня. Юрий, отбросив убитого, вскочил и, трижды выстрелив, рванулся к подъезду. Взмахнув руками, упал. К нему подскочили четверо парней и, подхватив, потащили к машинам. Трое рванулись в подъезд. За ними еще трое.
– Уходим! – заорал Араб.
Услышав его крик, парни побежали к машинам. Петр пытался завести машину и не мог.
– С дороги! – чуть не ткнувшись ему в перед бампером, остановилась белая «ауди». – Отвали!
– Да не заведу никак! – заорал побледневший Петр. Из машины выскочили трое парней. От других подбежали еще четверо. Они ухватились за «Москвич» и опрокинули его. Иномарки, взвизгнув колесами, вылетели со двора, у подъезда закричали сжавшиеся на лавке старушки.
– В милицию звоните! – кричал какой-то мужчина.
– Нам тоже надо уходить. – Схватив брата за руку, Людмила потащила его из кухни.
– Убили Китайца. – Он сглотнул слюну. – Видала? Его…
– Да черт с ним! – С силой рванув брата за руку, она выбросила его из кухни. – Уходить надо! – Людмила бросилась к двери.
– Нельзя сейчас, – попытался остановить ее Толик. – Нас же все видели с Юркой и знают…
– Вот в том-то и дело. – Она открыла дверь. – Сейчас милиция приедет. Что мы говорить будем?
Петр выбрался в разбитое окно «Москвича».
– Ты как? – спросил один из подбежавших к перевернувшейся машине мужчин.
– Живой, – бросил он. Поднялся, отряхивая рубашку и брюки, посмотрел на дом.
– Я номера записал, – протянул ему листок пожилой мужчина. – Ты в милицию…
– Да иди ты, – отмахнулся Петр и бросился к подъезду.
– Убери бумажку, Антоныч, – посоветовал кто-то. – А то хапнешь горя, борец за справедливость.
– Давай, мужики, ее на колеса поставим, – предложил другой.
– Вот они, – прошептала одна из старушек, показывая рукой на встретившихся на улице перед подъездом с Петром Людмилу и Анатолия. – Я парню, который подсел, показала этого, – она вздохнула, – который стрелять начал. И того и этого убили. – Она поджала губы.
– Я с вами. – Петр рванулся следом за побежавшими от подъезда со двора братом и сестрой.
– Как он? – спросил в сотовый телефон Араб.
– Жив. Мы его трохи подлечили. Он, сука, ногу одному прострелил и колесо…
– Не трогать, – рявкнул Араб. – Он живой нужен. Того, которого он шлепнул, взяли?
– А как же.
– Жаль, остальных не смогли, – отключив сотовый, недовольно буркнул Араб. И снова прожал номер.
– Что? – тут же услышал он голос Навруза.
– Одного взяли. Он прорваться попытался, одного из наших убил. Ранил другого. Ну, его…
– Везите к Лапе, – велел Навруз.
– Куда нам теперь? – оглядываясь, спросил Петр.
– Мы-то откуда знаем, – огрызнулась Людмила.
– Хорошо, Китаец попробовал их увести, – озираясь, пробормотал Петр. – Иначе бы…
– Он, гнида, сам хотел уйти, – перебил его Толик. – И ее звал. Мол, нас не знают, проскочим. А на тебя и на меня он хрен с просвистом забил. На Волчару все думали, а я говорил, что он не сдаст.
– Так откуда эти гаврики взялись? – нервно спросил Петр. – Хорошо, я у приятеля «москвичонок» по доверенности взял. Как чувствовал.
– Заезжаю, а…
– Меня один узнал, – признался Толик, – в пивнушке за углом.
– Надо думать, что делать, – вздохнула Людмила, – а уж потом выяснять, кто виноват.
– Вот связался я с вами, – покрутил головой Петр. – Мне-то что делать? – испуганно взглянул он на Людмилу. – Они же меня теперь…
– Ты им и не нужен, – перебил его Толик. – Скажешь, квартиранты. Мы же так всем говорили. Вот и ты, если еще прикатят…
– Так сейчас милиция там. Ей-то я что скажу? Тоже квартирантов…
– А что ты еще можешь? – усмехнулся Толик. – Откуда ты знал, что они преступники?
– А что? – немного приободрился Петр. – Точно. Меня, конечно, сразу заберут, но выпустят. Упрусь на своем, и точка. Как они мне докажут…
– Не милиции нужно бояться, – вздохнула Людмила, – а этих, которые твою машину перевернули.
– В рот компот и четыре вишни! – ахнул Петр. – Меня же Васек прибьет. Теперь стекло покупать. Да и бок помялся, и крыша, наверно. Быки какие накачанные. А этот «москвичонок» заглох, гаденыш, и все, хоть лопни. Амбалы подскочили, и чувствую, переворачиваюсь. – Переживая заново тот миг, передернул плечами и выругался.
– Ты молись Богу, – сказала Людмила, – что не оставили тебя возле машины. А то бы застрелили, и все.
– Вообще-то точно, – согласился Петр. – Не, ребята, на квартиру мне теперь соваться никак нельзя. Они, гады, вернутся и с меня голову снимут. Мы вот что сделаем – к моей зазнобе двинем. О ней никто не знает. Так что будем сидеть как в танке.
– А ты откуда Китайца знаешь? – неожиданно спросила Людмила. – Он мне говорил, что ты вроде в розыске, что жена от тебя…
– Ушла, крыса, – кивнул Петр. – А насчет розыска… Он мне, видать, цену поднимал. Я с милицией пока делов не имел, да и не собираюсь. Теперь, правда, они меня на заметку поставят. А с Юркой мы давно знакомы. Он же в Москве жил пару лет. У него здесь дамочка была, но не сошлись характерами. А тут заявляется он, и с ходу в лоб: пошли, говорит, на дело. Ты будешь за рулем, и все. Я сначала вроде как уперся. Милиции, а тем более тюрьмы, с детства боюсь. Но потом покумекал маленько и думаю – была не была. Юрка – парень умный. За просто так голову подставлять не станет. Вот я и клюнул. Раза три мы с ним катались. Потом с вами в Тулу съездил, деньжата появились. Вроде и плевать на все. Тем более что вы там делаете, мне, как говорится, побоку. Хотя, если честно, боялся я вас. Особенно Волчару. Этот, думаю, нож всадит, как в консервную банку, – и глазом не моргнет.
