Выдумщик (Сочинитель-2) - Константинов Андрей Дмитриевич (книги без сокращений TXT) 📗
— Если Плейшнер не клюнет, тогда в результате «левой» поставки «Абсолюта» ты, Костя Олафсон, ребята из «ТКК» и деятели с «Апрашки» получат большие деньги… Всем будет хорошо и здорово, кроме «напаренного» в очередной раз государства… Ну, а нам с тобой в этой ситуации придется выдумывать что-нибудь еще… Понимаешь, Катя — изъяны можно найти, при желании, в любом плане. Более того, их надо искать, чтобы вовремя исправить, что можно… Когда начинаешь что-то делать — никогда нет стопроцентной гарантии успеха, но зато когда ничего не делаешь, вот тогда стопроцентная гарантия есть. Гарантия недостижения цели… Выбор, по-моему, очевиден… Так?
— Так, — согласно кивнула в ответ Катя. — Я… Ты прав — надо действовать… Я поговорю завтра с Олафсоном… А сейчас — пойдем в комнату…
— Зачем? — удивился Обнорский, машинально почесывая шариковой ручкой лоб.
— По-моему, кто-то здесь стриптиз заказывал? — ответила ему таким же удивленным взглядом Катя.
Обнорский очнулся от воспоминаний резко — будто кто-то толкнул его в плечо. Господи, неужели он умудрился задремать в этом «черном мешке», куда его запихнули неведомые умельцы-похитители? Похоже, что так… Вот и не верь после этого рассказам про то, что некоторые приговоренные к смерти засыпали в ночь перед казнью… Странные все-таки фортели выкидывает иногда человеческая нервная система…
Андрей вскочил на ноги и заметался по своей тюрьме — кто же его все-таки похитил, кто?! Скорее всего — «тэкакашники», учитывая вечерний разговор с Назаровым, это, конечно, наиболее вероятный вариант… Обнорский глухо выругался вслух — да, смудаковал он тогда с этим звонком майору. Не нужно было его делать… Да теперь-то жалеть уже поздно…
Когда комбинация с «Абсолютом» начала развиваться именно так, как и задумывал ее Обнорский с самого начала — в душе Андрея стало происходить черт знает что… Серегин ведь понимал, что с точки зрения нормальной человеческой нравственности весь его план более, чем спорен… Одно дело — теоретические построения, и совсем другое — когда эти построения начинают претворяться в жизнь, когда приходит осознание невозможности остановки уже запущенного безжалостного механизма…
Когда план еще только выстраивался, еще в Стокгольме Катя спросила как-то Андрея:
— Слушай… Ты извини, вопрос, конечно, дурацкий, но… Тебе не жалко этих «комитетчиков»? Ты же сам понимаешь — если все пойдет так, как ты задумал, тогда и стрельба может начаться, и кровь польется…
— Жалко — оно у пчелки! — Андрей ответил, наверное, излишне резко — именно потому, кстати, что сам себе постоянно задавал тот же самый вопрос, который озвучила Катерина.
Серегин нашел ответ на этот страшный вопрос и даже подробно продекларировал его позднее Кате — хотя на самом-то деле Андрей старался убедить не ее, а самого себя, убедить именно в «нравственной правомочности» своей комбинации…
— Ты пойми, Катя, — говорил Серегин, расхаживая по кухне стокгольмской квартиры Званцевой. — Кто изначально предложил идею «левой» сделки? Мы? Нет, не мы… Эти самые «комитетчики» ее и предложили… Они сознательно пошли на преступление ради своих корыстных интересов. А раз так — то почему их надо жалеть? Только потому, что у людей не получилось все так, как они хотели бы? Но они — уже взрослые мальчики, играющие во взрослые игры… Они сами свою судьбу выбрали… Были бы они чисты и непорочны — никаких таких раскладов у них и не возникло… И потом — «комитетчики» по жизни с бандюгами воевать должны, им это по судьбе положено. А сами не хотят воевать — значит их к этому подтолкнуть надо.
Обнорский говорил убежденно, но грыз, грыз его червь сомнения — все так, не ангелы эти «комитетчики», но имеет ли он, Андрей Серегин, право ломать их судьбы?… Это же все-таки живые люди… Пока — живые…
Сначала вся «операция» шла, как по нотам, прошла «пробная» поставка, потом Людмила Карасева прекрасно справилась с отведенной ей ролью и передала Плейшнеру бумаги по поставке «Абсолюта». Сам Некрасов, кстати, «наколку» не оценил, но ей сразу заинтересовался Гутман — так, по крайней мере, рассказывала Мила… Андрей поблагодарил проститутку за помощь, а через несколько дней передал ей пятьдесят шесть тысяч долларов с липовым письмом от несуществующего шведского благотворительного фонда «Анонимные проститутки — путь в новую жизнь». Людмила была просто в шоке — она, конечно, не верила в какую-то реальную помощь с Запада, а поручение Обнорского согласилась выполнить просто так, не по корыстным, а по «человеческим» мотивам… Андрей же постарался максимально запутать Карасеву — так, чтобы она не связывала выполненное ей поручение с полученной помощью от «благотворительного фонда»… Обнорский заставил Милу поклясться, что она в ближайшие дни уедет навсегда из Петербурга, а потом, когда устроится на новом месте — даст о себе знать… Из своей питерской квартиры Мила действительно исчезла, но весточки от нее Андрей так и не дождался, с течением времени его все больше и больше беспокоило это обстоятельство, и он не раз и не два пожалел, что лично не проконтролировал отъезд Карасевой — сделать это ему помешала нехватка времени… Если бы только Серегин знал, чем обернется это его упущение, если бы он только знал… Но Обнорский понадеялся на здравый смысл Милы — понадеялся и просчитался…
А потом он допустил еще одну ошибку, которой стал его звонок майору Назарову — с предупреждением о «контролируемости» поставки «Абсолюта»… В этом случае у Серегина просто сдали нервы — он ведь был просто-напросто человеком, а не безжалостным, лишенным эмоций киборгом… Дело в том, что Обнорский осторожно навел справки об Аркадии Сергеевиче — и от всех своих источников получил одни только положительные отзывы о майоре. По всему выходило, что Назаров был всю жизнь честным служакой, сломавшимся лишь под конец карьеры… Андрей хорошо понимал, что если придуманная им «карусель» завертится — тогда майору, скорее всего, придется очень несладко… Он окажется между двух огней. С одной стороны, рано или поздно вся история выплывает на поверхность и заинтересует коллег Назарова, с другой стороны — на него будут «косяк вешать» ребята из «ТКК» за найденную «тему», обернувшуюся большими проблемами…
Обнорский весь извелся, думая о практически незнакомом ему «комитетчике» — и в результате сорвался, позвонил… С Катериной этот звонок-предупреждение согласован, естественно, не был — он ведь мог сорвать всю комбинацию… Серегин, конечно, не стал объяснять Аркадию Сергеевичу все напрямую — Андрей просто-напросто хотел дать майору последний шанс… Именно поэтому Обнорский и намекнул в телефонном разговоре на то, что коллеги Назарова из ФСК знают о «левой» поставке и контролируют ее… Серегин рассуждал так — либо Аркадий Сергеевич воспользуется брошенным ему «спасательным кругом» и успеет что-то предпринять (поговорит, например, с руководством «ТКК», чтобы оно срочно переоформило сделку из «левой» в легальную), либо… Либо этот анонимный звонок просто внесет еще большую путаницу в последующие попытки «тэкакашников» разобраться в ситуации, а следовательно — еще больше осложнит поиск реальных виновников возникшей «непонятки»… Намудрил, конечно, Обнорский, намудрил… Впрочем, в этой истории с «Абсолютом» ошибки совершали все подряд — и не сказать ведь, чтобы ошибающиеся были людьми глупыми или неопытными.
О том, что похищение контейнеров с водкой все же состоялось, Обнорский узнал быстро — от своих источников в порту, где новость очень «широко разлетелась по очень узким кругам». Дальше следовало сделать только одну простую вещь — позвонить генеральному директору «ТКК» Бурцеву и «кивнуть» на Плейшнера… А потом нужно было ждать и отслеживать развитие ситуации, потому что «детонатор» сработал и «цепную реакцию» уже, наверное, не мог остановить никто… Она и пошла, эта «цепная реакция» — Обнорский собирал всю криминальную информацию по городу, отфиксировал и смерть сотрудника «ТКК» Гришина (Андрей, как и многие другие, даже мысли не допустил о том, что его гибель была случайной), и последующее исчезновение Плейшнера, и покушение на Антибиотика, и убийство Бурцева… Что Обнорский испытывал в душе — об этом, наверное, лучше вообще не говорить… Андрей просто ел себя изнутри — плохо ему было, муторно… Время от времени он звонил Катерине и информировал ее о новостях — Катя по голосу Серегина чувствовала, что с ним творится что-то неладное, она пробовала его морально поддержать, даже захотела приехать в Питер. Но тут уж «уперся рогом» Обнорский. Он заявил, что ее задача — сидеть в Стокгольме и «держать базу», которая может понадобится на случай возможного экстренного ухода из Петербурга…
