Из любви к искусству - Воронин Андрей Николаевич (читать книги без сокращений TXT) 📗
"Чертова баба, – снова подумал он, покосившись на Варвару. Белкина выглядела виноватой и испуганной, хотя в тот момент, когда открыла Дорогину дверь своей квартиры, никакого испуга на ее лице не было и в помине. Она смотрела Дорогину в лицо с дерзким вызовом, словно говорила: «А ты как думал? Ты что же, поверил, что я сдалась, испугалась? Не тут-то было! Нас, знаете ли, не запугаешь, нам одним телефонным звоночком рот не заткнешь…» Этот взгляд вызвал у Сергея острое желание съездить ей по шее, но его остановило сознание того, что Варвара, в сущности, права. Какими бы соображениями она ни руководствовалась, публикуя эту опасную статью, объективно ее опус служил борьбе со злом. «Не друг человечества, но враг его врагов…» Те, кто занимается темными делами, боятся света, а Варвара взяла и включила у них под носом даже не фонарик, а целый прожектор. Стоит ли удивляться, что они этим недовольны…
Поэтому он только вздохнул и сказал: «Собирайся. Возьми самое необходимое. И побыстрее, пожалуйста, у нас очень мало времени». Варвара попыталась спорить, говоря, что она ни от кого не собирается бегать, что ей некогда бегать и прятаться, что ей нужно работать, писать продолжение статьи, что теперь, после публикации, беспокоиться не о чем, потому, что все отныне в надежных руках полковника Терехова и Господа Бога, и что она, наконец, никуда не хочет ехать. Дорогин в ответ лишь посмотрел на часы, и Варвара поняла, что спорить бесполезно.
Она спустилась вниз и вышла из дома, сохраняя все то же недовольное и дерзкое выражение лица. Это выражение сменилось испугом, когда она села в машину и увидела сплошь покрытое бурой коркой высохшей крови водительское сиденье. «Пристегнись», – коротко приказал ей Дорогин, и началась бешеная гонка по городу, во время которой Варвара несколько раз вспомнила о том, что ее спутник когда-то был профессиональным каскадером. Оказалось, что смертельные трюки в кино выглядят гораздо интереснее и привлекательнее, чем в реальной жизни, и теперь, когда эта карусель давно осталась позади, Варвару все еще слегка подташнивало. В памяти у нее сохранилось немногое. Она помнила путаницу каких-то улиц и проходных дворов, в которых никогда не была и даже не подозревала об их существовании, хотя они располагались в двух шагах от ее дома. Дорогин бросал машину в узкие щели между домами, обшарпанные стены со страшной скоростью неслись в паре сантиметров от окна, внезапно вспучиваясь какими-то уродливыми выступами и пристройками. Варвара зажмуривала глаза, ожидая страшного удара, ослепительной вспышки и темноты, но машина в самый последний миг уклонялась от столкновения, порой задевая серые кирпичи крылом, и устремлялась в очередной мрачный проход, на сумасшедшей скорости несясь прямо в тупик, который заканчивался глухой стеной; потом слева или справа распахивалась арка, и Дорогин сворачивал туда, заставляя автомобиль опасно крениться и визжать покрышками.
Варвара запомнила какой-то проспект (кажется, Новый Арбат, хотя теперь она даже в этом не была уверена), по которому они неслись, нарушая все мыслимые и немыслимые правила дорожного движения. Потом в ее воспоминаниях был провал, а после этого провала помнилась какая-то железнодорожная ветка, через которую Муму переполз наискосок, безжалостно убивая подвеску своего автомобиля и громко скрежеща днищем по рельсам. На последнем рельсе машина застряла, казалось, намертво, и Варвара совсем испугалась, увидев страшный оскал своего спутника и его превратившиеся в темные щелочки глаза. Он сдавал назад и снова бросал машину вперед, штурмуя препятствие, и они все-таки проскочили, а через секунду после этого у них за спиной с диким ревом и лязгом прошел грузовой состав, которого Варвара до сих пор даже не видела. Это стало последней каплей. Варвара зажмурила глаза и не открывала их до тех пор, пока Дорогин не сказал, что опасность миновала.
– Слушай, – сказала Белкина, – а ведь Тамара тебя убьет.
– Боюсь, ей для этого придется стать в очередь, – откликнулся Муму. – Благодаря тебе желающих меня убить в последнее время развелось чересчур много. На всех меня может просто не хватить..
– Я ведь уже извинилась, – обиделась Варвара.
– Я же не упрекаю тебя, – мягко сказал Дорогин. – Я просто констатирую факт.
– Неутешительный факт, – вздохнула Белкина. – А куда мы все-таки едем?
– Помнишь студию, которая выпускала порнофильмы? Ну, ту, что сгорела этим летом?
– Такое не забудешь, – сказала Варвара, зябко передернув плечами.
– Вот туда мы и едем.
– Куда?!
– На Медвежьи Озера. Там тебя никто не станет искать.
Глава 17
Отопление еще не включили, и в квартире было довольно прохладно, но Петрович потел так обильно, словно сидел на верхней полке в финской бане. Он уже дважды принял душ, но это не помогало. Он и не надеялся, что поможет: никакая вода и никакое мыло не могли смыть то, что его беспокоило. Причина беспокойства находилась не снаружи, а внутри него, и он мог лишь в бессильной ярости расхаживать по квартире, то и дело возвращаясь в кабинет, где на столе, на самом видном месте, лежала эта паршивая желтая газетенка со статьей Белкиной.
Петрович очень внимательно прочел статью и должным образом изучил прилагавшиеся к ней фотографии. Ничего не скажешь, статья была состряпана на очень высоком профессиональном уровне. О, это Белкина умела! На газетной странице в точно выверенных пропорциях были перемешаны факты и эмоции, так что статья не могла оставить равнодушным никого. За обычную газетную «утку» эта информация сойти не могла тоже: фотографии и ссылки на специалистов как дважды два доказывали правдивость изложенной информации.
Вспомнив о специалистах, Петрович издал сдержанное рычание. Специалисты! Эта писака ухитрилась из сотен специалистов выбрать единственного, который мог ей помочь, – Яхонтова. Теперь Петрович понимал, почему старик повел себя так странно, увидев сервиз. Ювелира подвело воспитание – другого объяснения его дикой выходке Мамонтов не видел. Старик знал, что сервиз украден, знал, видимо, и имя похитителя, и обстоятельства, при которых произошла кража. Все это ему рассказала Белкина. Вот он и решил вернуть народу его достояние, не придумав ничего лучшего, чем угрожать Петровичу своей берданкой… Но нет худа без добра. Теперь, по крайней мере, Яхонтов не сможет подтвердить писанину Белкиной.
«А, – подумал Петрович с досадой, – кой черт не сможет! Яхонтов подтвердил информацию Белкиной самим фактом своей смерти. Ни одна сволочь не поверит, что убили его из-за чего-то другого. Слишком точно все совпадает по времени'.»
Да, Белкина настоящий профессионал. Теперь нужно сделать так, чтобы ее профессионализм вместе с нею самой так и остался в прошедшем времени. Белкину необходимо убрать, пока она не вылила на головы публики очередной ушат помоев. Продолжение, видите ли, следует! Как будто того, что она уже успела накатать, недостаточно! Тварь! Ах, какая же она тварь! И что теперь делать – брать ее квартиру штурмом? Посылать туда снайпера? Но ведь это не решит проблему. Вернее, решит ее не до конца, Останутся собранные Белкиной материалы, останутся файлы, записанные на жестком диске ее компьютера. Снайперу до них не добраться, а их просто необходимо уничтожить. Ведь там, чем черт ни шутит, среди других имен может значиться и мое имя. Кто знает, как далеко могла продвинуться в своем расследовании эта чокнутая? Она ведь из тех, кому все время надо больше всех, у нее шило в заднице, и она не остановится, пока не распутает все до конца, не разложит по полочкам и не поднесет читателю на блюдечке: нате, жрите! И они с удовольствием сожрут любое дерьмо, и среди тех, кто будет жрать, непременно окажется парочка сволочей в погонах, которые скажут: ба, вот так удача! А мы-то голову ломали! Срочно выслать группу захвата!"
Петрович поймал себя на том, что громко хрустит сцепленными в замок пальцами, скрипнул зубами и спрятал руки в карманы. Кулаки лежали в карманах, как два булыжника, и пользы от них сейчас было, как от булыжников. «К дьяволу, – сказал он себе. – Ко всем чертям в пекло! Ломать руки и бегать по квартире должен не я, а эта сучка. Никакие замки и никакие менты ее теперь не спасут. Она – мелочь, ее судьба уже решена. Конечно, придется потратиться, нанять настоящего специалиста, но Белкину можно смело сбрасывать со счетов. После того, что она сделала, ей не жить. Как это произойдет, что это будет – пуля, взрыв, нож или удавка, – дело десятое, и думать сейчас нужно не об этом. Думать нужно о том, что делать с сервизом.»
