Ультиматум губернатору Петербурга - Константинов Андрей Дмитриевич (книги серия книги читать бесплатно полностью TXT) 📗
Спиридонов посмотрел на него вопросительно.
— Я думаю, — сказал зав. отделением, — ей понадобится помощь психиатра.
— Убийца, мама! — закричала вдруг Наталья Забродина детским голосом.
Подполковнику ФСБ стало не по себе.
— Прочитайте и распишитесь.
Гурецкий взял протокол из рук комитетского следака. Читал долго и медленно. Он страшно устал, хотел спать. Следователь был в таком же состоянии. После того как Мишка окончил тщательное изучение протокола и расписался, комитетчик сказал:
— Я думаю, Михаил Александрович, вам сейчас не стоит выезжать за пределы города.
— Вы что же, хотите с меня подписку о невыезде?…
— Нет. Вы всего лишь свидетель… пока, — хмуро ответил следователь. — В свободе передвижения я вас не ограничиваю… Пока.
Офицер ФСБ проводил Гурецкого до поста на выходе в служебном, пятом подъезде. Мишка вышел на улицу. Вздохнул прохладный воздух октябрьского дня. Подкинул на руке ключи от «москвича» и пошел по Литейному. То, что его отпустили, казалось почти невероятным. Серая громада Большого Дома подавляла. Мишка свернул на Захарьевскую. На служебной стоянке нашел свой «москвич». Два бойца ОМОН, в бронежилетах с автоматами под правой рукой, стояли на углу Литейного и внимательно наблюдали за ним.
Мишка сел в машину, пустил движок. Он оказался теплым, значит, «москвич» куда-то гоняли. Он не знал, что салон и багажник автомобиля были тщательно осмотрены экспертами-криминалистами, а в полости заднего бампера установлен радиомаячок. Гурецкий выехал со служебной стоянки Большого Дома и поехал к себе, на Суворовский.
Он даже не пытался обнаружить хвост. Знал, что хвост есть, что он высокопрофессиональный… и хрен с ним. Мишка ехал домой с одной мыслью — отоспаться. Его допрашивали всю ночь. Корректно, но постоянно напоминая: ваше положение, Гурецкий, весьма зыбко. В любой момент вы из свидетеля можете превратиться в соучастника. Трехчасовой допрос на даче под Первомайским плавно перелился в свое продолжение на Литейном. В Питер Мишка ехал на своем «москвиче», но спереди и сзади двигались автомобили ФСБ, а в качестве пассажира к Мишке подсел опер БТ. Внешне очень флегматичный и малоподвижный мужчина лет тридцати. Сохатый знал истинную цену этой малоподвижности…
Сейчас он ехал домой, думал: это, ребята, не допрос. Если бы вы знали, как проводят тренировочные допросы на закрытой учебной базе морской пехоты. Его самого обрабатывали тридцать шесть часов подряд. Следователи менялись, менялось время суток, а пленный морпех лежал на прибрежной гальке на берегу Тихого океана. Время от времени приезжал джип. Допрашивающие в натовской форме менялись, в пересменок они пили охлажденное пиво и пепси, смеялись и болтали по-английски. Морпех с пересохшими губами жадно следил за ними… Пей, рашен, говорили ему, в океане воды много. Когда он уже решил, что сошел с ума, прозвучала фраза:
— Toughguy!
Мишке хотелось заплакать. Он уже почти верил в реальность происходящего. Из-за океана появился край солнечного диска. Мелкие волны лениво плескались о берег. С него сняли наручники.
— Покури перед смертью, — сказал по-русски крепкий парень с «Кольтом» в открытой кобуре у бедра и выплюнул окурок на гальку. Дымок «Пэлл-Мэлла» щекотал ноздри. Сигаретный дым был единственной нитью, связывающей его с реальным миром. Да еще рукоятка «кольта». Он потянулся к окурку. Получилось мотивированно. Естественно. Но когда он рванулся к кобуре, его встретил удар ботинка в грудь.
— Toughguy! — повторил с издевкой натовец. И добавил по-русски: — Жаль, но хорошего обращения ты не понимаешь.
Мишку подхватили под руки и потащили к серой скале. Длинные тени уперлись в подножие камня. «Там меня и грохнут», — подумал он отрешенно. Над головой звучала английская речь. Он не прислушивался, не пытался вникнуть. Зачем?
Его поставили на колени. Перед глазами была серая, изрезанная морщинами спина камня и его собственная черная тень. Враги слегка разошлись и двинулись обратно. Мишка медленно встал на ноги. Повернуться лицом к врагам сил уже не хватило.
— Героя изображаешь? — спросил голос за спиной. Лязгнул затвор. Спустя секунду — другой.
Очередь ударила в скалу сантиметрах в двадцати от левого плеча. Брызнула каменная крошка, обожгла запястье. Одновременно бабахнул «Кольт М-1911», — сорок пятый калибр громыхнул как пушка. Пуля, визжа, срикошетила вверх. Гурецкий стоял неподвижно.
— Зачет, морпех, — сказал знакомый голос за спиной. — Штаны сухие?
Гурецкий мотнул головой, отгоняя воспоминание. Он подъехал к дому. Радиомаячок в заднем бампере непрерывно посылал невидимые сигналы. Их принимали в двух машинах наружного наблюдения.
— Разувайтесь, проходите в кухню, — сказал Солодов. Он смотрел совершенно спокойно. Так, как будто к нему каждый день приходили люди с заявлением: я скрываюсь!
Птица тяжело опустился на стул. Только сейчас он понял, насколько устал. Он привалился спиной к стене. Нагнуться, чтобы расшнуровать ботинки, боялся. Понимал — упадет и встать уже не сможет.
— Вы ранены? — раздался голос издалека, и Птица не сразу сообразил, что обращаются к нему. Он отрицательно мотнул головой.
— Тогда давайте завтракать. Есть яичница, сосиски, кофе.
Но Птица уже плыл, плыл, плыл. Шумели на ветру веерные пальмы, лениво двигались плоты по мутной воде Малах-Гош, и негромко тикал китайский будильник без минутной стрелки. Цапля на циферблате подмигивала круглым глазом. Темнота.
Через минуту хирург Борис Солодов постелил на полу матрац и с трудом перетащил на него тяжелое тело бывшего морского пехотинца.
В городе и области продолжались широкомасштабные оперативно-розыскные мероприятия по Терминатору. Параллельно в розыск были объявлены Алексей Воробьев и Геннадий Фиников. В местах их возможного появления были установлены засады, а телефоны поставлены на прослушку. Район, где последний раз появлялся Воробьев, прочесывали силами внутренних войск и пограничников. Над местностью барражировал вертолет. Результата пока не было.
К полудню поисковая группа с собакой обнаружила труп Финта. Оптимизма это не прибавило. Прибавило вопросов. Ответы на них еще предстояло найти. После опознания (сначала по дактилоскопии, затем женой) ориентировку на Финта сняли. Шестерни милицейского механизма, однако, вращаются медленно, и спустя еще два часа после отзыва ориентировки милицейские наряды задерживали людей с приметами покойного. Аналогичная картина наблюдалась в случае с Колесником. Но нет и худа беж добра — из-за внешнего сходства с Ванькой был задержан вооруженный грабитель. Случай в оперативной практике обычный: при проведении мероприятий по одному преступлению мимоходом раскрываются другие. О случайности задержания преступника в таких случаях, как правило, умалчивают. Широкая общественность читает, что злодей попал за решетку в результате целенаправленных действий милиции. Но важен-то, в конце концов, факт. Это только в Олимпийских играх важен не результат, а участие…
Операция продолжалась. В ней так или иначе были задействованы тысячи людей. Но Фридман и Воробьев как в воду канули. Без их задержания считать операцию завершенной было нельзя.
Когда Птица проснулся, было уже темно. Часы показывали половину седьмого, и он не мог понять: утро сейчас или вечер? А какая, к черту, разница? Он сидел на чужом матраце в чужой квартире. Одетый, вспотевший… Его затрясло. Он все помнил. Помнил подвал с неуловимым запахом смерти. И остро ощутимым — крови. Помнил желтушный оттенок кожи седой старухи… когда он с ней накануне расстался, она была цветущей молодой женщиной. Она была БЕРЕМЕННОЙ МОЛОДОЙ ЖЕНЩИНОЙ… Не хочешь пойти в РУБОП? Нет!
Как ты будешь жить с ЭТИМ дальше? Как ты вообще будешь теперь жить?
Он помнил выбитые зубы… и ту, прежнюю, улыбку.
Он помнил растоптанную сапогом нежную кисть…
Он помнил что-то страшное, кровавое, на полу в углу.
