Закон подлости - Таманцев Андрей "Виктор Левашов" (читаем книги .TXT) 📗
Тот попытался что-то ответить, но его согнул приступ тяжелого гулкого кашля. Голубков внимательно посмотрел на Ухова и сказал:
— Что-то, Коля, хреново выглядишь… — Ничего, — с трудом переводя дух, ответил Трубач. — Это акклиматизация… Я ж из лета прямо в зиму попал.
— Я уж говорил ему — надо полечиться… — стал серьезным Муха.
— Да ерунда! Легкая простуда… — тут Трубач вновь раскашлялся. — …Вот этого подонка найдем — тогда можно и поболеть. Константин Дмитриевич, мне управление больничный оплатит?
— Оплатит, — успокоил его Голубков. — Вот прямо сейчас и оплатит. Ступай-ка ты, Николай, и правда отдыхать.
— Нет, — возразил тот. — Я должен ему в глаза посмотреть… — Посмотришь потом, — решительно ответил Голубков. — Не забывай, что ты теперь вновь в команде. Здесь есть кому в глаза смотреть и без тебя. Сергей, объясни ему.
Пастух поднялся из своего угла.
— Он прав, Коля. Мы только-только тебя нашли. Не хотелось бы, чтобы ты загнулся от воспаления легких. И потом, без легких на саксе ведь не слабаешь, а?
Так что отправляйся ты болеть. Это приказ.
Трубач упрямо переводил взгляд с одного на другого. Потом махнул рукой и рассмеялся:
— Ну, черти!.. Уговорили. Мне, ребята, и впрямь хреново… Я ж еще не отошел от ранений. Старик Сульхи хоть и великий лекарь, но все же не волшебник… — Ну вот и славно, — обрадовался Голубков. — Я тебя, Ухов, определю в знатный госпиталь. Там тебя подлечат. Отоспишься. Отдохнешь… — Только разрешите в самом начале все же поприсутствовать, — добавил Трубач. — Я больше вас общался с Коперником, вдруг да буду полезен.
— Согласен, — кивнул Голубков.
Тут дверь распахнулась, и на кухню ввалились Док, Боцман и Артист. Друзья прибыли в Москву еще вчера вечером, так что успели даже отдохнуть.
— Можете нас убить, но мы его упустили, — с порога сообщил Артист. — Эта сволочь идет по трупам.
— Садитесь, — строго приказал Голубков и через полминуты начал:
— Да, Коперник идет по трупам, и через сутки к ним может прибавиться еще несколько миллионов человек.
— Я так и думал, — серьезно произнес Док.
— Коперник в Москве и настроен решительно. Чтобы не быть голословным, прошу внимательно прослушать запись моего разговора с ним. Потом буду готов к обсуждению.
С этими словами Голубков включил стоящий на столе диктофон.
Запись разговора:
— Голубков на проводе… — Рад, что довелось вновь с вами поговорить, Константин Дмитриевич.
(Голос Коперника внешне спокоен, но в интонациях проскальзывает какая-то напряженность.) — Коперник?! Хорошо, что вы, Сомин, решили сами выйти на нас. Ваши действия в Двоегорске бессмысленны… — Перестаньте, Голубков!.. Это лирика.
— Вы офицер, так имейте мужество признать свое поражение!
— Я имею мужество оставаться в живых. Вы лучше других знаете, что я уже труп. Слишком много я смогу рассказать.
— Приходите, и управление обеспечит вам безопасность.
— Ерунда!.. Ваше управление чуть не провалилось, и во многом благодаря моим стараниям.
— Однако пока в бегах вы, а не я.
— Это все лирика… Лучше перейдем к делу… Да, и не нужно затягивать разговор. Я принял меры для того, чтобы вы меня не засекли. Так что расслабьтесь, Константин Дмитриевич.
— К делу так к делу… Что вы хотите сказать?
— Вы знаете, что именно находится у меня в руках. Не нужно объяснять, что может произойти, если я по неосторожности или злому умыслу разгерметизирую контейнер.
— Но вы этого не сделаете. Вы же разумный человек, Коперник.
— Я разумный человек, у которого горит земля под ногами! Оставим вопрос степени моей разумности. Ситуация проста. У меня есть то, что вам нужно. Мне нужны деньги и возможность уйти. Для того, чтобы у вас не возникло соблазна меня обмануть, я заминировал контейнер и готов взорвать его в любой момент.
— Вы становитесь банальным уголовником.
— Я становлюсь человеком, диктующим свои условия. Итак, мне нужно полмиллиона долларов наличными. Никаких помеченных купюр и переписанных номеров.
Это будет аванс. Вернее, мои командировочные на дорогу за рубежи моей любезной родины. Когда я достигну нужного места, вы переведете пять миллионов долларов в банк, который я укажу. До этого момента вы меня должны оставить в покое.
Повторяю — я смогу взорвать контейнер в любой момент!.. Я заберу деньги и только тогда сообщу местонахождение контейнера.
— Это глупо, Коперник. Где гарантии, что вы отдадите контейнер?
— А гарантий нет. Это игра по моим правилам.
— Как я могу передать вам наличные?
— Их мне должен принести Иван Перегудов. Док, по-вашему.
— Куда принести?
— Пусть сидит дома и ждет моего звонка. И никаких хвостов! Мои люди будут пасти квартиру Перегудова.
— Предположим, что я согласен… — Никаких «предположим», Голубков!.. Вечером я звоню Ивану и назначаю встречу.
— Но в любом случае пять миллионов — сумма нешуточная. Таких денег у меня в кармане нет.
— Я не фантазер, Константин Дмитриевич. Именно поэтому я и согласен на перевод суммы на мой счет. Подробности обговорим позднее. Надеюсь услышать Ивана сегодня вечером.
Конец записи.
Голубков выключил диктофон и испытующе посмотрел на присутствующих.
— Что скажете?
— Ну и сволочь же… — протянул Артист.
— Это, цитируя моего однокашника, лирика, Семка, — вздохнул Док. — Похоже, что он выкручивает нам руки. У нас есть варианты, Константин Дмитриевич?
— Опасность велика. Под угрозой жизнь миллионов людей. Я не могу взять на себя такую ответственность.
— А он не блефует? — поинтересовался Пастух.
— А если и так? — пожал плечами Голубков. — Что с того? Даже если есть всего один шанс из тысячи, что Коперник выполнит свою угрозу, то и тогда мы не имеем права рисковать. Иван, что ты можешь сказать?
Док машинально достал сигарету, виновато посмотрев при этом на Голубкова.
— Можно?.. — Голубков разрешающе кивнул головой. — Что я могу сказать? Леха Сомин, по кличке Сом, из десятого "Б" этого бы никогда не сделал. Но прошло столько лет. Теперь это — Коперник, и про этого человека мне известно, что он, не задумываясь, убил несколько человек по служебным соображениям. А сейчас речь идет о его собственной жизни… — Комментарии излишни, — вставил Артист. — Но есть ведь основная проблема любого террориста. Он неуязвим, пока не совершил то, чем грозится. После этого у него уже нет козырей.
— Это так, — согласился Пастух. — Но здесь дело сложнее. Он может сегодня распространить один штамм. Холеру, например. Если мы не пойдем на уступки — завтра распространит чуму. Послезавтра — тиф… Сколько у него там этих сюрпризов в чемодане?
— Я считаю, что опасность совершенно реальная, — откашлявшись, подал голос Трубач. — Я пообщался с Коперником и уверен, что он пойдет до конца.
— Ладно, — решительно заявил Голубков, — будем считать, что этот вопрос закрыт. Как нам поступать?
— Его связи? — предположил Боцман.
— Этим сейчас заняты сотрудники ГРУ и ФСБ, — сообщил Константин Дмитриевич.
— Пустой номер, — покачал головой Трубач. — Коперник профессионал. По крайней мере, показал себя таковым в Ираке. Он не совершит этой ошибки. Не будет светиться по связям.
— Но он упомянул о «своих людях», — возразил Боцман.
— Я имел в виду связи, которые могут быть нам известны. А кто его знает, сколько у него своих людей вообще?
— Да что вы, ей-богу! — воскликнул Док. — Что у него, армия, что ли? Я уверен, он действует в одиночку.
— Стоп, — остановил спор Голубков. — Будем проверять все варианты. Ты, Иван, сейчас получишь деньги и отправишься домой. Жди звонка. Тут же сообщишь о месте встречи. На всякий случай мы разобьем Москву на сектора, и наши люди будут готовы перекрыть любой район.
— Ото, — присвистнул Артист. — Это ведь несколько тысяч человек!..
— Мне приданы сотрудники ФСБ, — ответил Голубков. — Еще идеи? А если он действует один?
