Титановая гильотина - Соболев Сергей Викторович (читать книги .txt) 📗
– Я не юрист, – пожал плечами Шацкий. – Я здесь нахожусь по двум причинам. Во-первых, как я понял, господин Уралов и руководство вашего телеканала... как бы это поточнее выразиться... хочет перевести в этой запутанной истории стрелку на губернские власти, которые абсолютно ко всему этому не причастны.
– Можно еще сказать: «скинуть косяк», – подсказал Никольский.
– Во-вторых, – пропустив колкость мимо ушей, сказал Шацкий, – я здесь потому, что привык конкретно решать вопросы. Чего вы реально сейчас добиваетесь? Огласите весь список.
Побарабанив чуток пальцами по верхней крышке кейса (ох, как же действовал сейчас этот вишневый кейс на нервы Шацкому!), Никольский задумчиво сказал:
– По Маркелову в принципе часть вопросов отпала. Главное для нас, для руководства компании, что наш сотрудник сейчас находится в безопасности.
– Он у вас? – остро посмотрел на него Шацкий. – Крайне необходимо, чтобы он дал показания нашим правоохранительным органам.
– Я пока еще не знаю точно всех деталей его освобождения, – уклончиво сказал Никольский. – Мне известно лишь, что он в безопасности и в ближайшие часы будет доставлен в Москву, где и даст показания в следственном отделе ФСБ и по ведомству Генеральной прокуратуры. В данный момент мы более всего обеспокоены судьбой журналистки Анны Зеленской. У вас, как я понимаю, самые широкие полномочия?
– Да, это так.
– Вот и скажите мне, господин уполномоченный, что вы намерены предпринять для освобождения – или выкупа? – из рук неизвестных преступников журналистки Зеленской, находившейся в вашем городе в служебной командировке?
Чудеса...
Когда Зеленская отказалась от предложенного ей горячего обеда, вертухай в маске не проронил ни слова. Реакция, как показалось самой Анне, была примерно такой: «Голодовку, девочка, решила объявить? Валяй! Твои проблемы...» Но «сервисмен» вернулся в «номер» примерно через десять минут. С подносом. На подносе была большая тарелка с бутербродами – с ветчиной, сыром и красной рыбой, литровый «тетрапак» мультивитаминного сока и большая кружка с крепким свежезаваренным кофе.
Зеленская действительно намерена была объявить голодовку – хотя этих выродков ее решение только позабавило бы, – но... слаб человек, слаб.
Она съела сначала один бутерброд... потом другой... и еще потом парочку. Страсть как захотелось выпить соку, но поначалу она как-то опасалась – не отравлена ли жидкость каким ядом или наркотой? Но потом подумала, что если бы эти люди только захотели, то ей давно бы наступил «кирдык». Обошлись бы без использования ядов. После чего вскрыла «тетрапак» и преспокойно выпила целый стакан мультивитаминного сока.
Перекусив как следует, Зеленская крепко задумалась.
«Одно из двух, – подумала она. – Либо они меня засекли, когда я шла к месту рандеву с «анонимом» по Волжскому бульвару, отсчитывая перекрестки и переулки от здания гостиницы «Спутник», либо... меня сдал этот самый Иван Иванович».
Поскольку у нее не было сейчас возможности отыскать ответ на этот отнюдь не второстепенный вопрос, Зеленская стала думать о другом.
О том, что они с Маркеловым в той ситуации, в которую они угодили, действовали, наверное, не самым лучшим образом.
Паники в их действия добавил тот эпизод с телефонным звонком, когда к ним заявилась хозяйка арендованного домовладения и заявила, что их разыскивает по телефону какой-то их знакомый.
С одной стороны, они с Маркеловым вроде бы все правильно просчитали – в их положении, в условиях паники и крайнего дефицита времени вообще сложно было отыскать единственно верное решение, но с другой... результат, как говорится, налицо.
Маркелов, по-видимому, ушел в полную несознанку. Иначе зачем бы его так сильно избивали? Но даже если он что-то и рассказал, то наверняка дал крайне путаные показания... наврал, наверное, с три короба (Маркелов и с ней иногда вел себя так, что хотелось треснуть его кулаком по лбу и прикрикнуть: «Кончай мне тут заливать, враль ты эдакий!..»). Сейчас трудно судить о том, как именно Маркелов угодил в лапы центурионовцев. Но одно она знала почти наверняка: дискету с набором смертельно опасных файлов они при напарнике на момент его поимки не обнаружили.
Зеленская, конечно, беспокоилась о своем напарнике, внешний вид которого во время устроенного им свидания ей сильно не понравился. Но и о себе надо было подумать, о том, что она начудила, что она отчебучила в минувший злополучный четверг.
Естественно, она помнила каждый свой шаг, каждый свой поступок начиная с того момента, как они попрощались у брошенной ими «Нивы» с Маркеловым, и до того момента, как ее «киднепнули» в тихом переулке всего в полусотне, наверное, шагов от того места, где она должна была встретиться с неким господином, скрывающимся под псевдонимом Иван Иванович.
Тогда ей самой казалось, что она ведет себя как умалишенная, как человек, обуянный манией преследования. Но как минимум один из совершенных ею в тот небольшой промежуток времени поступков оказался – как ей сейчас представляется – очень даже правильным и крайне расчетливым.
У нее в тот момент в запасе было от силы минут пятнадцать, чтобы припрятать где-нибудь пленки. Во-первых, она не знала, в какой степени ей можно доверять этому Ивану Ивановичу, с которым она намеревалась законтачить, предварительно прозвонив ему по телефону. Равно как не представляла себе точно, чем может закончиться ее визит в местное Управление ФСБ (хотя Андрей обещал связаться по телефону с местными гэбистами и обо всем с ними договориться, сама Зеленская понимала, что кассеты с записями у нее там отберут наверняка... и черта с два их потом получишь обратно). А на кассетах – это второй важный момент – содержалось все необходимое также и для того, чтобы журналисты, если вдруг возникнет такая необходимость, могли отмазаться перед правоохранительными органами, расследующими кровавый инцидент в ресторане «Левобережный». И, наконец, в-третьих... Она должна была приложить все усилия, чтобы материалы проведенного ею на пару с Маркеловым расследования попали в руки их работодателя. Они с Володей – стрингеры, и этим все сказано. Хотя нет, не все. Она понимала цену этим пленкам, которые лежали тогда на дне ее дамской сумочки. Никому, кажется, из ее коллег не удавалось еще так четко, подробно, с множеством содержательных и зловещих деталей, отследить, снять, можно сказать находясь самому на расстоянии вытянутой руки от преступников, весь ужасный механизм довольно громкого преступления, завязанного на огромных деньгах и политических амбициях. Вскрыть сам организм существующего нынче в России политического режима, показав на крайне убедительных примерах, как обычно решают свои коммерческие и политические проблемы «чисто конкретные» люди и как проросла сквозь криминализированный сверху донизу российский бизнес «легитимная власть», включая сюда призванные защищать граждан и в целом общество правоохранительные органы.
С профессиональной точки зрения то, что им на пару с Маркеловым удалось добыть здесь, пусть даже во многом им сопутствовали случайности и элементарное везение, – было чем-то вроде подарка судьбы... потому что подобный шанс дается лишь раз в жизни, да и то не каждому, а лишь избранным, кто готов идти до упора (зачастую не видя в этом повода для громких слов).
Она уже чувствовала дыхание погони в затылок. Ей нужно было где-то припрятать эти чертовы кассеты: две портативные видео– и одну аудиокассету. Оставить их так и в таком месте, где они могли бы храниться какое-то короткое время и откуда их могла бы забрать не только Зеленская, но и тот, кто о них знал бы (на тот случай, если ее саму вдруг задержат или если у нее по какой-то причине не получится самой доставить «Х-файлы» в Москву, их работодателю Андрею Уралову).
Да, на все про все у нее было каких-то несколько жалких минут.
Но она все же нашла искомый выход... придумала на ходу... получилось эдакое «свежее решение».
Сделав «закладку», причем отнюдь не в заранее оговоренном месте, она позвонила еще раз, но уже не Уралову, находившемуся на пути в аэропорт, а его помощнику, который инструктировал их с Маркеловым перед командировкой в Н-ск.
