Легионеры - Нестеров Михаил Петрович (библиотека книг txt) 📗

– Тебе бы дезодорант сменить. Ты случайно не канализационным стоком выбирался?

– Вроде того. – Издали Людвиг выглядел моложе, а с близкого расстояния Марковцев довольно точно определил его возраст – тридцать пять.

Людвиг покачал головой:

– Да, брат, тебе плакать, но со мной ехать. Тебя по запаху найдут.

– Только не к тебе домой. Машина у тебя приметная, да и номера наверняка запомнили. Не пройдет и часа, как очевидцев расколют.

– Не бойся, не первый год замужем. Кстати, ты какую статью нагулял? – Левон твердо решил, что поможет, даже если его попутчик сорвался из камеры для обиженных; как говорят на «малолетке», своим достойным поведением «закапал» прежние грехи. И вообще, святое, блин, дело, оказать помощь в такой ситуации. Сам Людвиг «нагулял» криминальных понятий, частенько вращаясь в этих кругах, «новый грузин», одним словом.

Запоздало, но Левон все же отшутился, держа в голове долю истины:

– Может, ты не переодетый арестант, а охранник?.. – Он покачал головой. – Не знаю, может, у тебя фишка такая с работы уходить.

На глупый вопрос беглеца: «У тебя есть сотовый?» – Людвиг ответил: «Не-а». И протянул Марку мобильник. Сергей набрал длинный номер и ждал, когда ему ответят. Наконец по прошествии минуты он услышал знакомый суховатый голос, не вопрошающий, а утверждающий:

– Да!

– Игорь Александрович?

– Да! Кто это?

– «Я заповедей Твоих не забыл».

– Тьфу, ети твою мать! – выругался Ленц.

63

Тбилиси, 16 января, среда

Старший оперуполномоченный Каха Паничишвили внешностью и повадками походил на гестаповца: косая челка, тонкие усики, темные пронзительные глаза; длинными тонкими пальцами он барабанил по столу, сидя на нем же. Это он вел допрос Марковцева, с которого «откатал пальчики» и быстро выяснил, что его подопечный находится в международном розыске; заполучить на него розыскное досье было плевым делом.

– Ты сказал ему – садись! – упорствовал майор, сверля Людвига проницательным взором. – На то есть показания очевидцев.

– Нет, я должен был сказать ему – пошел в жопу! – кипятился бывший боксер, одетый, как и оперативник, в строгий костюм и галстук. – У него «дура» в руках была! И смотрела она на меня, между прочим. А в салоне он и вторую «пушку» продемонстрировал. Испробовал бы на мне стрельбу по-македонски.

– Как-то подозрительно быстро ты скис, – не сдавался Паничишвили, шаря глазами по фигуре кандидата в мастера спорта.

– Нет, я должен был ждать, пока он снесет мне башку. Интересный ты такой!

– Почему именно на тебя он наставил ствол?

Левон пожал широченными плечами:

– Спроси у него. Может, я в его вкусе. Или машина ему моя приглянулась?

– Ладно, – оперуполномоченный махнул рукой, слез со стола и прошелся по кабинету с наглухо запахнутыми шторами и включенными лампами дневного освещения. Усевшись на скрипучий стул, он одернул штанину и продолжил допрос: – Ответь мне на следующий вопрос. Время позднее, прием передач закончен, свидания тоже – что ты делал у ворот СИЗО в этот час?

– Мимо проезжал. Смотрю, телка красивая на зеленых «Жигулях» к тюрьме завернула, я за ней. Спроси у нее: я сигналил ей, свистел, ждал. Ее-то ты спросил, чего она забыла в этот час около тюрьмы? – начал прессинговать Левон.

– Спросил уже, не беспокойся.

– Мне нечего беспокоиться, опасность осталась позади.

– Где, говоришь, высадил его?

– Надо место показать – поехали покажу. И вообще, не наезжай на меня, я – пострадавший. А будешь наезжать…

– И что будет? – сощурился оперативник.

– Да ничего, – Людвиг снова пожал плечами, – долго искать меня придется – в Испании, Греции, Португалии. Я, наверное, имею право на отдых. Скажи спасибо, что я разговариваю с тобой один на один, без своего адвоката.

– Ну-ну, – все так же щурясь, Паничишвили покивал головой и решил зайти с другого боку: – Давай я расскажу тебе, кого ты вчера подвез, и, может, ты развяжешь язык.

– Напугать хочешь? – осведомился Людвиг. – Да я лучше фильм ужасов посмотрю. Давай протокол, я распишусь разборчиво и поеду – дел полно: машину проветривать, чехлы стирать. И вообще, теперь придется продавать тачку. Купи – за канализационный запах уступлю пятерку.

– Нет, ты послушай. Вчера ты подвез русского подполковника, бывшего комбрига спецназа, который переквалифицировался в террориста. На его счету захваты самолетов и заложников, заказные убийства и вот уже третий побег из мест заключения.

Левон развел руками и поднял брови:

– Ну плохо стережете, я-то тут при чем?

– Да стережем-то мы нормально, просто его военная профессия напрямую связана с диверсионно-подрывной работой. Его, кроме выполнения задач по разведке, захвату и уничтожению военных объектов, учили способам побегов из плена, выживанию в любых условиях.

– Ну молодец он, этот спецназовец, что еще я могу сказать? Выжил, убежал – и слава Вооруженным силам. Ну возьмете его снова в плен, а он опять убежит. Бросайте тренировать его на выживание.

– Ладно, Левон, – устало вздохнул майор, – подписывай протокол и иди. Только из города постарайся не выезжать.

– Вот ни фига себе! – снова вскипел Людвиг, но быстро успокоился. Вытащив из барсетки визитную карточку с золотым тиснением, он бросил ее на стол. – Короче, держи номер телефона моего адвоката, все вопросы к нему.

Паничишвили смахнул визитку в ящик стола.

– Может, я и позвоню твоему защитнику, но повестку выпишу на твое имя. И только попробуй не приди.

– Имею право явиться на третий вызов.

– Тут тебе не мобилизационный пункт. Не явишься по первому вызову, тебя привезут в казенной машине и в наручниках. И твои спортивные дружки не помогут.

– Спорта не касайся, – мягко попросил Левон. – Ты мало чего понимаешь в нем. Болей, если нравится, только не занедужь окончательно.

Проводив Людвига и закрыв за ним дверь, майор вернулся за стол и начал тупо думать, поверил он бывшему боксеру или нет. Лучше поверить, решил он, чем не поверить. Не поверишь, подпрягут к поискам беглеца.

Глава XXI

СБОРНАЯ УКРАИНЫ

64

Москва, 16 января, среда

Генерал-майор Латынин обмяк в кресле и, продолжая держать в руке телефонную трубку, пытался осмыслить страшную для себя весть: Марк бежал из СИЗО. И не нужно гадать, на что бросит он все свои силы, узнав о смерти Гришина и вытекающих из нее последствиях. Он не попрет, как разъяренный носорог, на обидчика, в его жилах течет кровь иного качества и с другой точкой кипения. Уже сейчас, когда трубка продолжает перхать грузинским акцентом, генерал слышал где-то вдали неторопливую поступь вендетты.

Брать на измор – тоже не метод Марковцева. Равно как не станет он уповать на случайность встречи. Чтоб отомстить, ему потребуется столько времени, сколько необходимо для тщательной проработки деталей предстоящего акта возмездия. Эта фраза, лишенная всякого смысла, говорила о том, что жизненный путь Латынина фактически уже отмерен, и измерительный инструмент держал в руках Марковцев. И когда он совместит отметку жизненной шкалы с отметкой на оптическом прицеле…

Латынин оборвал свои мысли: хватит! Он всеми силами настраивал себя на то, что поддался минутной слабости. В его распоряжении целое управление, целый штат сотрудников. Но снова обмяк. Ни к чему полезному суета даже всех сотрудников его подразделения не приведет. Он не сможет во всеуслышание заявить о побеге Марковцева, поскольку связан с коллегами из соседней республики не только словом, но и кровавыми делами, сулящими беспросветное будущее за крепкой решеткой.