Пропавшие без вести (Кодекс бесчестия) - Таманцев Андрей "Виктор Левашов" (книги читать бесплатно без регистрации txt) 📗
Понятно, что у такого деятеля, как Мамаев, хватало врагов. Не было ничего удивительного в том, что его заказали. Исполнителем заказа стал Калмыков. Знакомясь с материалами дела, судья Сорокин вынужден был признать, что заказчик сделал хороший выбор.
Основательность, с которой Калмыков готовил преступление, производила впечатление.
Маршруты поездок Мамаева из дома в офис компании «Интертраст» на Варварке, в банк «ЕвроАз» на Новом Арбате, в рестораны, где он обедал и проводил неофициальные встречи с партнерами, в ночные клубы, где он иногда развлекался, фиксировались Калмыковым с бухгалтерской тщательностью, с указанием времени и частоты маршрутов. На схемах отмечались места, наиболее удобные для организации покушения, были проработаны маршруты подхода к месту покушения и пути отхода, с точности до минуты просчитано время операции. Было много отметок типа «dir» и «var», что означало направление стрельбы (директрисса) и оценку перспективности операции (вариативность).
Наиболее перспективными, как явствовало из пометок, были три варианта покушения. Первый: когда Мамаев утром выходит из своего дома к машине (var 95%) или когда вечером приезжает домой (var 85%). Разница в оценке объяснялась тем, что дальность эффективного прицельного огня из «Винтореза» с прицелом ПСО-1 составляет 400 метров, а с ночным прицелом НСПУМ-3 — 300 метров.
Цифрой «95» были оценены варианты покушения на Мамаева во время его поездок на дачу в подмосковном поселке Кратово и в те дни, когда он посещал любовницу: выходил из офиса через заднюю дверь и на такси ехал в Кунцево, где снимал для нее квартиру.
Цифрой «100» не был помечен ни один из вариантов, так как стопроцентной гарантии в таких делах не существует.
Все эти пояснения к схемам следователю дал сам Калмыков. Но он категорически отрицал, что готовил убийство. Напротив, слежку за Мамаевым он вел с совершенно противоположной целью: чтобы предотвратить возможное покушение. Калмыков утверждал, что человек, представившийся сотрудником Мамаева, нанял его для того, чтобы он провел аудит безопасности: проанализировал ситуацию во всех вариантах и выявил моменты, при которых жизнь Мамаева подвергается наибольшей угрозе. За эту работу Калмыкову заплатили три тысячи долларов аванса, сняли для него комнату, купили «Жигули» и обещали еще три тысячи, когда полный отчет будет представлен.
По утверждению Калмыкова, заказчик потребовал, чтобы эта работа велась в обстановке абсолютной секретности, о ней не должен знать никто, в том числе и сам Мамаев. По его словам, Мамаев ведет себя слишком беспечно, это беспокоит его сотрудников и партнеров. Разработка, которую должен сделать Калмыков, призвана заставить Мамаева изменить его отношение к собственной безопасности. Доводы заказчика показались Калмыкову убедительными, поэтому при увольнении из реабилитационного центра он ничего не рассказал о предложенной ему работе руководителю центра доктору Перегудову.
Внешность заказчика Калмыков смог описать лишь очень приблизительно, так как тот приехал в реабилитационный центр на такси поздно вечером, разговор происходил на темной аллее парка, примыкающего к госпиталю, а сам заказчик был в шляпе и в темных очках. По словам Калмыкова, эта встреча была единственной. В дальнейшем заказчик звонил ему на общий телефон в коммуналке, Калмыков отчитывался о ходе работы. Последний контакт состоялся за пять дней до его ареста. Калмыков доложил, что аудит закончил и готов представить подробный отчет, на что заказчик приказал ему ждать и больше на связь не выходил.
Калмыков показал, что стереотрубу со штативом он купил для того, чтобы вести наблюдение за домом Мамаева, а откуда взялась винтовка, не имеет ни малейшего представления. Она могла попасть на антресоли до его вселения, но никак не после. «Винторез» не могли принести и незаметно подложить, так за три месяца, которые он в этой комнате жил, никто не разу не входил в нее в его отсутствие. Он абсолютно в этом уверен, потому что принимал определенные меры предосторожности. Сам же он на антресоли не заглядывал и в коробках не рылся.
Следователь вызвал на допрос дочь хозяйки комнаты, и тут выяснилось, что комнату матери она не сдала, а продала риэлторской фирме «Прожект», а мебель и все ненужные вещи бросила, чтобы не тащить материнское старье в свою квартиру. В фирме подтвердили, что выкупили комнату, так как на нее был конкретный заказ от клиента с полной предоплатой, и оформили ее на гражданина Калмыкова. Предоплата в размере двенадцати тысяч долларов в рублевом эквиваленте, включающая стоимость комнаты и комиссионные, была прислана на счет фирмы обычным почтовым переводом, что гарантировало анонимность плательщика. В переводе можно написать любую фамилию, на почте не устанавливают личность отправителя.
Когда следователь предъявил обвиняемому документы о том, что он является собственником комнаты, Калмыков заявил, что первый раз об этом слышит.
Следователь предпринял попытку выяснить происхождение винтовки. Из Минобороны сообщили, что «Винторез» штатной комплектации с указанным серийным номером в 1996 году вместе с двадцатью единицами стрелкового оружия был похищен неизвестными преступниками со склада одной из воинских частей.
Ничего не дал и запрос в Центральную криминалистическую лабораторию: «Винторез» чистый, в криминальных происшествиях не засветился.
С особым вниманием судья Сорокин прочитал протокол допроса Мамаева. Он занял всего половину страницы. Мамаев заявил, что у него, как и у всякого серьезного бизнесмена, есть конкуренты, но он даже представить себе не может, чтобы кто-то из них прибегнул к такому варварскому способу решения проблем.
Позже, за несколько дней до начала слушания дела Калмыкова, прокурор рассказал судье Сорокину, с которым когда-то вместе учился на юрфаке МГУ, как на самом деле проходил допрос Мамаева, вызванного в качестве свидетеля. Правильнее сказать — приглашенного. Потому что такого деятеля, как Мамаев, не вызовешь повесткой к следователю районной прокуратуры. Его можно только пригласить. Сделал это сам прокурор, а следователь присутствовал при разговоре.
